Когда солдат отпер дверь камеры, полковник Зейсан вышел первым, оттеснив прапорщика Каурова, споткнулся и вдруг зашелся в приступе кашля. Коридор был освещен тусклым светом солдатского фонаря. Десять минут назад после очередного взрыва здесь погасли все лампочки. Зейсан старался дышать через носовой платок, но все равно едкий слезоточивый газ раздражал носоглотку. Глаза воспаленно горели и слезились. Лицо точно ошпарили кипятком.

Болели горло и легкие, и он не мог разговаривать. От взрывов во дворе содрогнулись стены камеры, он выхватил у солдата фонарь и бросился по коридору, превозмогая боль в груди. Такой массированный обстрел, подумал он. Похоже, повстанцы атаковали большими силами.

Он тут же понял, что всему виной человек, заперший их в камере еще до начала битвы. Зейсан видел его мельком, через зарешеченное окно в двери. Он был одет как афганец, но его раскрашенное лицо, похожее на свирепую маску, выдавало в нем европейца или, скорей, американца. Атака началась после того, как в камере взорвался снаряд со слезоточивым газом. Остальные камеры оказались открыты, и заключенные скрылись. Каким образом американцу удалось пробраться в крепость? Каким образом такой большой группе повстанцев удалось проникнуть внутрь вместе с американцем, причем незамеченной!

Зейсан, сопровождаемый прапорщиком Кауровым и солдатом, перелез через кучу щебня в конце коридора. Луч его фонаря наткнулся на труп солдата. Спотыкаясь, Зейсан поднялся по лестнице, распахнул дверь во двор. Он невольно попятился, увидев перед собой картину страшного опустошения. Двор был завален обломками. Покореженные останки грузовиков, джипов и бронемашин были охвачены пламенем. Зейсан закашлялся от густого дыма. Повсюду валялись трупы. Солдаты бегали с огнетушителями, вытаскивали из-под обломков раненых, целились в массивные ворота крепости и рыскали в поисках врага.

Зейсан остановил пробегавшего мимо лейтенанта.

— Навести порядок!

Лейтенант вздрогнул, превратившись весь во внимание. Пусть солдаты прекратят огонь, иначе перестреляют своих на стене. Организовать бригаду для помощи врачам. Разыскать техников. Выяснить, можно ли отремонтировать генераторы, — Зейсан снова зашелся в кашле. Взмахом руки подозвал прапорщика Каурова. — Пусть офицеры срочно представят рапорты. Где майор Азов?!

Он тут же увидел его возле сгоревшего грузовика в центре двора и устремился к нему.

Азов пытался поднять тяжелую железку, придавившую раненого.

— Какие у нас потери? — спросил Зейсан. Азов тужился приподнять железку.

— Не двигайся, — велел он, обращаясь к раненому. — Сейчас придет доктор.

— Отвечай на мой вопрос, майор. Какие у нас потери? Раненый захлебывался кровью.

— Нет, — сказал Азов.

По телу солдата пробежала дрожь.

— Нет, — шептал Азов.

Солдат затих. Азов растерянно смотрел на него.

— Какие у нас потери, майор Азов?

В глазах Азова появились проблески сознания. Похоже, только сейчас он ощутил присутствие полковника и до него дошел смысл его вопроса.

— Потери? — упавшим голосом переспросил он. — Насколько мне известно, двадцать человек убитыми. Раненых, вероятно, вдвое больше.

Зейсан дернулся, словно его ударили.

— А у повстанцев? Похоже, их была целая армия. Скольких мы уничтожили?

Двух афганцев убили на стене, еще двое подорвались на минном поле.

Зейсан даже поперхнулся от изумления.

— У нас сорок убитых и раненых и всего лишь четверо у противника?! Но это невозможно!

— Вы меня не так поняли. Афганцы не нападали на крепость.

— Что же они делали?

— Убегали из нее. Это были заключенные. И мы не смогли уничтожить ни одного из нападавших?

— Одного уничтожили. Но это был не афганец.

— Какой-то бред!

— Им помогал один из наших солдат. Дезертир. Его мы и пристрелили. Кроме него, — Азов махнул рукой, указывая на трупы в пепелище, — были еще двое. Афганец и американец. В основном все это дело рук американца — я видел все из окна. Ты его видел?!

— Он стоял на стене. Поддерживал одной рукой плен-американца, другой стрелял.

— Почему ты не застрелил его?

— Все случилось слишком быстро. Я не успел…

— Не успел?! Ведь ты — чемпион дивизии по скоростной стрельбе из пистолета… Нет, ты наверняка все перепутал. Два человека не могут натворить таких дел.

— Но…

— Слушай меня внимательно! Крепость атаковали как минимум две сотни повстанцев. Накануне бури я приказал усилить охрану. Несмотря на предпринятые меры, повстанцы смогли незаметно подобраться к крепости. И обрушили на нее сокрушающий удар. Но наши солдаты героически отразили атаку и нанесли тяжелейший урон противнику. Отступая, повстанцы унесли раненых.

— Но все было совсем не так! Я видел…

— Что ты видел? Неразбериху, да и только. Все произошло слишком быстро — ты сам мне об этом сказал. Даже у тебя, чемпиона по скоростной стрельбе, не было ни секунды, чтобы выстрелить в атакующих. Вот что должно быть в твоем рапорте, иначе мне придется отдать тебя под трибунал за трусость и отказ выполнить приказ. Азов угрюмо кивнул.

— Твои приятели-офицеры должны написать рапорты, похожие на твой. Проследи за этим. Два человека не в состоянии произвести подобные разрушения.

Зейсан не сказал, что если все произошло именно так, ему придется давать объяснения начальству. А у него их нет. Значит, карьере придет конец. Он застрянет в этой чертовой стране до скончания века, а это для него полный крах. Он без того уже провинился перед начальством, и спасти его может лишь…

— Я был слишком мягкотелым. И слишком полагался на своих подчиненных. На этот раз я сам возглавлю карательную экспедицию. Уничтожить, думал он. Стереть с лица Земли!

— Соберите людей! Мы выступаем через час!

— В такую бурю? Но ведь ничего не видно!

— Противнику тоже ничего не видно! Он надеется, что мы будем отсиживаться в крепости. На этот раз я воспользуюсь его тактикой! Я захвачу его врасплох, точно так же, как он застал врасплох нас!

Рэмбо ускорил шаг. Сделал его пружинней. Он бежал с Траутмэном на плече. Скорей бы найти лощину в этом хаосе песка и мрака. Он взглянул на слабо фосфоресцирующую стрелку компаса и немного изменил направление. Муса бежал сзади. Рэмбо молил Бога, чтобы человек, который ждет их в лощине, не последовал наставлениям Мусы и не тронулся в путь по истечении часа. Ноги и плечи нещадно болели, мышцы сводила судорога, с ободранных веревкой ладоней сочилась кровь, но он лишь ускорил бег.

Он почувствовал, что дорога пошла в гору. Вот и конец долины! Скоро начнется предгорье!

Но еще нужно найти лощину, где они оставили лошадей. Он остановился, поджидая Мусу. Хоть бы Муса не очень сильно отстал, иначе они могут потерять друг друга.

Из темноты вынырнул чей-то силуэт.

Муса остановился, тяжело дыша.

— Лощина должна быть где-то здесь, вдоль этого склона, — Рэмбо старался перекричать рев ветра. — Возьми правее, пройди две тысячи шагов. Если не найдешь, поворачивай обратно и догоняй меня.

— А если мы не найдем ту лощину?

— Пойдем в горы пешком.

— Далеко не уйдем — нас найдут солдаты.

— Они не станут нас искать, пока не утихнет буря, — сказал Рэмбо.

— Через час рассвет. Днем буря тише.

— Нам это тоже на руку. Давай не будем терять время.

Муса скрылся во мраке.

Рэмбо обратился в лежащему на его плече Траутмэну.

— Как дела, полковник?

— Это самое комфортабельное путешествие в моей жизни, Джон.

Рэмбо усмехнулся.

Но его улыбка тут же погасла, едва он почувствовал, как по его телу струится что-то липкое и теплое. Поглощенный собственными заботами, он не ощутил это раньше.

Он попытался убедить себя в том, что кровотечение вызвано пулей, зацепившей его руку, но знал, что это так.