— Какая ты сильная! — сказал удивленный Дар, когда наполовину уменьшившаяся туча уплыла к югу. — Тебе не больно?

— Немножко, — призналась Евдоха с усталой улыбкой.

Дар отвел ее в избу и весь день кормил и ухаживал за ней, не позволяя вставать со скамьи. Вечером он спросил:

— Как ты это сделала? По-моему, у меня бы не вышло.

— Это просто, сынок, — сказала Евдоха. — Надо очень сильно захотеть и очень сильно любить того, ради кого ты это делаешь.

Мальчик кивнул и надолго задумался.

— Не тревожься, это еще придет к тебе, — улыбнулась ему Евдоха. — Теперь пора спать. Завтра ты должен научиться ездить верхом.

Он услышал в ее голосе новую интонацию, властную и уверенную, которая ему понравилась. Впервые за много дней Дар испытал чувство защищенности. Он уснул быстро и за всю ночь ни разу не вздрогнул во сне.

Сама Евдоха долго еще не ложилась, заштопывая старый потник. Упряжь и седло она уже нашла и проверила. Ей вновь подумалось: Лерия знала, что они с мальчиком придут сюда, и приготовила им все необходимое. Теперь дар провидения, которым владела старшая сестра, не казался Евдохе чем-то из ряда вон выходящим.

Наутро конь послушно ждал, пока Евдоха затягивала под его животом подпругу. Он дал взнуздать себя. И только после этого встал на дыбы, заржал и принялся бить землю передними копытами.

— По-моему, он вспомнил обратную дорогу и радуется, — сказал Дар, любуясь конем. — Зато я вспомнил, как его зовут.

— Как же?

— Мама звала его Пятнышком. Наверное, из-за этого. — Он указал на белое пятно, украшающее грудь коня и подчеркивающее его гнедую масть.

У Евдохи округлились глаза:

— Так ты и маму вспомнил?

— Только ее голос, а лицо нет. Там было темно.

— Там?..

— Я не знаю, где это. По-моему, Пятнышко знает.

Он попробовал вскочить в седло, но не сумел

перекинуть ногу и упал в траву. Евдоха хотела помочь ему, но конь вдруг сам присел, и Дар легко устроился на нем.

— Вперед, Пятнышко, — попросил он, привстав на стременах.

Конь тронулся и плавно побежал по поляне, огибая избу.

— Это совсем нетрудно! — засмеялся Дар, радостно глядя на Евдоху.

Женщина отрешенно кивнула. Про себя она уже решила, что проводит его на третий день.

Хрустальный Шар вобрал в себя яркий оранжевый луч, его вращение прекратилось. Мерно пульсируя зеленоватым светом, он опустился в ладони верховного чародея. Объемная карта Братских Княжеств и сопредельных земель утратила четкость и медленно растаяла в воздухе. Белун подошел к нише в стене и положил Шар на мягкий бархат внутри кипарисового ларца.

— Теперь вы все сами видели, — сказал Белун, возвращаясь к столу и жестом приглашая остальных чародеев садиться. Те задвигали скамьями, рассаживаясь по обе стороны дубового стола, стоящего в середине большого зала, самого просторного в Белом Замке.

Белун согласился-таки на уговоры Заремы созвать чародейский синклит. В самом деле, настал час предпринять ответные действия против неведомой силы, таящейся под покровом Злой Мглы. Решающая схватка могла потребовать объединения всех чародейских чар и всех приемов Белой Магии. Но и сейчас, когда до поединка со Злыднем оставалось, по мнению Белуна, еще достаточно времени, бездействовать было нельзя. Злая Мгла активизировалась, всасывала в себя животворящую энергию Поднебесного мира и день ото дня увеличивалась в размерах. Река Аракос уже наполовину обмелела, поскольку верхние ее истоки были погребены под толстым слоем песка. Недавний песчаный дождь над Чурань-рекой был также очень тревожным предзнаменованием.

Чародеи сидели глубоко задумавшись, никто не торопился нарушать молчание. Молчал и Белун, не желая принуждать кого-либо высказываться первым. Он вглядывался в лица собратьев, не собиравшихся вместе уже более двенадцати лет, и отметил про себя, что внешне чародеи мало изменились. Гвидор все так же горд и щеголеват, Добран приветлив и мягок, Витим настороженно-озабочен, Борислав и Сувор так же мрачны, лишь Алатыр стал как будто спокойнее, усмирил молодую свою горячность и не рвется безрассудно в бой, как бывало прежде.

Гвидор заговорил первым:

— Я думаю, други, верховный чародей Белун не напрасно созвал нас и опасность, грозящая Поднебесному миру, очевидна. Но так ли она велика? Признаться, я уже свыкся с мыслью, что Черный Злыдень в образе Триглава время от времени подымает голову. Или, — он усмехнулся в аккуратно подстриженные усы, — три головы, если угодно.

Гвидор оглядел собравшихся, но лишь юный Алатыр улыбнулся его шутке.

— Мне думается, — продолжал Гвидор, — отчасти это нам даже на пользу. Крепость Белой Магии нуждается в постоянной проверке. А борьба со Злом бесконечна, она будет продолжаться и после нас, когда новое поколение чародеев займет наше место.

— Злыдня нельзя недооценивать, — пробасил Сувор. — С каждым разом его посягательства на власть над Поднебесным миром становятся все настойчивей, а действия изощренней.

— Мы тоже не лыком шиты! — воскликнул Алатыр, и Белун подумал, что опять обманулся, наделив юного чародея спокойствием и рассудительностью. — Злую Мглу мы и прежде видели. А вспомните, как позорно бежал от нас Триглав, уязвленный нашим могуществом!

Белун резко поднялся и устремил на Алатыра строгий, едва ли не гневный взгляд:

— Вспомни также о тех, кого нет среди нас! Вспомни Радигоста, Овсеня, Калина! Или ты забыл о собратьях, что погибли в борьбе со Злыднем?..

Алатыр сник и опустил глаза, словно провинившийся ученик, а верховный чародей подумал, что напрасно дал Зареме уговорить себя. Чародейский синклит вновь начался с ненужных споров, грозящих перейти в раздоры между собратьями, как не раз уже бывало. И не он ли сам своей резкостью побудит к тому чародеев…

Зарема также ощутила атмосферу неловкости и натянутого молчания и поспешила вмешаться:

— Собратья! В словах каждого из вас есть свой резон. Ты прав, Гвидор, борьба со Злом будет длиться вечно, и ее продолжат наши последователи. Прав и ты, Сувор, говоря, что нельзя недооценивать Злыдня и нельзя забывать о наших товарищах, павших в борьбе с ним. — Она с укоризной взглянула на Белуна и перевела взгляд на молодого Алатыра. — И ты, мой юный собрат, совершенно прав в нашем превосходстве над Триглавом. Так давайте же не тратить слова на бессмысленные споры и взаимные упреки, ибо все мы служим одному делу и стремимся к одной благой цели. А теперь я прошу вас внимательно выслушать меня…

Она подробно, не упуская ни малейшей детали, начала рассказывать о своем невольном проникновении в глубь Этверской пустыни, о коронованной особе неземной красоты, о таинственном луче, через который утекает в неведомое пространство животворящая энергия Поднебесного мира. Чародеи слушали очень внимательно, в особенности Витим, который однажды тоже предпринял неосторожную попытку приоткрыть завесу Злой Мглы и лишь на второй день пришел в сознание.