Если чужеземная женщина может это выдержать, значит, и вы можете. Вы опозорите нас, если покажете, что вы слабее ее.

Да, господин.

Интересно, когда сам Сэйки в последний раз навещал этот живой труп?

Ханако и Юкико смотрели, как чужеземка разговаривает с раненым, лежащим без сознания. Она сидела совсем рядом с источником зловония, но ничем не выказывала, что испытывает тошноту. Служанки не знали, то ли восхищаться ее самообладанием, то ли жалеть ее за столь глубокое отчаянье. У нее такая отталкивающая внешность! Должно быть, она боится, что никогда теперь не найдет себе мужа. И кто скажет, что ее страхи не имеют под собой основания? Должно быть, потому она и цепляется столь жалобно за этого человека, который уже все равно что мертв.

А как насчет второго чужеземца? — поинтересовалась Ханако. — Может, он заменит покойного?

Нет, — возразила Юкико. — Он не смотрит на женщин.

Он предпочитает мужчин?

На мужчин он тоже не смотрит. То есть, смотрит, но не так. Думаю, он настоящий монах их религии. Он ищет лишь спасения душ, а не телесного удовольствия.

Чужеземец, о котором они говорили, заглянул в комнату и посмотрел на женщину и умирающего. Подумав, Ханако поняла, что действительно ни разу не видела в его взгляде никаких чувств. Да, Юкико права. Он всецело устремлен к некой цели. Постояв несколько мгновений, чужеземец удалился — должно быть, пошел молиться или изучать священные тексты.

Хэйко присела рядом со служанками.

Ох! Этот запах — истинное испытание решимости, верно?

Да, госпожа Хэйко, — призналась Ханако. — Он ужасен!

Я бы сказала, что некоторым из наших отважных самураев не помешало бы посидеть тут, чтоб укрепить силу воли, — заметила Хэйко. — Однако же, тут сидим лишь мы, слабые женщины.

Служанки, прикрыв лица рукавами, захихикали.

Вот уж точно! — согласилась Юкико.

Вы можете пока что идти, — сказала Хэйко. — Вернетесь в конце часа.

Господин Сэйки велел нам сидеть здесь, — неохотно сказала Ханако.

Если он попробует возмутиться, скажите, что я попросила вас уйти, дабы мне легче было выполнять приказ князя Гэндзи и изучать чужеземцев.

Да, госпожа Хэйко!

Служанки с признательностью поклонились и выскользнули из комнаты.

Хэйко отключила обоняние. Она способна была это сделать, поскольку ее с раннего детства учили владеть своими чувствами. Но как это все выдерживает Эмилия? Хэйко поклонилась девушке и уселась на соседний стул. Даже если она устраивалась на самом краешке, то и тогда лишь с трудом доставала до пола кончиками пальцев.

Как он? — спросила Хэйко.

Брат Мэттью уверен, что сегодня Зефания уснет и больше не проснется.

Мне очень жаль.

Спасибо, — отозвалась Эмилия. — Мне тоже очень жаль.

Внезапно Кромвель распахнул глаза. Он смотрел куда-то мимо Эмилии, дальше потолка — куда-то вдаль. Проповедник глубоко вздохнул и привстал.

Грядут ангелы воскрешения и осуждения! — воскликнул он, и лицо его озарила блаженная улыбка. — «К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше?»

Аминь.

Эмилия подалась вперед, чтоб помочь раненому.

И тут комнату озарила ослепительная вспышка, а вслед за нею раздался грохот.

Взрывная волна подняла Кромвеля с кровати и швырнула ввысь сквозь разваливающуюся крышу.

Как и предрекал Кромвель, он не умер от этой раны.

Он выглядит совершенно нормальным, — сказал Таро.

Три дня покоя еще ничего не доказывают, — возразил настоятель Сохаку. — Даже безумец способен сдерживаться три дня.

Небольшой отряд гуськом двигался через Эдо, направляясь ко дворцу «Тихий журавль». Таро и Сохаку были замыкающими. Хидё и Симода возглавляли отряд, а Гэндзи и Сигеру ехали в середине. У них не было ни гербов, ни знамен, и они, чтоб спрятать лица, надвинули пониже большие плетеные шляпы. Согласно принятым традициям путешествий инкогнито это означало, что они неузнаваемы, а значит, прохожие не обязаны бросать все свои дела и падать ниц, как полагалось поступать в присутствии князя.

Я никогда прежде не видел, чтоб он был так спокоен, — сказал Таро. — Возможно, присутствие князя Гэндзи воздействует на него благотворно.

Но ты не веришь в эти россказни? — поинтересовался Сохаку.

В которые? — уточнил Таро. — Россказней много.

Сохаку фыркнул.

Насчет того, что наш князь якобы владеет волшебными силами. Что он способен управлять помыслами других людей.

Может, не всех, — сказал Таро, — но вы только посмотрите на Сигеру. Не станете же вы отрицать, что он изменился, очутившись рядом с князем Гэндзи?

Три дня покоя еще ничего не доказывают, — повторил Сохаку. Он посмотрел вперед. Гэндзи и Сигеру ехали рядом, на некотором расстоянии от своих спутников, и о чем-то беседовали. Можно подумать, в их беседе есть какой-то толк! Пустая болтовня, подумал Сохаку, пустая и бесполезная болтовня!

Как ты и предсказывал, Хидё выбрал своим заместителем Симоду, — сказал Сигеру. — Кого он выберет следующим? Таро?

Это не та разновидность предсказаний, — пояснил Гэндзи. — Хидё целиком и полностью лишен воображения. Для телохранителя это не является недостатком. Я просто предположил, что он поступит наиболее естественным образом, то есть, выберет своих лучших друзей.

Не позволяй ему выбрать Таро. Таро — вассал Сохаку. Его отец сражался плечом к плечу с Сохаку во время крестьянских бунтов. Да и сам он почти все свои воинские умения получил из рук Сохаку. Ты не сможешь ему доверять.

Если Хидё доверится ему, то и я доверюсь, — сказал Гэндзи. — Нужно уметь вовремя передоверить полномочия.

Это ошибка — чересчур сильно полагаться на твое первое пророчество, — сказал Сигеру. — Ты вполне можешь пролежать без сознания десять лет в результате нападения Таро, а потом прийти в себя лишь затем, чтоб погибнуть в том месте, которое тебе привиделось.

Я понимаю.

В самом деле? Тогда почему ты так легко отказался от мысли, что Джимбо может оказаться тем самым чужеземцем, о котором тебя предупреждал князь Киёри? Возможно, именно он должен спасти тебе жизнь.

Чужеземец, которого я встретил в Новый год, уже это сделал.

Только в том случае, если мишенью действительно был ты, — сказал Сигеру. — И Новый год еще не настал.

У чужеземцев настал. Так ты сомневаешься, что намеченной жертвой был я?

Я уверен, что ты ею не был.

Да ну? Тебя же там не было — откуда же тебе знать? Может, ты это видел в своих видениях?

Нет, мой князь, — сказал Сигеру. Услышав раздраженный тон Гэндзи, он в ответ вновь принялся изъясняться церемонно. — Меня в этом убедил стиль нападения. Ты шел у всех на виду, однако же пуля ударила в паланкин, а не в кого-то из людей, шедших рядом с тобой.

Мы, японцы, пока еще недостаточно хорошо овладели огнестрельным оружием. И все же мы настаиваем на его использовании, даже там, где лук оказался бы гораздо эффективнее. Мы всегда были падки на иноземные диковинки.

Стрелявший не просто скрылся от твоих людей — он скрылся никем не замеченным.

Он стрелял с достаточно большого расстояния. К тому моменту, как мои люди добрались до этого дома, он убежал. Не вижу в этом ничего необычного.

Судя по всем признакам, тут действовал ниндзя, — сказал Сигеру. — Он выстрелил в того, в кого собирался стрелять. В главу миссионеров.

Дабы возбудить беспокойство и подогреть подозрения?

Именно.

Не исключено. Хорошо, я подумаю над этим.

Тут со стороны залива раздался грохот — как будто раскололся надвое ствол огромного дерева. А потом берег словно взорвался.

Обстрел! — воскликнул Сигеру. — Корабли стреляют по дворцам!

Гэндзи пришпорил коня и поскакал к «Тихому журавлю». Перепуганные прохожие шарахались в разные стороны.

Подождите!

Господин!

Гэндзи не обратил на крики спутников ни малейшего внимания. Сигеру, Хидё и Симода бросились следом за князем.

Таро взглянул на Сохаку, ожидая приказаний.