Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Как ты угадал?

— Да ты же с них глаз не сводила. Полтораста долларов — не мелочь на трамвай.

— Ловлю на слове.

— А сейчас надо окунуться в море, смыть с себя вонищу, выпить кофе и распределить обязанности.

— Я уже знаю, что мне делать.

— Любопытно.

— Сначала ванна, кофе, потом дела.

Так они и сделали. В десять утра, посвежевшие и похожие на людей, они сидели в кафе, пили кофе и просматривали утренние газеты.

— Так, мои планы меняются, — твердо заявила Лика.

— Что на что ты меняешь?

— Вот некролог. В полдень похороны Зернова. Тебе там появляться нельзя. А мне можно.

— Но покойники уже не говорят.

— Конечно. Меня живые интересуют. Забыл, что у Зернова сын мой ровесник, зовут Леня. Если помнишь, то ему тоже в то утро вызывали врача. Уверена, что мальчишка знает немало. Во всяком случае, он много времени не отнимет. Встретимся у Морского вокзала в открытом кафе.

— Пожалуй, ты права. На похороны может прийти и Шура Шелест. Если только он сам не зарылся в песок. Меня поражает твоя самоуверенность. Далеко пойдешь.

— Что ты имеешь в виду?

— С какой стати мальчишка будет с тобой откровенничать. Вряд ли ты раздавишь его своим авторитетом.

— Хватит и авторитета прокурора города. У тебя в кармане лежит письмо, адресованное Зернову, которое написал Емельянов на своем гербовом бланке. И дай мне фотографию Зернова, где видны пулевые отверстия. Это так, чтобы он от меня не отмахивался, как от назойливой мухи.

— Ладно, договорились. Но это документы, а не писульки. Используй их в самом крайнем случае. Как бы щенок не заложил тебя. Кто его знает, что там у него в башке.

— Сориентируюсь. Не такая я ворона, как ты думаешь.

— Нет, ты еще птенец, из которого вырастет ворона.

Журавлев прикинул и решил, что более безопасного задания для девчонки не придумаешь. Во всяком случае, она развязывает ему руки. Конечно, он не верил, что двадцатилетний мальчишка знает о взрослых играх своего отца. Но чем черт не шутит?

Он отдал ей изрядно помятое письмо прокурора и проводил на автобус.

Скинув с себя обузу, нашел телефон.

У прокурора, как всегда, трубку снял его секретарь.

— Олег Павлович, это ваш старый приятель.

— Рад слышать, что вы в полном здравии.

— Да, чудеса еще случаются на этом свете. Получилось так, что я потерял машину. Правда, не совсем даром. Мне кое-что перепало взамен.

— Машина вам будет. Что еще?

— Пистолет. И вопрос. Одна белая «волга», две черные. Краснодарские номера. Владелец белой — человек со шрамом на щеке.

— Я понял, о ком идет речь. Полковник ФСБ Григорий Коптилин, командир спецназа. Когда-то его за особую жестокость и своеволие убрали из центра, а бывший губернатор пригрел его у нас. Здесь он чувствует себя вольготно и выполняет особые поручения верхушки. В основном занимается внутренними делами. Правда, ему надо отдать должное — со стороны Ставрополья и Абхазии боевики уже к нам не лезут.

— Полковник работает против нас. Я с ним уже не первый раз сталкиваюсь. Давайте встретимся. Я не хочу таскать мину в кармане.

— Хорошо. Там же. И примите мои соболезнования. Мы уже знаем о вашей жене.

— Не стоит об этом, а о докторе Веймере я хотел бы иметь исчерпывающую информацию — и о его больнице, и о лаборатории.

— Договорились.

Журавлев положил трубку. События последних суток не оставляли ему возможности копаться в собственных чувствах, его всегда спасала работа. Он очень не любил парня, чье отражение видел в зеркале, избегал душещипательных монологов, самокопания и не искал себе оправданий. Всегда отвлекала работа, а если ее не было, то он ее придумывал. К закату жизни люди любили сидеть с друзьями по вечерам за рюмочкой и вдаваться в воспоминания со сладостной улыбкой на устах. Журавлев никого не винил, и себя в том числе, в том, что в его жизни не было звездного часа. И даже минут. А если и были, то очень давно, и он о них не помнил. Конечно, тридцать семь лет — еще не старик, но вымотался он здорово. А главное — пустота, окружающая его, отсутствие тепла, перспектив и надежд. Такую жизнь он выбрал себе сам. Он ничего не имел, ничего не накопил и мало чего хотел. Вот откуда бесшабашность, готовность идти порой на неоправданный риск. Журавлев не мечтал дожить до глубокой старости, чтобы не полезть в петлю от взгляда на свое бездарное прошлое.

Встреча с секретарем прокурора состоялась у входа в Луна-парк. Ему пригнали новенькую «ауди». Авторитет рос с каждым конвертом.

— Все необходимое для себя вы найдете в машине, Вадим Сергеич, — сказал секретарь, когда они присели на скамейку. — Извините, но о костюме я не подумал, мне казалось, что вам того хватит надолго.

— Мне тоже так казалось, но я не предполагал искать конверт на городской свалке. Не стоит об этом думать. Мне, может, и целого гардероба не хватит. — Журавлев передал часть фотографий секретарю. — Все эти люди погибли от насильственной смерти, Олег Павлович. Думаю, прокурор найдет применение этим фактам.

— Думаю, что да. В вашем распоряжении остались сутки. Если не будет хватать хоть одной части доклада, вся затея рухнет. Счет три на три.

— Я помню об этом. Что вы знаете о больнице профессора Веймера? Всех убитых свозят к нему в морг. Очень странное место.

— Вы правы. Веймер для всех является закрытой книгой. Он хирург, причем с мировым именем. Где-то он очень подмочил свою репутацию недозволенными опытами. Экспериментировал на людях. Случился международный скандал, и профессор отошел в тень, сменив фамилию. Судьба свела его с вице-мэром Рубиным. Впрочем, тогда он еще не был вице-мэром, а занимался исключительно коммерцией. Рубин на свои деньги для Веймера выстроил больницу и лабораторию. Тем самым позволив продолжать свои опыты. Лабораторию взяла под свое крыло ФСБ. Думаю, что это продуманный ход. Таким образом, Веймера оградили от вмешательства министерства здравоохранения и от остальных любопытствующих. Лаборатория превратилась в секретный военный объект.

— Веймер обязан Рубину. Костоломы полковника Коптилина и сам он должны на кого-то работать. Они не сами по себе, а всего лишь исполнители. Чей заказ они выполняют? Такой группировкой может командовать только очень влиятельный человек. Если мы не будем брать в учет губернатора края, то остается Егор Алексеевич Рубин. Тогда все сходится.

— Согласен. Но Рубин за границей.

— Трудно в это поверить. Слишком активно работает Коптилин. Практически его команде удалось отрезать курьеров от Садальского, а Садальского — от вашего шефа. Не сомневаюсь, что Рубин стоит у руля и принимает решения. Человек в его положении не покинет Сочи, когда на карту поставлена его карьера, деньги и даже жизнь. Мне нужно выяснить, где находится его командный пункт, логово.

— Все логично. Что я могу вам на это ответить? В сторону Дагомыса, за рекой Псахе, километрах в пяти, на берегу раскинулся парк. Пляжная зона в три километра закрыта для курортников. Так вот, на этой территории находится элитный яхт-клуб «Посейдон». Владельцем клуба, как вы поняли, является Егор Рубин. Членами клуба состоят самые богатые люди побережья, владельцы собственных яхт размером с плавучие дома. Как я слышал, там один только членский взнос равняется семи тысячам долларов. Яхт-клуб обнесен забором и хорошо охраняется. С моря к нему не подступишься — он возвышается над водой метрах в двадцати, на скале. Пирс, где стоят катера, также находится под неусыпным вниманием охраны.

Там наши миллионеры проводят свой досуг, встречают праздники, обедают, ужинают и обсуждают свои дела. На бункер и логово, как понимаете, клуб не похож. Но я думаю, что это единственное место, где может находиться Рубин, оставаясь не замеченным для остального люда. Если, разумеется, он никуда не уехал. Ваши аргументы меня убедили в этом. И вот еще одна новость. В Сочи приехал губернатор. Он пробудет здесь пару дней. У него назначена встреча с Президентом. Президент приезжает завтра утром, когда конференция должна быть в самом разгаре. Теперь понимаете, какая на вас возложена ответственность?

36
{"b":"134433","o":1}