— Ты тоже веди себя поосторожней, — напомнил Питт. — В следующий раз меня может и не оказаться поблизости. К подруге больше не суйся, поживи в ангаре до моего возвращения. Там ты будешь под охраной и в безопасности.

Джулия подняла к нему заплаканное лицо, и в глазах ее неожиданно мелькнула лукавая смешинка.

— А ты позволишь мне покататься на твоем «дюзенберге» — робко спросила она с надеждой в голосе.

Питт весело расхохотался.

— Да ты хоть раз в жизни садилась за руль машины с ручным переключением скоростей?

— Нет, на всех моих стояли автоматические коробки передач, — неохотно призналась девушка.

— Тогда советую повременить. Вот вернусь и сам займусь твоим обучением. А потом мы с тобой вдвоем оседлаем «дюзенберг» и отправимся на загородный пикник. Я знаю замечательное местечко на берегу Потомака в каких-то пятнадцати милях от столицы, где нам никто не помешает... наговориться вволю.

— Звучит заманчиво, — улыбнулась она сквозь слезы.

— Но только в том случае, если ты будешь хорошей девочкой, — спохватился Питт.

— А если я буду плохой? — хитро прищурилась Джулия.

— Тогда... тогда обойдемся без разговоров, — объявил Питт и запечатал ей губы долгим поцелуем.

Пронизанный нездоровой желтизной вечерний туман, нависший рваными клочьями над темной водой, приглушал звуки и скрадывал контуры, поэтому бродившие по илистому мелководью в поисках пищи белые и серые длинноногие цапли казались призрачным видением на фоне потускневшей с наступлением сумерек яркой зелени прибрежной растительности. Голенастые птицы с длинными изогнутыми клювами, которыми так удобно вылавливать из тины лягушек и другую мелкую живность, всполошились первыми, чутко уловив приближение чего-то очень большого, страшного и глубоко чуждого их привычному мирку. Вначале по воде прокатилась мелкая рябь, похожая на гусиную кожу, затем послышался отдаленный рокот. Он с каждым мгновением усиливался и наращивал децибелы, пока не перерос в оглушительный рев какого-то допотопного зверя, заставивший перепуганных пернатых сняться с места и взмыть в воздух.

Немногочисленные очевидцы, прогуливающиеся вдоль берега после сытного ужина, останавливались, заслышав странный звук, и в тревоге обращали свои взоры к реке, по которой неслась, заслоняя собой бортовые огни редких судов, еще находившихся на плаву в этот поздний час, чудовищная тень. А вслед за тенью материализовался и ее невообразимо огромный хозяин, отдаленно напоминающий в сто крат увеличенного кашалота. Высокий форштевень рассекал воду с необыкновенной для судна таких габаритов легкостью. Хотя четыре гигантских бронзовых винта за кормой создавали лишь треть максимальной тяги, пока «левиафан» огибал встретившуюся на пути излучину, образованная ими кильватерная струя, достигая берегов, сохраняла достаточно мощи, чтобы перевернуть привязанную лодчонку или окатить с ног до головы зазевавшегося рыболова. Миновав сложный участок и снова выйдя на прямой отрезок дистанции, монстр быстро набрал ход и устремился вперед с невероятной скоростью, заметно превышающей сорок узлов.

Судно окутывал мрак. Светились лишь красные кормовые огни, зеленые носовые и одинокий рефлектор на обрубке когда-то высокой фок-мачты. Бортовые иллюминаторы слепо щурились потухшими глазницами, надстройки затаились во тьме, и только на самом верху за стеклами рулевой рубки горел свет и изредка мелькали силуэты чьих-то фигур. Других признаков жизни не наблюдалось. На судне не было ни флага, ни вымпела, и установить его национальную принадлежность позволяли разве что рельефно выступающие на носу и корме буквы, складывающиеся в два слова: «Юнайтед Стейтс».

Вынырнув из полосы тумана, бывший круизный лайнер словно пробудился от спячки. Ожили пустынные палубы, по ним забегали люди. Они трудились, как муравьи, устанавливая на заранее выбранных позициях крупнокалиберные пулеметы и переносные ракетно-зенитные комплексы, предназначенные для отражения ожидающейся атаки американских сил быстрого реагирования. Среди боевиков-китайцев не нашлось бы ни одного иностранного наемника или террориста-любителя. Все они в свое время служили в элитных спецподразделениях НОАК и при подготовке к этому заданию прошли специальный курс интенсивных тренировок и психологической обработки. Профессионалы до мозга костей, хладнокровные, безжалостные, наученные убивать тысячами различных способов и выживать в условиях, с жизнью не совместимых, они без колебаний предпочли бы самоубийство плену. Впрочем, мало кто из них допускал возможность поражения. Все мыслимые и немыслимые варианты дальнейшего развития ситуации столько раз отрабатывались на компьютерных тренажерах, что они считали себя готовыми к любой неожиданности. План выглядел безупречным, к тому же в случае его успешного выполнения каждого из боевиков ожидали щедрые наградные и оплаченный месячный отпуск на любом из фешенебельных мировых курортов по выбору. А если повезет, им вообще не придется вступать в бой — хозяин обещал прислать вертолеты и эвакуировать всех, как только взорвутся вмонтированные по периметру днища заряды и судно осядет на дно в условленном месте.

Капитан Ли Юньчэнь не зря предвкушал изумление и разочарование, охватившие и повергшие в шоковое состояние сотни тысяч горожан, покинувших свои дома и запрудивших набережные и прилегающие к ним улицы Нового Орлеана, чтобы приветствовать прибытие легендарного лайнера, но так и не насладившихся обещанным зрелищем. Неожиданно разминувшись с «Натчез-IX» — точной копией одноименных колесных пароходов, бороздивших Миссисипи в первой половине девятнадцатого столетия, — высланным ему навстречу, лайнер резко увеличил ход и вскоре оказался за городской чертой, попутно расплющив в лепешку подвернувшийся под форштевень прогулочный катер.

Ли хохотал до слез, наблюдая за его барахтающимися в воде пассажирами, как за несколько минут до этого корчился от смеха, глядя в бинокль на вытянувшиеся лица губернатора штата, мэра города, чиновников и прочих сливок общества, собравшихся на трибуне, воздвигнутой рядом с местом предполагаемой будущей стоянки «Юнайтед Стейтс», когда вышеупомянутое судно, наращивая скорость, пронеслось мимо, не удостоив высокое начальство даже прощального гудка.

На протяжении первых тридцати миль за Новым Орлеаном лайнер сопровождали многочисленные яхты, моторки, речные трамвайчики и даже рыбачьи лодки, а также катер Береговой охраны, а по параллельным реке автомобильным трассам мчались, завывая сиренами, вереницы патрульных машин. Вертолеты новостных каналов кружили над судном, непрерывно снимая и передавая в эфир драматическую картину разворачивающихся событий. Никто ничего толком не знал и не понимал, в то время как капитан «Юнайтед Стейтс» Ли Юньчэнь упорно игнорировал все запросы и приказы остановить судно или хотя бы дать объяснение происходящему. На прямых участках реки лайнер сразу увеличивал скорость, и длинный шлейф увязавшихся за ним судов постепенно истончился и растаял. Последним отстал корабль Береговой охраны, слабому движку которого оказалось не под силу конкурировать с десятками тысяч лошадей, упрятанных в чреве машинного отделения «Юнайтед Стейтс», а вслед за ним, истратив горючее, убрались и вертолеты.

Между Новым Орлеаном и Батон-Ружем русло Миссисипи сужается с тысячи до пятисот футов, но капитана Ли больше беспокоило совсем другое. Хотя ширина лайнера составляла сто один фут, от берегов его борта отделяло по двести футов чистой воды — большая разница в сравнении с тем же Панамским каналом. Да и глубина в середине фарватера оставалась неизменной: сорок футов — из них минимум десять под килем. Главная причина тревоги состояла в том, что до Батон-Ружа предстояло пройти под полудюжиной мостов, и именно это обстоятельство вызывало у него серьезные опасения. Поздняя весна в этом году привела к задержке таяния горных и северных снегов, и уровень воды в Миссисипи все еще оставался существенно выше среднеапрельского уровня.