У Брангала Рилг и Дарк примкнули к отряду Ривса Тайнита, который после недолгого отдыха дома снова ушел в рейд за головами степняков — ведь чем больше положить их в Лигрии, тем меньше придет их в Скаверу. С ним было семнадцать бойцов — самых лучших, вооруженных мечами, короткими копьями и луками. Они выследили отряд Охотников в пятнадцать человек, два дня вели его и у Старой дороги разбили, не понеся потерь. Ривс Тайнит старался придерживаться тактики внезапного, скрытого и хорошо спланированного нападения, это позволяло ему беречь своих людей. Дарк соскучился по хорошей драке и с удовольствием поучаствовал в ней.

Вечером отряд остановился на ночлег в ложбине меж холмов, на вершинах которых, в траве, сразу залегли дозорные. Плотная стена деревьев скрыла свет костра, был заметен лишь сизый столб дыма, поднимающийся над ними. Над березами висел серп молодого месяца, ему подмигивали звезды.

Уставшие воины расположились у огня, принимая, как награду, несколько коротких часов отдыха. Недалеко паслись расседланные кони, из тумана доносилось их пофыркивание. Тускло поблескивали кольчуги, блики жаркого пламени плясали на заросших щетиной лицах. Ненадолго отложив в сторону оружие, горцы тихо и неторопливо переговаривались меж собой.

Ривс Тайнит провел загрубевшей рукой по волосам, спутавшимся от ветра, — о себе заботиться было недосуг, — и сказал, обращаясь к Рилгу и Дарку:

— Завтра наши пути расходятся. Но, быть может, еще пересекутся. Жду не дождусь, когда погоним этих псов обратно в их степи!

— Не сомневайся, — ответил Дарк, — мы придем.

В условленный час глухарями крикнули дозорные. Все было спокойно. Несколько воинов отправились их сменить. Потрескивая искрами, догорал костер, и разговоры постепенно смолкли. Людей сморил глубокий сон, и нарождающийся месяц еще долго смотрел, как они спали, вповалку, прямо на земле. Их не тревожили звери, не будил ветер, и только ночные птицы заливались трелями, что ласкают слух и навевают безмятежные сны.

На рассвете, умывшись в ручье, горцы вновь оседлали коней, готовые отправиться в дорогу. Дарк и Рилг подошли к Ривсу.

— Нам на север, — сказал Рилг, — к Оскергу. Вам — на запад. Прощай, Ривс.

Ривс обернулся к своим бойцам:

— Эй, ребята! Двух коней им! — и усмехнулся. — А мы не пропадем, новых себе добудем.

И добавил, нагнувшись с седла:

— Пусть вам повезет. Зря не рискуйте, грядет битва, и Гуннхвар нам будет еще нужен. Там встретимся.

Они пожали на прощание друг другу руки.

— Удачи, — сказал Дарк.

— Удачи! — хором ответили горцы.

Они повернули к Согдиве, а Дарк и Рилг — к Мир-Нрону.

Так уж вышло, что Дарк, с детства ненавидевший ормитов, никогда не заезжал в Мир-Авит, город своих братьев по крови, потому что не хотел быть одним из них. Отвергая свою принадлежность к роду служителей Огня, он сменил кармак ормита на кармак искателя, и йерамай — Руна дороги — отпугивала желающих выведать его прошлое и настоящее, потому что с искателями связываться не хотел никто. Дарк старательно заглушал в себе зов Окаля, принимая его за зов сокровищ. Многие годы он жил, обманывая сам себя, и эта бесконечная ложь измотала его, истрепала, как старый сапог, провела через муки, когда он не мог найти ни покоя, ни пристанища, ни веры, и в конце концов заставила понять, что он, Дарк Авит, проживает чужую жизнь. И вот теперь он пытался жить своей собственной, а это было непросто.

Проезжая в стороне от Старого тракта, в кустах они наткнулись на мертвое тело. Тело принадлежало Охотнику, потому что вместо кармака на нем была полоска красной материи, какую носили только Охотники.

Носком сапога Рилг перевернул тело и поморщился: на лице хесса застыла гримаса ужаса, а вместо горла зияла рваная рана. Даже видавшего виды Дарка передернуло от отвращения.

— Кто мог сделать такое?

— Страж, — коротко ответил Рилг и сел в седло.

Рядом с телом валялся меч, на рукояти которого Дарк, присев на корточки, насчитал пять насечек. Это означало, что Охотник убил пятерых ормитов. Вот только шестой, видно, оказался ему не по зубам. Рилг обдумывал, кто мог пройти здесь до них и удастся ли встретиться с ними. Вдруг это был Кирч? Нет, Кирч так не убивает… Значит, кто-то другой, и раз он в этих краях, то у него тоже есть дар, и… Рилг заставил себя не думать об этом. Если кроме них кто-то еще пытается достичь Окаля — хорошо, но нет ничего тягостнее и бесполезнее напрасных надежд. Поэтому он выбросил эти раздумья из головы и сосредоточился на дороге, которую им как раз преградила река. В это время Риэл и Кирч выезжали на Щит мертвых.

На берегу реки Высокой раскинулся покинутый и безмолвный Мир-Нрон — родовое гнездо клана Нронов. Город окружала земляная насыпь, за ней стояли оборонительные стены с круглыми башнями. На другую сторону реки от восточных ворот перекинулся широкий мост, обрамленный крытыми галереями, на них громоздились некогда многолюдные торговые ряды. За мостом начиналась дорога, что вела в Оскерг и Марну. Город давно разграбили, и ныне некому было заселить его и вдохнуть жизнь в пустые осиротевшие дома. Просто однажды жители, уходя на войну, покинули его, чтобы никогда уже не вернуться.

Рилгу и Дарку заворачивать в него было, в общем-то, незачем, но Дарк, открывший свое сердце призыву Окаля, чувствовал непреодолимое желание увидеть этот город. Рилг ругнулся про себя, но возражать не стал.

— Рискнем переправиться по мосту, — сказал он.

Проезжая по гулким булыжным мостовым, они вздрагивали от собственных голосов — слишком громко звучали они здесь.

— И все-таки я не верю, что такая слава, которая была дана Эрлигу, и сила веривших в него людей, могли умереть, — Рилг произнес это тихо, словно боялся кого-то разбудить.

— Ненависть не менее сильна, — возразил Дарк. — А по части разрушения ей и вовсе нет равных. Взгляни вокруг. Это — все, что осталось от того великого государства, которое построил Эрлиг.

— Но человеческое сердце все же тянется к любви, и она не даст Долине погибнуть.

С этим Дарк спорить не стал.

Они ехали, стараясь не смотреть на засохшие деревья и в черные глазницы окон, это было все равно что смотреть в разрытые могилы.

Створы ворот, сорванные с петель и лишенные серебряной обивки, некогда ярко сверкавшей на солнце, валялись на земле. И вот на этих створах сидел не кто иной как Дим и с большим аппетитом жевал горбушку хлеба.

— Нет, ты только посмотри! — Дарк резко натянул поводья.

И заорал вне себя от ярости:

— Ты только посмотри на это!!!

Дим испуганно оглянулся по сторонам, не понимая, что так рассердило искателя.

— Что, побери тебя прачи, ты здесь делаешь? — нагнувшись с седла, раздельно и четко произнес Рилг, он был в бешенстве и не скрывал этого.

— Ем, — растерянно произнес мальчик. — А в чем дело?..

— В чем дело?! — у Дарка руки так и зачесались отвесить ему затрещину. — Он еще спрашивает — в чем дело!

— Да в тебе же, маленький негодник! — рявкнул Рилг. — Мы где тебя оставили? У Комра Акива! Два раза, три раза проклятье! Как ты тут оказался?

— Ты что, заговоренный? Тебе наплевать на степняков и Охотников, что снуют здесь, словно крысы в амбаре? Жить тебе надоело?

Дим переводил испуганный взгляд с одного на другого и с каждым их словом все больше съеживался.

— Ну, — развел руками Рилг, — теперь куда мы его денем? Здесь своих нет, не наемникам же его сдать!

— Кстати, о наемниках, — пискнул Дим, вытянув тонкую шею. — Это не они там, на берегу?..

Рилг замер и вгляделся в даль.

Действительно, вдоль реки ехали двенадцать всадников с явным намерением завернуть в Мир-Нрон. Может, склады у них тут какие были, может, еще что…

— Десять раз проклятье! — прошипел Рилг. — Только этого еще не доставало!

— Надо спрятаться, — сказал Дарк и потащил лошадей в подворотню ближайшего дома.

— Двенадцать — это не такое уж большое число, — Дим вприпрыжку поспевал за ними. — Мы могли бы…