— Не лги! — прервал его Дар. — Я видел тебя вместе с моей мамой.

— Нет, я живу под Ладорским холмом, — сказал Чуча, переводя взгляд с мальчика на юношу и с юноши на старца, который еще не произнес ни слова. — Под Вороньей горой обитают, если верить Книге пророка Смаггла, железняки, или груны, мои дальние сородичи, которых вот уже два столетия никто не видел.

— Ты произнес имя пророка Смаггла? — удивился Седон. Он также начал говорить по-синегорски. — Откуда ты знаешь про него и про Книгу?

— Я прочел ее, молодой незнакомец, — ответил Чуча. — Но откуда имя Смаггла известно тебе?

— Мы встречались, — сказал тот с грустной улыбкой. — Он путешествовал и нанес мне визит. Мое имя Седон, его, — он указал на старца, — зовут Тарг, а моего друга — Дар. Скажи, как зовут тебя? Я вижу, ты много знаешь и принадлежишь к тому же роду, что и Смаггл.

— Мое имя Чуча, — сказал подземельщик, — Я тоже путешествую и хочу продолжить дело моего великого предка. Но я не пророк, и мои знания скудны. Эту гору Смаггл назвал Снежным Колпаком. Она действительно похожа издали на белый колпак. Когда я увидел ее утром, я обрадовался так, будто встретил друга, с которым не виделся целую вечность! Смаггл и про озеро знал тоже. Не всякий, однако, может прочесть его книгу, она открывается тем, кто этого заслуживает. — Чуча спохватился, что последняя фраза прозвучала несколько хвастливо, и слегка покраснел.

— Нет, ты не тот, кого я видел, — успокоился Дар и улыбнулся. — У тебя не злое сердце.

— Будь моим гостем, — сказал Седон. — Ты, верно, проделал дальний путь и хочешь отдохнуть с дороги. У нас будет еще время поговорить, а пока Тарг предоставит тебе все, в чем нуждается усталый путник.

— Но… — Чуча замялся. — Дело в том, что я не один. Мои друзья ждут от меня вестей у подножия горы. Мы только что избежали смертельной опасности.

Никто не успел ответить ему. Вода в тихом озере вдруг забурлила, повеяло холодом, и чей-то голос, исходящий, казалось, из самих стен высокой горы, вопросил:

— У тебя гости, Седон? С кем ты разговариваешь?

Седон гордо вскинул голову и крикнул в пространство:

— Ты уже пала так низко, что подслушиваешь чужие разговоры, Морошь! Где твоя гордость, которой ты так кичишься?

— Не увиливай от ответа, любезный брат. Мне нужен мальчик, его видели вместе со старым Таргом. Не бойся, я не причиню ему зла.

Тарг сдернул с плеч свой длинный плащ и накрыл им с головой Дара, а Седон крикнул:

— У меня нет того, кого ты ищешь. А если бы и был, неужели ты думаешь, что я пренебрег бы законами гостеприимства и выдал его тебе?

— Повторяю, с ним ничего не случится. Я хочу просто поговорить с ним. За это он получит от меня все, что пожелает. Я обещаю тебе это!

— Ты обещала мне, что не станешь донимать меня своим присутствием, и только что сама нарушила свое обещание. Как же я могу доверять тебе?

— Отдай мальчика, брат! — Голос заполнил собой все внутреннее пространство горы. С вершины с грохотом посыпались вниз тяжелые камни и глыбы отколовшегося льда. — Ты очень рискуешь, если не подчинишься моей воле!

— Ты его не получишь, — прозвучал в ответ другой женский голос, спокойный и властный. Седон вздрогнул и посмотрел по сторонам, будто ожидая увидеть кого-то.

— Проклятие! — вскрикнула царица. — Ты опять выжила, женщина, и вновь стоишь на моем пути! Отступись, он не твой сын.

— Уходи! — ответил неведомый женский голос. — Не мешай ему. Я всегда буду с моим мальчиком.

Наступила тишина. Озеро успокоилось, единороги, разбежавшиеся по его берегам, вновь собрались вместе и, повернув друг к другу рогатые головы, будто обсуждали причину внезапного беспокойства. Чуча стоял в полном недоумении, глядя то на единорогов, среди которых были две лошади, то на незнакомых ему людей, чьи лица также выражали удивление и тревогу.

— Неслыханное дело! — произнес негромко Седон. — Кто-то помешал моей сестре! Есть кто-то сильнее ее, и мне незнаком этот волшебник. Или волшебница…

— Это был голос Евдохи, — сказал Дар. — Моей приемной матери.

— Я знаю ее! — обрадовался Чуча. — Мы у нее капустные щи ели! А ты, значит, тот самый Дар, что ушел в Заморочный лес и не вернулся? Но ведь лес, как Филька сказал, чародеи замкнули на год. Или он что-то перепутал, филин непутевый? Хотя Евдоха была уверена, что мы с тобой встретимся. Так и вышло!

Слова маленького подземельщика были такими несуразными, что Седон взглянул на него с беспокойством: не тронулся ли тот умом от усталости и неожиданных впечатлений? Капустные щи, какой-то Филька… Но Чучины глаза сияли такой радостью, что он решил воздержаться от проявления недоверия. Как бы то ни было, скоро наступит Ночь Откровений, единственная в году, когда предоставляется возможность получить ответы и на более трудные вопросы.

Было уже почти совсем темно, когда путники подошли к берегу озера. Лошадей оставили у входа в тот самый тоннель, который только подземельщик и мог отыскать. По дороге Чуча рассказывал, кого он встретил внутри горы, о чем беседовал с хозяином Снежного Колпака — чародеем Седоном, о странных угрозах в его адрес, которые он слышал, не видя того, кто их произносил, и, конечно, о мальчике по имени Дар. Владигор был необычайно взволнован и беспрестанно поторапливал путников. Аскан совершенно выбился из сил, ему непривычно было карабкаться на такую крутую гору, и Филимон то и дело протягивал ему руку, помогая взобраться на очередной уступ.

В одном месте тропа шла вдоль почти отвесной стены и была такой узкой, что одна из лошадей оступилась и, кувыркаясь, покатилась вниз по склону. Путники проводили ее глазами. Никто не произнес ни слова. Филимон подумал про себя, что Чуча мог бы отыскать для них тропу и пошире, но развернуться и поворотить назад было невозможно, и он решил не тратить силы на пререкания с маленьким и ловким подземельщиком.

Вскоре подъем стал не таким крутым, зато путь вперед преграждали густые заросли колючего кустарника. Владигор вопросительно посмотрел на подземельщика и увидел, что тот раздвигает лианы, скрывающие вход в потайной тоннель. Филимон принялся треножить савраматского коня. Аскан, пользуясь краткой передышкой, сел на жесткую траву, вытянул ноги и блаженно улыбнулся. Вдруг Лиходей схватил его зубами за воротник и оттащил в сторону. В полушаге от того места, где он устроился отдыхать, лежала, свернувшись в клубок, черная гадюка. Змея подняла голову и бесшумно скользнула в кусты.

— Забыл предупредить, тут змеи водятся, — сказал Чуча, не оборачиваясь. — Под ноги смотрите.

— Насмотрелись уже, — криво усмехнувшись, отозвался аскан. Голос его дрожал.

Владигор с Филимоном переглянулись и захохотали враз, освобождаясь от напряжения. Айгур нервно хихикнул и тоже зашелся смехом. Чуча обернулся и посмотрел на них с недоумением:

— Ну, чего ржете? Чего я такого смешного сказал?

Но искренним своим удивлением он лишь продлил общее веселье. Подземельщик надулся.

— Не сердись, Чуча, — сказал Владигор, отсмеявшись. — Это мы не над тобой. Не одни же думы тяжкие в голове держать. Вот уже и полегчало. Спасибо тебе.

У выхода из тоннеля их встретил Тарг.

— У нас мало времени, — сказал старец после взаимных приветствий. Затем вопросительно посмотрел на Чучу. — Ты говорил, что четверо вас. Где же четвертый?

Вместо приотставшего Филимона из тоннеля бесшумно вылетел филин и уселся на плечо Владигору.

— Вот он, значит, каков четвертый ваш друг, — удовлетворенно произнес Тарг и повел путников вниз.

Они благополучно спустились по широкой тропе к озеру и пошли вдоль берега в сторону темнеющей в сгущающихся сумерках рощицы. Между деревьями, с ветвей которых свисали незнакомые плоды, были поставлены на расстоянии друг от друга небольшие скамьи с тростниковыми спинками. Подле каждой прямо на траве стояли кувшины и блюда, полные хлеба и фруктов. Тарг рассадил гостей по скамьям, попросил не стесняться и вкусить угощения, приготовленного специально для них. Никто не пожелал отказаться.