— Полковник Маркус… — Тупелов повернулся в сторону Франка.
Металлический овоид ответил по радио:
— Я был на пределе. Или почти.
— Как насчет еще одного раза? Или…
— Да, давайте попробуем. Я скажу, если почувствую, что слишком устал.
— Отлично. Еще одно преследование. На этот раз мишенью будет Мишель.
— Какой от этого толк. Я его все равно не поймаю. Зачем?
Десять секунд натянутого молчания.
— Очень хорошо, полковник. Пусть Мишель снова преследует Ты согласен, Мишель?
— Согласен.
— А вы предпримете некоторые защитные маневры и действия, Маркус. Но осторожно.
— Понятно, сэр. — Потом голос Франка изменился — Маркус выключил свой передатчик и разговаривал с Мишелем через непосредственный контакт их полей:
— Слышал, малыш? Когда ты меня догонишь, мы проведем тренировочный бой. Старайся сбросить меня на грунт. А я постараюсь сделать то же самое с тобой.
— Я понял.
— Старайся по-настоящему. Он сказал — осторожно, но если мы будем притворяться, то ничего не выясним насчет того, что можем делать в Ланселотах на самом деле.
Возможно, нас немного потрясет, но особого вреда не будет — мы слишком хорошо защищены внутри наших систем.
Внутри? Каких систем? Мишелю потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить о чем идет речь.
Снова на стартовых отметках. На этот раз Франк, явно используя какой-то резерв энергий, взлетел еще быстрее. Мишелю же потребовалось не больше времени, чтобы перехватить Франка, чем в прошлый раз. Но в последний момент перед перехватом металлический овоид Франка стремительно переменил курс — куда более резко, чем это ему удавалось раньше. И когда Мишель вытянул вперед силовые «руки» — изменил курс еще раз.
Впервые с момента самого первого испытания Мишель не совсем понимал, что делает его Ланселот. Стремительно развернувшись, он попытался ухватить металлическое яйцо, но почувствовал лишь противодействие поля второго Ланселота. Потом Франк сделал нечто, удивившее Мишеля — резким толчком ему удалось сбросить одну из тянувшихся к нему силовых «лап».
Вертясь в паралитическом трансе, вызванном скорее неожиданностью, чем ускорением, Мишель на миг не мог сообразить, что же ему теперь сделать. Он лишь с большей силой сжал захват второй «лапы», еще державшей в своих когтях металлическое яйцо Маркуса.
Он смутно ощущал, как отдают максимум энергии их водородные лампы, питая ею упорную волю своих повелителей.
— … НЕ СОБИРАЮСЬ ПОДДАВАТЬСЯ ВСЯКОЙ МАЛЕНЬКОЙ ДРЯ…
— …ну хорошо, ЕСЛИ ТЫ СОБРАЛСЯ ИГРАТЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ГРУБО…
Вокруг стремительно крутящейся пары вращались склоны кратера. Потом тела их врезались в реголит поверхности, подняв медленный фонтан пыли и камней. Мишель не чувствовал никакого страха — он слишком был поглощен совсем другими вещами. Сотни совершенно неожиданных дверей, открывавшихся повсюду, новые чудеса, ждущие своего познавания.
Одной частью своего (Ланселота) сознания, он замедлил восприятие времени, ускорив собственную реакцию, но не смог спокойно вылущивать миллисекунды из тягуче марширующих мимо в прошлое секунд. И тем не менее, огромная силовая «лапа» Франка, та, которой он сбил на землю зонд, стремительно опускалась на Мишеля — прежде, чем он успел понять, что происходит. Маркус явно открыл какой-то внутренний резерв скорости, проявив почти магическую ментальную приспособляемость. Именно это, подумал Мишель, и выделяло его среди других людей, когда он садился за пульт корабля, именно это помогало ему выходить живым из одной стычки с берсеркерами за другой. Именно это — нечто «сверх», нечто, появляющееся в последний момент…
И прежде, чем Мишель додумал мысль до конца спарринг-матч был кончен.
— … Маркус…
— …скорее доставьте сюда…
— …там…
— …нужна помощь…
— …а мальчику…
— …один упал, но…
Медленно вращаясь, взмахивая полотнищами силовых полей, как сломанными крыльями, Франк-Ланселот медленно возвращался на площадку. Вот он, безвольно поворачиваясь, уклонился от столкновения с небольшим холмом, потом миновал метеоритный кратер, приближаясь к площадке с белыми игрушечными фигурками. Но в медленном падении победила сила лунной гравитации — пусть и небольшая, и Франк рухнул на поверхность земного спутника, подняв новый фонтан пыли и мелких осколков. Рваная силовая сеть его Ланселота поникла.
Наблюдавший за этим победитель застыл на том самом месте, где находился, когда схватка прекратилась. Хотя он еще не понимал, что именно произошло в ее конце и почему все так получилось, он все еще не избавился от напряжения, особенно сказавшегося на мускулах правого плеча.
Не зная, что ему делать, Мишель поднялся немного выше. Он не полетел к Франку — чувствуя альфа волны его оглушенного, но живого мозга, он знал, что Франк жив, запакованный в мятую скорлупу металла и полей. К нему сейчас со всех сторон спешили люди и машины. Но он, Мишель, практически ничем ему помочь не мог.
Полукружья верхушек освещенных солнцем кратеров уже казались не серебряными, а золотыми. Мишель поднялся еще.
— Мишель, — в радиоголосе Тупелова появилось дополнительное напряжение, и какой-то новый страх. — Мишель, опустись немного. И возвращайся обратно.
Тупелов ему не очень нравился, несмотря на вежливые манеры. С самого начала он его не полюбил. Не было потребности отвечать ему прямо сейчас. С Франком, вероятно, ничего серьезного не случилось, но пока испытания на некоторое время будут отложены. Очевидно, предположил Мишель, дня на три. Но прежде, чем он снимет Ланселота, ему необходимо было кое-что выяснить, и Мишель не мог терпеливо ждать.
— МАЛЫШ, С ТОБОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ? — Это был голос Франка. — МАЛЫШ, ЭТО ГОРАЗДО СЕРЬЕЗНЕЕ, ЧЕМ МЫ ДУМАЛИ.
— Я понимаю, Франк. — На этот раз Мишель не побеспокоился выключить свой передатчик прежде, чем заговорил. — Во всяком случае, я начинаю понимать.
— Мишель, спускайся.
— …ПОСТАРАЙСЯ НЕ ЖАЛЕТЬ МЕНЯ НА ЭТОТ РАЗ… НЕ БОЙСЯ. Я НЕ ПРИЧИНЮ ТЕБЕ ВРЕДА…
Невнятно произнесенные слова были вдруг оборваны. Кто-то из медиков и медавтоматов достиг Франка, оценил его положение, открыл кожух овоидного футляра, и сознание Франка было погашено первой же инъекцией.
Мишель поднялся еще выше. За вершинами холмов, пылавших в огне восходящего солнца, должен быть виден край полной Земли.
— Мишель! — В голосе Тупелова звучала судорожная паника. — Немедленно опускайся! Тебя засекут оборонные детекторы, ты вошел в опасную зону…
Он все это знал и сам. Без особого напряжения он чувствовал работу огромной электронной паутины, покрывавшей пространство прямо за ближним горизонтом. Оборонные машины пока еще не могли засечь Мишеля, но уже ощущали его присутствие. Невежественные боги, идиоты-гении из металла и силовых взаимодействий.
Ему самому пришлось бы наделить их обращение понятными человеку словами: ДОСТАТОЧНО ЛИ ПРОВОРЕН ТЫ, МАЛЮТКА В ДЫМКЕ КОСТЮМА? СИЛЕН ЛИ ТЫ? СМОЖЕШЬ ЛИ ИГРАТЬ ПРОТИВ БЕРСЕРКЕРОВ, КАК ЭТО МЫ ДЕЛАЕМ? МЫ РЕШИЛИ, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН ПОПРОБОВАТЬ. ПОПРОБУЙ СВОИ СИЛЫ, ПОПРОБУЙ…
Еще не готовый к этому — пока — Мишель отвернулся от края голубого земного диска и спустился на десяток сантиметров. Как только он повернулся спиной к Земле, силовая «скорлупа», прикрывавшая его лицо, стала золотой и непрозрачной. Он лицезрел теперь огненного бога всех планет этой системы. Он видел величественную пульсацию короны, вспышки и рябину пятен на самом диске. Он чувствовал бесконечно слабое, но ощутимое прикосновение солнечного ветра на своем лице.
Где-то там лежали невиданные неизведанные дали, которые были по силам кому-то, вроде меня. И в один прекрасный день я отправлюсь познавать их. Или я так думаю в собственном невежестве и самонадеянности?
Но нет надобности так томить беднягу Тупелова — это опасно. Мишель мог не спешить. То, что нужно сделать, будет сделано. Сначала нужно многое узнать. Исследовать возможное. А потом?
— Я возвращаюсь, — сказал Мишель. И с тихой покорностью плавно опустился обратно на стартовую площадку.
