— Да если они приносят тебе боль?

— Шан давно уже в прошлом, — пожала она плечами и солгала, — никакой боли.

— Да, конечно! — ниа-эль ей ничуть не поверил. — Именно потому что отец в прошлом, у тебя не было мужчин после него…

— Откуда ты?!

— Чую, — фыркнул мужчина, — успокойся, только наш род такое может.

— Порадовал, ничего не сказал, — обиженно прорычала Дэра.

— И что?

— А ничего уже, совсем ничего. Мы завтра уезжаем.

— Я тоже, — потянулся Эралар, — уезжаю домой, — хмыкнул, — представляешь, на этот раз Ишша возревновала меня к Дрену.

— К Дрену? — переспросила она, смеясь.

— Угу, к моему личному советнику. Ишане видите ли не нравится то, сколько времени я с ним провожу. Уж не роман ли у нас?

— Бедолага, не повезло тебе с супругой, — протянула она руку, накрыла своей ладонью ладонь ниа-эля.

— Переживу как-нибудь, — дурачась, рассмеялся он, сжал пальцы кайораны. — Благодарю за поддержку.

— А что-нибудь менее пафосное сказать? — весело сверкнула она глазами.

— Спасибо за все и… прощай!

— Прощай, Эралар. Ты хороший повелитель и почтительный сын, хотя и посредственный супруг, — улыбнулась, — я рада была тебя поведать.

— Я тоже, Эрисса, я тоже.

Она осталась одна за столиком. Оглядевшись, Дэра с удивлением обнаружила, что общий зал почти опустел. Лишь за дальними столиками еще сидели ниа-эль, да одна дриада, впрочем, никто на нее внимания не обращал. Это было хорошо, потому что Дэра хотела немного подышать свежим воздухом и побыть в одиночестве.

Вечер, а точнее самое начало ночи, был упоительным: приятно теплый ветерок обдувал лицо, пахло хвоей и скошенной травой. Кайорана наслаждалась тихим пением ночных птиц, шумом сосен и шелестом трав. Дэра запрокинула голову и смотрела на черное бархатистое небо и горящие на нем Луны. Мелкой россыпью светлого бисера блестели в вышине звезды. Она закрыла глаза, позволяя слезам катиться по лицу. Сегодня было можно, сегодня она со многим попрощалась навсегда.

Они выехали на рассвете. Солнце разукрашивало редкие облака кровавыми красками, обычно такие рассветы навевают мысли о скорой беде, ей же думалось о дожде. Летнем дожде, который способен омыть землю, дать ей новое дыхание и продлить подаренные по весне жизни. Удушающая жара уже подкарауливала путников, солнце еще немного поднимется ярко-синему небосклону, как корабль волны разрезая легчайшие пока еще красные облака, и она возьмется за дело со всеми своими страстью и жаром.

А они гнали лошадей вперед, прорываясь вместе с ними сквозь ставший таким плотным от жары воздух. Не спасало даже то, что дорога шла сквозь лес. Песок, который был здесь повсюду, уже скрипел на зубах. Тихо умиротворенно шумели сосны. Будет гроза, знала она, знал ее спутник, но что может гроза? Она слишком слаба, чтобы сбить с пути тех, кому есть что терять там, где заканчивается дорога, есть куда опаздывать…

К полудню небо заволокли низкие темные тучи, они собирались стремительно, поднявшийся слишком жаркий ветер вволю резвился и играл с темными гигантами полными теплой воды. Дэра украдкой любовалась этим буйством стихии, немного ей завидуя. Все-таки дождь и даже настоящая гроза сейчас были Анитану просто необходимы, ведь он уже устал от душной и сухой жары, которая безжалостно терзало его последние дни.

— Спешиваемся! — скомандовал ар-эль, и она молча подчинилась ему.

Обустраивать лагерь не имело никакого смысла, такие летние дожди никогда не бывают долгими, но вот о лошадях позаботиться стоило. Дэра сняла со своей любимицы всю сбрую и, тихо шепнув пару ласковых слов в лошадиное ухо, отпустила Вэйти порезвиться во время дождя. Со скакуном же Сариэля пришлось повозиться, он-то не был духом ветра, хотя, наверняка, имел славных предков и кровь почти настолько же чистую, как и сам его наездник. Но кровь и плоть обычно бояться бурь и гроз, поэтому Дэра специально зачаровала небольшое пространство от дождя и молний, чтобы у ар-эля не было проблем с его конем. Лерд, конечно, выезжен великолепно, но все же, он всего лишь неразумный конь, так зачем же его мучить страхом. Сариэль тоже предпочел остаться в зачарованном месте, в сухости и тишине. Дэра улыбнулась этому выбору спутника, сбросила с себя сапоги, устроив их под седло и вышла за зачарованную границу.

И гроза началась. Раздался гром.

С неба начали падать теплые крупные капли. Сначала медленно, потом все быстрее и гуще. Теплыми пальцами касался ее лица, кожи, волос и одежды, а кайорана заливисто смеялась в ответ на эту ласку. Она танцевала под струями воды, падающими с неба. Танцевала и смеялась. Поднявшийся ветер трепал выбившиеся из косы разноцветные пряди ее волос. На душе у кайораны было в этот момент легко и очень светло, казалось, что дождь смывает скопившуюся в памяти боль, выбивает из головы невеселые думы. Босые ступни ласково касались песка, тонули в быстро собирающихся теплых лужицах. Дэра сейчас верила в лучшее, верила в себя и свою удачу. Верила, чувствуя, как играет в жилах сила водной стихии. Дождь кончился неожиданно. Просто в какой-то момент капли истончились, ветер начал утихать, а потом небо перестало ронять на землю теплые слезы.

— Вэйти! — позвала она, когда стихия успокоилась. — Вэйти!

Дух Сааданских гор появилась почти сразу. Черная шкура лоснилась, белоснежная грива была совершенно сухой — еще бы, ее Ночная Вьюга не очень-то жаловала дожди, предпочитая настоящие купания и желательно в озерах или небольших заводях. Вэйти любила воду, хотя и была сосредоточением стихии ветра, который почти боготворили они обе. Дэра прижалась к мощной шее своей любимицы. Как же все же хорошо жить!

— Ну, что едем дальше? — просила, подойдя к Сариэлю.

— Конечно, — ар-эль выглядел несколько потрясенным.

— Сейчас, Вэйти запрягу и поедем, как раз немного подсохнет, — улыбнулась кайорана.

— Хорошо, — кивнул ей спутник.

К вечеру они добрались до небольшой деревеньки, у самого подножия Кольцевых гор, дальше ехать верхом было невозможно. Она еще днем сказала об этом Сариэлю, как и то, что он сможет оставить Лерда в трактире на конюшне. Насколько кайорана помнила, к Скальном трактир был не многим хуже, чем в Тал'Эно. Правда, была она в нем всего лишь раз, когда Шан уговорил ее съездить и посмотреть на Пик Судеб. Помнится, тогда она так и не решилась вступить на подвесной мост, что ведет к пику, а всего лишь смотрела с этой стороны пропасти. Она видела, как одиноко возвышается опоясанный пропастью Пик Судеб, последнее пристанище ее матери. А еще именно там она видела камень с непонятными письменами, точнее написанное было вполне читаемо, но вот насколько правдиво она не задумывалась. А потом… именно эти слова она подарила в последней песне того прощального лета Сару. Интересно, он помнит их?

Сар договорился с хозяином трактира о месте для своего скакуна, а она просто распрягла и отпустила вьюжный дух на свободу, зная, что если ей понадобиться помощь Вэйти, то та обязательно откликнется на зов. Так просто и так больно прощаться, так было всегда. Всегда… страшное на самом деле слово, она тихо ненавидела его в душе, но никому, конечно же, об этом не рассказывала.

Они вышли в путь на рассвете, взяв с собой минимум вещей, зато вооружившись, как следует. Идти было не так уж далеко: день — туда да день — обратно. Словом, шли почти налегке. Тропу она, немного поплутав, все же нашла, так что больше волноваться о выборе пути не приходилось. Шагай себе да шагай. Можно было любоваться окрестностями или думать, погрузившись в себя. От вчерашнего дождя не осталось и следа, под ногами была сухая каменистая тропа, которая извивалась словно змея. Что-то подсказывало ей, что до самого Пика судеб им вряд ли придется столкнуться с какими-нибудь препятствиями.

— Сар? — окликнула она идущего впереди ар-эля, когда солнце добралось до самой высокой точки небосвода.