— Ветеран нашего флота, — подтвердил Ганн. — Это ее последняя экспедиция. Сразу по возвращении мы передаем «Голотурию» Лампакскому океанографическому университету.

— Университет подождет. Старое судно с кучкой морских биологов, занятых изучением всякой мелкой живности в прибрежных водах, — идеальное прикрытие для обследования портовых сооружений Сангари.

— И кого же вы собираетесь отправить на это задание, сэр? — как бы невзначай поинтересовался Руди.

Сэндекер окинул своего заместителя свирепым взглядом и прорычал:

— Нашего разлюбезного директора департамента специальных проектов, кого же еще?!

— Вы не находите, сэр, — нерешительно произнес Ганн, — что мы слишком много взваливаем на Дирка?

— Не нахожу! — сердито отрезал адмирал. — Или ты можешь предложить лучшую кандидатуру?

— Нет, конечно, но он всего неделю как выписался из больницы. Я виделся с ним несколько дней назад. Жуть, скажу я вам. Краше в гроб кладут. Ему необходимо время, чтобы восстановиться.

— Ерунда, — отмахнулся Сэндекер. — На Питте все в момент заживает, как на собаке. Небольшая встряска ему никак не повредит, наоборот, еще спасибо скажет. Давай-ка разыщи его и передай, чтобы немедленно возвращался.

— Хорошо, только я понятия не имею, где его искать. Вы же сами дали Дирку месяц отпуска, после чего он немедленно испарился, не оставив координат.

— Ты найдешь его в штате Вашингтон, на берегах озера Орион, куда он отправился якобы половить рыбку, в чем я лично сильно сомневаюсь. Питт с удочкой — зрелище не для слабонервных!

Ганн с подозрением покосился на шефа.

— А вы-то об этом откуда знаете, сэр?

— Хайрем Йегер на днях переслал Питту по его просьбе комплект водолазного снаряжения, — усмехнулся адмирал. — Думал, небось, я об этом не пронюхаю. Да только хрен он угадал. В моей конторе даже мышка не пискнет без того, чтобы я не узнал! — Внезапно он нахмурился и сокрушенно покачал головой. — Нет, вру. До сих пор не могу понять, как это Ал Джордино ухитряется воровать мои заказные никарагуанские сигары и нагло дымить ими в моем присутствии, но при этом оставлять содержимое сигарного ящика в неприкосновенности?

— А вы никогда не задумывались над тем, что он может получать их от вашего же поставщика?

— Ты меня что, совсем за дурака считаешь?! — рассердился Сэндекер. — Уж об этом-то я подумал в первую очередь. Только такой вариант не проходит. Сигары мне крутят жена и дочери старого приятеля, живущего в Манагуа. Крутят ровно столько, сколько я заказываю, и делают это не ради заработка, а потому что хорошо ко мне относятся. На чужих они работать ни за что не станут, да и Джордино о них знать ничего не может. Кстати, где сейчас Джордино?

— Загорает где-то на Гавайях. Он ведь как рассудил: раз Дирк в отпуске, все равно ему одному делать нечего. Вот и умотал на солнышке погреться.

— Ох уж мне эта «сладкая парочка»! — проворчал адмирал. — Поодиночке их еще можно терпеть, но, как только сойдутся вместе, жди неприятностей.

— Если я вас правильно понял, сэр, — резюмировал Ганн, — вы приказываете мне связаться с Алом и отправить его на озеро Орион с заданием срочно доставить Дирка в Вашингтон. Так?

— Так, — согласился адмирал. — Мыслишь ты в верном направлении. Если кто и сможет переупрямить Питта и заставить прервать отпуск, так это Джордино. Да и ты тоже отправляйся в качестве группы поддержки. Меня ведь он точно не послушает, даже если я ему сам позвоню. Вежливо обматерит и бросит трубку — вот и все дела.

— Вы абсолютно правы, сэр, — ухмыльнулся Руди. — Именно так он с вами и поступит!

Все прочие мысли в голове Джулии Ли затмевались одной — мыслью о бесславном фиаско, которым закончилась ее миссия. В глубине души она сознавала, что сама все испортила, отчего ей становилось вдвое тяжелее. Всего один неверный шаг, всего несколько слов — и все рухнуло. Осталось только гнетущее ощущение пустоты и затуманивающее рассудок отчаяние. А ведь ей так много удалось узнать об изнанке контрабандной перевозки людей! Собранных сведений было достаточно, чтобы упечь за решетку непосредственных исполнителей на борту «Голубой звезды», а от них, глядишь, ниточка потянется дальше — к организаторам и вдохновителям этого криминального промысла. Но все это произойдет лишь в" том случае, если она сумеет ускользнуть и добраться до телефона. А надежда на такой исход таяла с каждым часом.

Все ее тело невыносимо болело после садистского избиения. Она чувствовала себя униженной, оплеванной, втоптанной в грязь. Физические и моральные страдания усугублялись смертельной усталостью и голодом — Джулия вот уже сутки ничего не ела. Господи, и что ей взбрело в голову разыгрывать из себя целомудренную недотрогу?! Ну, поломалась бы немного для проформы, пожеманничала — и дала согласие. Она же в любом случае не собиралась задерживаться на берегу. Знания и навыки, приобретенные в процессе тренировок, входящих в курс обучения каждого специального агента, позволили бы ей без особого труда отыскать возможность сделать телефонный звонок по выученному наизусть номеру. Всего один звонок! А потом можно расслабиться и спокойно дожидаться прибытия опергруппы, которая арестует злодеев и освободит ее. Не начнут же, в конце концов, ее насиловать с первых минут после высадки! Но теперь поздно сожалеть об упущенных возможностях. И надо взглянуть правде в глаза: она слишком слаба и измучена, чтобы предпринять попытку к бегству. Даже стоять нормально не в состоянии — ноги как ватные, и коленки подгибаются.

Вследствие специфики своей работы Джулия старалась не обзаводиться близкими друзьями и избегала длительных связей. Мужчины в ее жизни приходили и уходили, не задерживаясь, — как перемены декораций в театральной постановке. Единственными по-настоящему дорогими для нее людьми были родители, и ей было очень грустно сознавать, что она никогда больше с ними не увидится. Страха Джулия не испытывала — все внутри уже перегорело, и она заранее примирилась с ожидающей ее участью, какой бы она ни оказалась.

Сотрясающая стальные переборки трюмного отсека вибрация прекратилась, и девушка поняла, что судовые машины застопорили ход. Судно остановилось, плавно покачиваясь на волнах. Спустя несколько минут до ее ушей донесся характерный лязг выпускаемой сквозь клюзы якорной цепи. Джулия догадалась, что «Голубая звезда» встала на якорь — скорее всего, где-то за пределами трехмильной зоны территориальных вод Соединенных Штатов.

Часы у нее отобрали во время допроса, поэтому время она могла определить только на глаз — где-то после полуночи. Девушка окинула беглым взглядом четыре с лишним десятка товарищей по несчастью, запертых вместе с ней в душном трюме после «собеседования». Никто уже не спал, все оживленно переговаривались, обсуждая, должно быть, какой райской жизнью заживут в Америке, до которой наконец-то добрались. Джулия на их месте вела бы себя, наверное, точно так же, если бы не знала, что всех их ожидает совсем другой конец. Они были обречены, хотя пока не подозревали об этом и радовались, как дети. Эти люди, среди которых было немало образованных и состоятельных, еще не понимали — или отказывались понимать! — что их подло обманули, беспардонно ограбили и обратили в рабство, и продолжали надеяться на лучшее.

Джулия нисколько не сомневалась, что большей части узников уготована та же судьба, что и ей самой, а тех, кому посчастливится выжить, ожидает такое кошмарное будущее, по сравнению с которым меркнут ужасы тюрем и концлагерей. Сердце ее сжалось при виде беззаботно играющих ребятишек из двух семейств, расположившихся в ближнем к ней углу. Неужели контрабандисты так безжалостны, что готовы расправиться даже с малыми детьми?

Пересадка иммигрантов с «Голубой звезды» на стайку рыболовных траулеров, пришвартовавшихся к борту лайнера под покровом темноты, заняла не более двух часов. Видно было, что операция отработана до мелочей и наверняка проводилась не в первый раз. Рыболовная флотилия также принадлежала «Шэнь Цинь маритайм лтд». Экипажи траулеров состояли из китайцев, уже имеющих американское гражданство и обладающих подлинными документами. Более того, все они вполне легально занимались рыболовецким промыслом, лишь время от времени отвлекаясь на сверхурочные ночные подработки вроде этой. Загруженные траулеры один за другим отваливали от «Голубой звезды» и устремлялись в заранее обговоренные точки рандеву в потайных бухточках и заводях, где беженцев ожидали автобусы и грузовики, осуществляющие последний этап их доставки на место.