Харпер облегченно вздохнул, а Сэндекер и бровью не повел, заранее зная, чем закончится торг. Питт на его памяти еще ни разу не уклонился от брошенного ему вызова. Однажды поставив перед собой цель, он делал все возможное и невозможное, чтобы достичь ее, невзирая на препятствия и угрозу собственной жизни. Некоторые люди настолько заняты собой и равнодушны к окружающим, что проникнуть в побудительные мотивы их поступков зачастую затруднительно даже с помощью квалифицированных психологов и психиатров. Другие общительны и открыты — что называется, душа нараспашку. Питт принадлежал к третьей категории, самой редкой и непостижимой. Адмирал знал и понимал его лучше всех на свете, за исключением, быть может, Ала Джордино. Он отчетливо различал в одном человеке двух Дирков Питтов. Первый — весельчак, балагур и рубаха-парень, любимей женщин, надежный товарищ, всегда готовый хорошо выпить и с толком закусить. Другой — холодный и безжалостный, как зимний шторм, не ведающий ни сомнений, ни преград. В комбинации этих противоположностей крылась разгадка не раз поражавшей Сэндекера гениальной интуиции Питта, благодаря которой тому неизменно удавалось принять единственно верное решение и благополучно выпутаться из самой, казалось бы, безнадежной ситуации.

Питер Харпер, с его ограниченным мышлением и убогой фантазией, даже представить себе не мог, с кем он имеет дело. Он видел перед собой обыкновенного морского инженера, десять минут назад непонятным образом уложившего двух профессиональных киллеров и только что давшего добровольное согласие принять участие в сопряженной с риском операции против Шэня. На большее у комиссара просто не хватило бы воображения.

— Так вы нам поможете? — переспросил он.

— Я готов встретиться с Шэнем, — кивнул Питт, — только хотелось бы знать, как я попаду к нему на прием без приглашения?

— Это не проблема, — заверил его Харпер. — У одного из наших специальных агентов неплохие связи в типографии, специализирующейся на печатании визитных карточек, театральных программок, ресторанных меню, приглашений и прочей мишуры. Вот, держите, у меня есть. Пропуск на два лица.

— Вы были так уверены, что я соглашусь? — не без иронии осведомился Питт. — А если я передумаю?

— Вовсе нет, — испугался Харпер, — но Джеймс... то есть, адмирал Сэндекер сказал, что вы никогда не отказываетесь от бесплатной выпивки и угощения.

Питт мрачно покосился на с трудом сдерживающего смех адмирала и проворчал:

— Только в тех случаях, когда мне не предлагают китайскую кухню!

Комиссар сделал вид, что не расслышал последней фразы, и продолжал:

— Чтобы ваше появление в резиденции Шэня выглядело более натурально, я взял на себя смелость подобрать вам пару. Очень привлекательная молодая леди и одновременно одна из самых опытных наших сотрудниц. Если возникнут какие-то неприятности, можете смело на нее положиться.

— Вот только няньки мне и не хватает! — присвистнул Питт. — Позвольте чисто детский вопрос, мистер Харпер. Эта ваша опытная сотрудница хотя бы стрелять умеет? Или, может быть, владеет рукопашным боем?

Комиссар значительно откашлялся и с обиженным видом произнес:

— У нее черный пояс по карате-до. А что касается стрельбы, то именно она спасла вашу задницу на Орион-Ривер, сбив из револьвера два самолета, преследующих ваш катер.

— Джулия Ли! — просиял Питт.

— Она самая, — хитро подмигнул Харпер.

Питт широко ухмыльнулся и подмигнул в ответ.

— Уверен, что с такой спутницей скучать мне не придется, — заявил он. — Благодарю вас, комиссар, вы сделали правильный выбор!

Питт сверился с адресом на бумажке, которую всучил ему Питер Харпер, и постучал в дверь. Ждать пришлось недолго, Джулия открыла сама. Она стояла на пороге, ослепительно прекрасная в белом шелковом вечернем платье с открытыми плечами и спиной, изумительно подчеркивающем все изгибы и округлости ее безупречного тела. Волосы цвета воронова крыла были туго зачесаны назад и уложены в изящную высокую прическу в традиционном китайском стиле. Завершали наряд тонкий золотой браслет на левом запястье, скромное золотое ожерелье и шитые золотом туфельки. Узнав гостя, она в смятении отступила назад, глаза ее удивленно расширились.

— Дирк? — прошептала она непослушными губами. — Дирк Питт?!

— Брата-близнеца у меня отродясь не было, — усмехнулся тот, буквально пожирая девушку голодным взглядом.

Оправившись от первого смущения, вызванного неожиданным появлением Питта, разодетого как на королевскую аудиенцию, Джулия без стеснения бросилась ему на шею, едва не столкнув при этом со ступенек, крепко обняла и жадно поцеловала в губы. Теперь настал его черед округлять глаза — на подобный прием он никак не рассчитывал.

— Помнится, это я обещал проявить инициативу при нашей следующей встрече, — отдышавшись, напомнил Питт. — Или ты всех незнакомых кавалеров так приветствуешь?

Джулия потупилась. Щеки ее зарделись легким румянцем.

— Я... я сама не знаю, что на меня нашло, — пролепетала она, избегая встречаться с ним взглядом. — Я не знала, кто придет, и когда увидела тебя... Питер Харпер сказал только, что на прием к Шэню меня будет сопровождать высокий симпатичный брюнет.

— Этот грязный пройдоха уверял, что это ты назначена мне в сопровождение! — возмутился Питт. — Ему бы театральным продюсером работать. Могу представить, как он сейчас пускает слюни в предвкушении реакции Шэня на появление среди гостей сразу двух его злейших врагов, виновных в срыве операции на озере Орион.

— Надеюсь, ты не разочарован, что именно я досталась тебе в спутницы? — не без кокетства поинтересовалась девушка. — Под слоем косметики я все еще выгляжу настоящим страшилищем.

Питт ласково взял ее за подбородок, приподнял голову и заглянул в распахнутые настежь голубовато-серые, цвета утреннего тумана глаза. Хотелось сказать ей что-то особенное, глубоко личное, а вместо этого с языка сорвалась очередная пошловатая острота:

— Ничуть не более, чем человек, откопавший алмазные россыпи в собственном саду.

— Надо же, — притворно удивилась Джулия, — он еще и комплименты дамам делать умеет!

— Ты не поверишь, дорогая, скольких я соблазнил, благодаря этому врожденному дару!

— Врунишка, — тихо прошептала Джулия, снова прижавшись к его груди со счастливой улыбкой на губах.

— Ну все, хватит, пора двигаться, — мягко сказал Питт, нечеловеческим усилием воли заставив себя высвободиться из ее объятий. — Иначе мы опоздаем, и нам ничего не достанется.

На минутку заскочив в свою комнату, чтобы забрать сумочку и плащ, Джулия вернулась на крыльцо и захлопнула за собой дверь. Питт галантно подхватил ее под руку и подвел к припаркованному на обочине проезжей части антикварному автомобилю с откидным верхом. При виде этого реликта минувшей эпохи на огромных колесах с хромированными дисками и белого цвета покрышками у девушки перехватило дыхание от восторга.

— Матерь Божья! — потрясенно воскликнула она. — Откуда взялось такое чудо? Что это за машина, Дирк?

— Отвечаю по порядку, — ухмыльнулся Питт. — Таких чудес в моей коллекции еще три десятка. Этот монстр — «дюзенберг» выпуска двадцать девятого года. А прикатил я на нем за тобой по той простой причине, что мы все-таки приглашены на светский раут к одному из богатейших людей в мире и никак не можем позволить себе ударить в грязь лицом.

— Никогда не ездила в таком роскошном автомобиле, — призналась Джулия, усаживаясь на обтянутое нежной лайкой сиденье. — И даже название такое — «дюзенберг» — впервые слышу.

Питт захлопнул дверцу с ее стороны, обошел капот, протянувшийся, казалось, на полквартала, уселся в водительское кресло и включил зажигание.

— "Дюзенберг" модели «Джей», — пустился он в объяснения, плавно трогая с места, — выпускался в США с двадцать восьмого по тридцать шестой год и по сей день почитается знатоками как один из величайших шедевров американского автомобилестроения. Всего было изготовлено менее пятисот экземпляров. Заводские в них только рама и двигатель, все остальное производилось по индивидуальным заказам. Стоили эти машины, конечно, недешево — порядка двадцати тысяч долларов. Учитывая, что самая массовая модель тех времен — «Форд Т» — обходился всего в четыре сотни, можешь, как говорится, почувствовать разницу. Особой популярностью «дюзенберг» пользовался у голливудских знаменитостей и считался в киношной среде чем-то вроде символа успеха и престижа. Если ты на «дюзи», значит, сумел ухватить за хвост синюю птицу счастья.