— Все нормально,— кивнул капитан. — Будем держать дистанцию в три километра. Мы маячок на его машину поставили. Радиус радиосигнала пять километров, так что он никуда от нас не денется.

— Если влипнет, сами продолжите. Схема простая. У вас ордер на его арест, и вы ведете преступника до Москвы, чтобы вскрыть его связи. Поставщик вам известен, нужен заказчик. Ордер я уже заготовил. Если парень проедет до точки чисто, то он сам позвонит. Ты, Егор, с ним встретишься и выслушаешь его доклад,— обратился Хитрово к капитану. — Запишешь разговор на диктофон. А потом он поедет за деньгами. Вот ключи от квартиры. — Хитрово отдал ключи Каримову. — Там вы его и шлепнете. Квартирку мне сняли ребята из Москвы. У меня с ними свои счеты, они потом и найдут его труп. Все документы у него заберете, а его старый паспорт подбросите.

— А где мы его возьмем? — поинтересовался Егор.

— Он передаст свой паспорт моему крестнику, а к вечеру он будет уже у вас. Со мной связываться в самом крайнем случае, и в управление не звоните, только домой. Дело пустячное, сами справитесь, без няньки, а то привыкли, что я за вас думаю. Вопросы есть?

— Командировочные надо бы получить,— смущенно сказал Каримов.

— Вечером получите вместе с паспортом. Его маршрут вам известен, проблем быть не должно.

— Их и не будет, товарищ подполковник,— бодро заявил капитан.

Хитрово взглянул на него с большим недоверием. Чутье подсказывало ему обратное.

На прощание Светлана сняла с себя крестик и повесила на шею Сергею.

— Только не возражай. Мне так спокойнее будет. И вот возьми пакет.

Она сидела рядом с ним в машине и переложила пакет на заднее сиденье.

— Что там?

— Пирожков тебе напекла, курочку поджарила и кофе в термосе. Лучше, чем пиво-то. Тебе за рулем нельзя пить.

— В данном случае я с тобой согласен.

— А как я тебя найду в Москве?

— В армии у нас служил один подрывник из столицы. Бабник кошмарный. Красивый, видный мужик, Леха Белоусов. Он своим подружкам назначал свидание возле памятника Дзержинскому. Правда, памятник давно уже снесли. Но дело-то не в этом. К нему подойти нельзя. Он стоит посреди громадной площади, а вокруг автомобильное движение. Девчонки сразу не соображали, что к чему, и соглашались. А когда приходили, понимали, что он над ними хохмил. Вот мы с тобой и встретимся на месте бывшего памятника в шесть часов вечера.

— Понятно. День тоже определять не будем?

— А я каждый день тебя там ждать стану. Мне все равно делать нечего.

— А если серьезно?

— Приеду и позвоню. Ты же не завтра в Москву поедешь, а через две недели. К тому времени я уже квартирку подыщу. И не на деньги твоего папаши, а на свои заработанные. Есть за что постараться.

— О чем ты, Сережа?

— Рано пока кудахтать. Не говори гоп, пока не перепрыгнул. Я не из тех, кто загадывает и делит шкуру неубитого медведя.

— Конечно. Но квартиру уже снял.

— Просто я уверен, что так должно быть. Так, а не иначе. Ну все, Белка, мне пора сваливать.

Они долго еще целовались, и наконец он все же уехал.

Все шло гладко. Сергей не торопился и ехал к Москве на средней крейсерской скорости. Шли вторые сутки, а он проделал лишь половину пути. Миновав Тамбов и проехав еще около сотни километров, он остановился у развилки возле торгового комплекса и направился в шашлычную утолить голод.

Впервые за последний год ему выдалось время спокойно, без всякой суеты обо всем подумать. Шальная байкеровская жизнь, бесконечные гонки в пьяном угаре, драки, грязные кабаки и вечный лозунг «Вперед!», не давали ему возможности прийти в себя и осмотреться по сторонам. Сейчас, когда он неторопливо ехал по ровному гладкому шоссе в полном одиночестве, ему представилась возможность обмозговать свое положение. Вокруг тишина, покой, пахло весной, и среди серого неба изредка проглядывало солнышко. Мысли сами лезли в голову. Причем он совсем не думал о прошлом. Оно занозой сидело где-то в глубине души, но не кололо. Он рисовал в своем воображении будущее. Без своей Светки этого будущего он себе не представлял. Находилась она рядом — вроде так и должно быть, а теперь ее нет — и будто ногу оторвало, часть самого себя потерял. Он даже не представлял себе, что так ее любит. Только никогда не говорил ей об этом. Он боялся красивых слов. Гораздо проще изъясняться на жаргоне, смешанном с трехэтажным матом. За крутизной и бравадой прятался очень нежный и в чем-то совсем не защищенный парень, которому ничего хорошего в этой жизни увидеть не удалось. Он почитал за счастье, если пуля пролетала мимо, а ласки стеснялся. Не привык и не видел ее до знакомства со Светкой. А когда почувствовал, что это такое, то понял, как просто и легко она его обезоружила. Сергей все еще продолжал ерепениться, сопротивляться и казаться независимым. Он не готов был еще признать собственное поражение. Но никакого поражения и не было. Девушка сняла с него панцирь озлобленности и коснулась спрятанных под ним душевных струн, найдя в нем то лучшее, что он сам от себя и окружающих тщательно скрывал.

Сергей пил кофе и думал о встрече со Светой в Москве. Он уже успел забыть, что везет какой-то там опасный груз, но помнил, что ему должны заплатить деньги, на которые можно будет начать новую жизнь. Он все сделает, чтобы у них со Светкой была настоящая счастливая семья, как у ее родителей, например. А почему нет? Чем он хуже любого. Молодой, смелый, энергичный. Вся жизнь впереди! Вот только башку проветрить от всякого мусора и начать все с чистого листа. За сутки он успел понять, что значит Светлана в его жизни, да и вообще осознать, что эта самая жизнь существует наяву и не так плохо выглядит, если смотреть на нее не из окопов и не сквозь черный дым мотоциклетных выхлопов.

Сергей подошел к стойке бара и взял в дорогу пару бутербродов и банку «пепси».

На улице светило солнышко. Через месяц зацветут деревья и защебечут птички.

Розовая пелена слетела с глаз в тот момент, когда он подошел к стоянке. Машины на месте не оказалось. Сергея прошиб холодный пот. Земля уходила из-под ног. Кровь ударила в мозг, и он испытал давно забытый страх. Мечтатель, губы раскатал. Разинула ворона пасть, а сыр-то выпал.

Замешательство длилось не больше нескольких секунд. За это время его мозги отключились, сработало какое-то внутреннее реле, и в дело пошли инстинкты. Так с ним не раз бывало. Он подчинялся своим инстинктам, благодаря им и жив до сих пор.

Рядом с пустым местом, где стояла его машина, бездельничала «четверка» бежевого цвета. Сергей выхватил из кармана джинсов перочинный нож, подбежал к «жигуленку», вскрыл лезвием замок и, сев за руль, вырвал провода из зажигания, чтобы соединить контакты напрямую.

Искры обожгли ему пальцы, но мотор завелся. Включить скорость он не успел. Какая-то сильная рука схватила его за плечо и, как цыпленка, выкинула из машины. Сергей вскочил с земли и ринулся в бой. Он даже не видел толком своего соперника, атака есть атака. Не тут-то было. Его подбородок нарвался на кулак. Парень отлетел назад, ударился спиной о дверцу машины и сполз по ней вниз.

Пришел в себя после нокаута Сергей не сразу. Минуты четыре ему пришлось пробыть в мире грез. Он медленно открыл глаза, туман постепенно рассеялся, и он увидел перед собой победителя, присевшего рядом с ним на корточки и поливавшего водой его голову из литровой пластиковой бутылки.

Широкоплечий мужик лет сорока, лицо доброе, глаза голубые, блондин с волнистыми волосами. На боксера не похож, слишком красив, и нос не перебит, но ударчик у него крепкий и реакция как у кобры. Такие на пути Сергея еще не встречались. Пижон. Костюмчик, плащик, галстук — и все в бежевых тонах под цвет машины.

— Извини, приятель, но я еще недостаточно разбогател, чтобы дарить свои машины всем желающим.

Сергей помотал головой и стер рукавом куртки воду с лица.

— А я вот подпольный миллионер. Свою подарил какому-то говнюку. А в этой машине моя жизнь лежала. Теперь только смерть осталась.