Что касается Уорта, то это просто несчастный случай какой-то. Она не должна была этого делать. Однако она не только ответила на его поцелуй, но и сама же повторила его после короткой передышки. Он высек странную искру у нее в груди, заставил ее нежно прильнуть к нему, когда он еще и не пробовал ее обнять. Она сама улеглась ему на грудь, ожидая, что его руки вот-вот начнут ласкать ее.

Да, но в итоге она влепила ему пощечину! И он ее заслужил, потому что стал делать вид, что видит ее насквозь… А сам просто побоялся пойти дальше! У нее не оставалось другого выхода – его робость становилась оскорбительной для ее чувств.

– Филиппа, о, Филиппа, там Бротон! По левую сторону. – Нора говорила с придыханием, волнуясь от предвкушения встречи с предметом исканий Филиппы.

Бротон находился ярдах в тридцати от них. Он прогуливался в самой непринужденной манере в окружении небольшой компании блестящих молодых людей, в которой он явно верховодил.

Вся компания двигалась в их сторону – оставалось уже ярдов двадцать, не больше. Филиппа направила откровенный взгляд в их сторону вместе с многозначительной улыбкой. Такие взгляды и улыбки были у нее всегда наготове для великолепных денди на Бонд-стрит, а Бротон был из тех, кто умеет их ловить.

– О, Филиппа, – произнесла Нора, задыхаясь от восторга, – он идет прямо к нам!

– Ну конечно, он идет к нам, – уверенно прокомментировала Филиппа, хотя группа двигалась в их сторону довольно медленно. – Тотти, возьми у меня Битей, пожалуйста.

– Разве маркиз не любит собачек? – спросила Нора.

– Хм… – отозвалась Тотти, принимая на руки пушистый ком, – джентльмены не обязаны любить комнатных собачек.

– Однако он не слишком торопится, – заметила Нора, нахмурив брови. – Если ему понадобится больше пяти минут, чтобы оказаться возле нас, тебе придется проигнорировать его, чтобы он ощутил свою вину.

– Не слишком ли быстро ты схватываешь мои уроки? – улыбнулась Филиппа.

– Оглянитесь назад, леди. Как бы нам не оказаться атакованными одновременно с двух сторон… – заметила Тотти.

Рискнув кинуть взгляд в противоположную сторону, Филиппа увидела Маркуса Уорта, направлявшегося к ним в сопровождении жены своего брата – леди Уорт. А точнее, это она тянула его за собой, завидев такую прекрасную цель, как Филиппа.

– О нет! – сказала Тотти, нервно сжимая Битей, отчего бедняга даже заскулил. – Эта дама снова начнет петь о своих сиротках, добрых делах и общественном долге. Так много я просто не вынесу.

– Но, Тотти, попытайся отыскать в ней скрытые пороки, с которыми она покажется тебе более приятной, – улыбнулась Филиппа, не отрывая глаз от фигуры Маркуса Уорта. Раньше она почему-то не замечала, что он отлично сложен. Но теперь, после приключения в саркофаге и, особенно, в библиотеке, его мускулистый торс просто бросался в глаза.

– Но как она только смеет?! – Своим возгласом Нора отвлекла ее внимание в противоположную сторону. – Стоит тебе отвлечься на три секунды, как эта гарпия выходит на сцену и пытается стянуть твою добычу.

Филиппа увидела, что леди Джейн Каммингз смешалась с группой молодых и раскованных друзей Бротона, оказавшихся у дверей магазина в тот момент, когда ее ливрейный слуга выносил вслед за ней ее покупки.

– Умная девочка, – поморщилась она, а затем наклонилась к Норе: – Мистер Томас Херстон, не находится ли он, случайно, в той компании?

– О да! – воскликнула Нора. – Но я все еще сержусь на него. На последнем балу он подсунул мне пунш вместо шампанского. Можешь это себе представить?

– Скажи, ты можешь заставить его подойти к тебе?

– Но как?

– Поймай его взгляд и начинай считать до пяти, только и всего, – напомнила Филиппа, оглядываясь в сторону леди Уорт, тащившей за собой Маркуса.

Нора подчинилась ее инструкциям и, найдя глаза Томаса Херстона, стала считать… Он направился в ее сторону, когда она не успела еще сказать «три».

– Прекрасно, он тебя слушается, – похвалила Филиппа. – Теперь останови его на полпути, чтобы не сорвалось…

Нора нахмурилась было, но затем ее лоб разгладился.

– О, я поняла. Ты вскоре присоединишься ко мне, а у Бротона появится предлог, чтобы отклеиться от своей компании, присоединившись к Херстону.

– Правильно, Нора. А пока я уделю несколько минут леди Уорт.

– Ах, этот Томас Херстон, он довольно мил! Надеюсь, ты не станешь презирать и его за пурпурный тюрбан леди Херстон. Ему самому этот тюрбан страшно не нравится.

От леди Уорт их отделяли каких-то десять ярдов – она двигалась намного быстрее Бротона.

– Нора, сдвинься же наконец в сторону мистера Херстона! – Слегка подтолкнув ее, Филиппа присела в реверансе.

– Какая приятная встреча, леди и мистер Уорт!

– Миссис Беннинг, – незамедлительно отозвалась миссис Уорт, – я так рада нашей встрече! Я только что вернулась из моей школы сироток. Вы даже не представляете, какой там переполох…

– В самом деле? Надеюсь, ничего трагического? О, я полагаю, вам не надо снова представлять миссис Тоттендейл?

Леди Уорт поспешно кивнула Тотти, а мистер Уорт, молчаливо нависавший сверху, вместо приветствий лишь пощекотал подбородок Битей, который стал немедленно проситься к нему на руки.

– О, конечно, миссис Тоттендейл! – продолжала леди Уорт. – Извините, я сейчас в таком состоянии… Разумеется, ничего трагического. Как раз наоборот. Миссис Беннинг, я не знаю, когда вы успели это сделать, но моя школа за один миг получила пожертвований больше, чем со дня ее основания!

– Но уверяю вас, леди Уорт, я внесла какую-то мелочь, – сказала Филиппа, осторожно перехватывая ее руку у своего рукава и переадресовывая ее миссис Тоттендейл. – Миссис Тоттендейл только что говорила мне, как она восхищается вашей работой на благо нашего общества. Не так ли, Тотти?

Тотти, поначалу слегка ошарашенная, быстро взяла себя в руки и, повинуясь настойчивому взгляду Филиппы, улыбнулась:

– Могу я попросить вас рассказать мне о том, что вас толкнуло на путь благотворительности?

Леди Уорт накрепко прилепилась к ней, несчастной, и они вдвоем, если не считать Битей, стали прогуливаться по Бонд-стрит. Филиппа осталась наедине с Маркусом, ощутив некоторую неловкость при воспоминании о последней их встрече.

– Надеюсь, вы не слишком урезали себя? – спросил он.

– Урезала себя? О чем вы?

– Мария рассказала о добровольном пожертвовании в двадцать тысяч фунтов. Хватит на добрый десяток лет, чтобы обеспечить детей углем, обувью и учебниками. И это вы называете «какой-то мелочью»?

Филиппа сделала неопределенный жест рукой:

– Уверяю вас, здесь какое-то недоразумение… Мое анонимное пожертвование не превышало тысячи фунтов.

– Откуда же взялись тогда остальные девятнадцать?

– Наверное, мой поверенный пустил слух о моей щедрости и люди захотели последовать моему примеру. – Она пожала плечами. – Так иногда случается. Видите ли, я являюсь неким эталоном, на меня принято равняться… Хотя вам это, возможно, и кажется смешным.

– Ах так…

– Что же касается моего скромного вклада, то это ничто. Но возможно, я отложу до следующей недели покупку бриллианта Лавальер, который давно присмотрела. Лучше потратить эти деньги на Джеки, Джеффи, Майкла, Роузи, Малькольма, Роджера, Фредерика, Лизель и… дорогого маленького Бенджамена. Кажется, я верно запомнила?

Мистер Уорт недоверчиво смотрел на нее.

– О, вы не только умеете перехватывать информацию и мешать чужим планам, словно какой-нибудь офицер разведки, но и способны притягивать удачу. Вам ничего не стоит устроить чье-то счастье одним мановением вашей прекрасной руки… – В голосе его что-то дрогнуло.

Неожиданно для себя она ощутила какую-то застенчивость, ей даже показалось, что она немного покраснела.

– Мистер Уорт, это все сущие пустяки. Ваша невестка найдет гораздо более благородное применение этим деньгам, чем я.

– Да, – ответил он, внимательно приглядываясь к ней, – Мария легка на подъем, когда дело касается усовершенствования мира. Миссис Беннинг, во время нашей последней встречи случилось – как бы это сказать? – нечто непозволительное.