— Свяжись с вертолетами. Передай, чтобы третья часть машин немедленно летела туда. Пускай команды БМП готовятся к погрузке и для переброски в эту долину. К восточному перевалу. Если я смогу вовремя их блокировать, моджахеды окажутся в ловушке.

Луна покидала небосклон. Мосаад вел свой отряд, справляясь по звездам. Крутые склоны узкой долины густо поросли лесом, но на дне деревьев не было, а лишь росла трава, поэтому Мосаад ощущал себя беззащитным даже в темноте. Он нервничал и все время торопил своих людей.

И все-таки отряд шел довольно быстро. Он оставил лагерь в середине дня. Люди не стали делать привал для молитвы, они все шли и шли, даже когда оказались высоко в горах. Аллах поймет и простит Мосаада. Они возносили ему молитву в наших сердцах. Мы не могли остановиться, чтобы помолиться вслух. Нужно уйти от этих вертолетов. Мы обязаны выжить и продолжать эту священную войну во имя Аллаха. Огромная луна, дар Всевышнего, освещала людям Мосаада дорогу, чтоб они могли идти быстрей.

Дети молились за отцов. Мулла возносил молитвы за раненых. Женщины стойко переносили лишения и прекрасно управлялись с лошадьми.

Переход, на который в обычное время ушло бы два дня, если останавливаться для молитв, еды и отдыха, будет проделан за полдня и одну ночь.

Долина поднималась вверх. Достигнув опушки леса, Мосаад отыскал звериную тропу и скомандовал людям выстроиться за ним по одному. Когда они вступили в лес, горы впереди уже сияли в первых лучах рассвета. Вскоре Мосаад выехал на поляну, пересек ручей и снова въехал в лес. Склон стал круче. Вершины гор уже были хорошо освещены, но в лесу все еще царила тьма. Теперь деревья стали пониже, и они увидели тропу. Это была дорога в Пакистан.

Едва утомленные люди ступили на эту тропу, Мосаад услышал далекий звук, постепенно переходящий в нарастающий рев множества моторов и винтов.

Вертолеты! Они нас обнаружили!

Мосаад велел своим людям идти вперед и побыстрее.

Вертолеты, похоже, находились где-то в районе ручья на краю долины. Он обернулся, пытаясь хоть что-нибудь увидеть в кромешной тьме. Прожектора то вспыхивали, то гасли. Вспышка — и снова тьма, еще более густая, чем до этого. Свет, отраженный землей, подсвечивал снизу очертания гигантских птиц. Под каждым вертолетом висело, раскачиваясь, что-то большое и непонятное.

Мосаад не знал точно, что это, но когда стало светло, все понял. Он пришпорил лошадь и заставил ее перейти на быстрый галоп.

Достигнув вершины, он остановился, тропа круто обрывалась вниз. Перед ним открылась величественная панорама родных гор, освещенных первыми лучами утреннего солнца, и душа его переполнилась теплыми чувствами. Долго здесь оставаться нельзя. Мосаад хлестнул лошадь и начал спуск в сторону Пакистана.

Туда, где безопасно.

Он думал о вертолетах и о том страшном, что они опустили на землю.

Он вспомнил американца, чемпиона по бузкаши, который шел следом за его отрядом. Это настоящий воин, он настоял на своем и остался с раненым товарищем, не испугавшись вертолетов.

А я увел своих людей в безопасное место.

У каждого свой долг. Каждый из нас поступил так, как считал правильным. А что, если…

Его и без того мрачное настроение еще ухудшилось. Такова была воля Аллаха и провидения. Мосаад стал подгонять женщин. Он приказал детям, сидящим в седлах позади своих отцов, вести себя тихо.

Вперед же! Веди их вперед. В Пакистан.

Своим праведным воинам, верным Исламу, он приказал развернуть лошадей и приготовиться к бою. Он знал, что если за такой приказ Аллах покарает его, он погибнет в этом бою.

Чем ниже они спускались, тем теплее становилось, и к Рэмбо начали возвращаться силы. Здесь уже не приходилось так напрягаться, и тело лучше слушалось, чем на самом верху, среди снегов. Они вступили в зону лесов.

Воздух стал влажным. Под тяжестью лежавшего на носилках Траутмэна у Рэмбо затекли плечи и онемела спина. Глаза застилала пелена, но уже не от слез, а от изнеможения. И все-таки с теплом пришла слабая надежда на спасение — по крайней мере Траутмэн больше не бился в агонии.

Может быть, думал Рэмбо, худшее и в самом деле позади. Может, мы уже оторвались от погони.

И скоро доберемся до места, где окажут помощь Траутмэну.

И Мусе, который ехал впереди, мерно покачиваясь в седле. Он так ослаб от потери крови, что его пришлось привязать к лошади, чтобы он не свалился.

И посеревшей от изнеможения Мишель, которая еле брела за лошадью. Рука ее распухла и напоминала бревно.

Утреннее небо было чистым и ясным. Частые деревья служили хорошим прикрытием. Со стороны возвышавшихся за их спинами гор донесся рев мощных вертолетных моторов. Издалека он был похож на гудение пчел. Такой же рев послышался и снизу. Вертолеты сновали над долиной, к которой держал путь небольшой отряд Рэмбо. Рев сменился урчанием нескольких моторов. Рэмбо не мог видеть происходившего из-за деревьев, но судя по звуку, поиски сместились ниже. Обследовав тропу, ведущую в Пакистан, вертолеты наконец улетели.

В горах стало тихо. Потом наступила тишина и в долине. Единственными звуками, ее нарушавшими, были шелест ветра, фырканье лошадей и журчанье ручья. Здесь, у ручья, Рэмбо остановил свой маленький отряд. Он присел на край носилок. Было непривычно тихо.

— Как ты думаешь, они улетели совсем? — спросила Мишель.

Рэмбо пожал плечами.

— Возможно, они решили сделать передышку. Или поняли, что потеряли нас, и мы уже в Пакистане.

— А, может, они хотят, чтобы мы так считали, — Мишель смотрела на деревья затуманенным болью взглядом. — Может, это обычный трюк.

— Одно хорошо: если они надумают вернуться, мы услышим их издалека.

Рэмбо наклонился к воде и стал пить. Вода была холодная и сладкая, как горный воздух. Он наполнил флягу и протянул ее Мишель.

Она скорчила гримасу, но все-таки отпила немного из фляги. Рэмбо дал воды Траутмэну, потом Мусе.

Рана Траутмэна перестала кровоточить. Но его лицо было еще цементно-серого цвета, а лоб пылал. Мусу тоже лихорадило, хотя он был в сознании.

Рэмбо с трудом открыл слипающиеся глаза. Он испытывал неодолимое желание лечь.

Ты, ленивая сволочь.

Отпив еще немного воды, он наполнил флягу, сунул в рот кусок черствого хлеба и поднял носилки.

Рахим провожал взглядом улетевшие вертолеты. Выждав еще пять минут, подал людям сигнал, что можно выходить из леса. Прошлой ночью, прячась от налетевших с запада вертолетов, он в темноте нашел дорогу и начал было спускаться в долину, но что-то подсказало ему не торопиться.

Аллах хранил Рахима. При ярком свете луны Рахим разглядел танки, БМП и суетящихся вокруг них солдат. Ловушка, понял он. Вертолеты пытались заставить их отступить в ловушку.

А на юге другие танки и БМП, наверняка, поджидали Халида. Рахим вознес молитву за Халида, за себя и за своих людей. Итак, с запада, юга и севера им угрожала опасность. Значит, оставалась всего одна дорога. В Пакистан.

Утром он вывел отряд из леса, и они начали подъем в зону снегов. Добрались до хорошо утоптанной дороги, по которой прошел большой конный отряд. Отряд Мосаада, решил Рахим. Он глядел в небо, опасаясь снова увидеть вертолеты.

Однако небо было чистым. Пересекли узкую тропинку, уходившую в сторону от проложенной Мосаадом дороги. На ней были явно видны следы двух лошадей и трех пеших людей. Он так и не понял, кто были эти люди и почему они не пошли по проторенной дороге, а свернули на занесенную снегом тропу. Он повел своих людей прямой и утоптанной дорогой, и вскоре они достигли перевала.

Рахим шел впереди и поторапливал отряд. Теперь они спускались по противоположному склону. Снег и камни быстро кончились, и отряд вступил в лес. Там Рахим перегруппировал людей.

Внезапно в лесу началось движение.

Рахим сдернул с плеча винтовку и прицелился…