Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Песчаная сушь

Литература

Песчаная сушь

Литературная Газета  6286 ( № 31 2010) - TAGhttp___www_lgz_ru_userfiles_image_32_6287_2010_6-2_jpg259892

Альберт УЗДЕНОВ

ВОЗВРАЩЕНИЕ                                                                                                                            

Литературная Газета  6286 ( № 31 2010) - TAGhttp___www_lgz_ru_userfiles_image_32_6287_2010_6-3_jpg213623

Нежный май… Под луной

Крутосклоны белей молока.

Мой конёк вороной

Пьёт из звёздного родника.

Только радостный всхлёст,

Только пена и плеск вгорячах,

И качание звёзд

В этих конских раскосых очах.

Что до нашей беды

Жеребцу!.. Он и счастлив и юн…

Только сладость воды

Знает этот беспечный шалун.

Та песчаная сушь

Будет сниться вернувшимся, где

Столько сгинуло душ,

Вот об этой мечтая воде.

Перевод с карачаевского Михаила СИНЕЛЬНИКОВА

СТАРЫЕ ЛИСТЬЯ

Несколько листьев

остались на ветке осенней:

Злые дожди их мочили,

трепала метель.

Листья держались,

из сил выбивались последних.

Но дождались,

когда в мир возвратился Апрель.

Вновь всё цветёт

и тепло над землёю разлито…

Неукоснительна в жизни

природная связь.

И отогреты дыханием жизни

забытой,

Листья сорвались

и вниз полетели, кружась.

Мягко понёс над садами их ветер

весенний,

И умирать было листьям легко

и светло:

Листья увидели пору других

поколений.

Дерево жило! Их дерево не умерло!

Перевод с карачаевского Юсуфа СОЗАРУКОВА

Прокомментировать>>>

Литературная Газета  6286 ( № 31 2010) - TAG_img_pixel_gif115765

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Литературная Газета  6286 ( № 31 2010) - TAG_img_pixel_gif115765

Комментарии:

Цыганке нечего плясать

Литература

Цыганке нечего плясать

Литературная Газета  6286 ( № 31 2010) - TAGhttp___www_lgz_ru_userfiles_image_31_6286_2010_6-2_jpg660391

ЛИТПРОЗЕКТОР

Почти сто лет назад, в июле 1909-го, в стихотворении «Утро в Москве» Александр Блок утверждал:

Упоительно встать в ранний час,

Лёгкий след на песке увидать.

Упоительно вспомнить тебя,

Что со мною ты, прелесть моя.

А вот московское утро обычного нашего отечественного трендсеттера из романа «Пустота»: «Душевая кабина — функция «массаж + пар», в CD-проигрывателе стонет Эйми Вайнхаус. Джойнт с убойной гидропоникой, таблетка супрадина красит минеральную воду в ядовито-жёлтый, гардеробная, тёмные очки, чёрная одежда, йогурт, кофе, на экране Euronews без звука, ещё джойнт, ещё кофе, ещё одна песенка лондонской оторвы».

А вот появляется и не менее отечественная возлюбленная нашего трендсеттера, «прелесть его»: «Кристина приезжает в начале первого и выглядит сногсшибательно, просто умопомрачительно и в то же время интеллигентно, монохром в одежде и почти без косметики, такой абсолютно natural look, в этом светло-сером классическом тренче и очень узких джинсах из серого же денима».

Впрочем, единственной «прелестью» герой не ограничивается: «Дело в том, что я никогда не добивался женщин, они просто появлялись, как я уже говорил, из ниоткуда, возможно, очарованные моей харизмой…»

И слегка-слегка, ну самую малость абсценной лексики. Не ради эпатажа, боже упаси, а так, ради ощущения перчика в унылых буднях.

Надо ли переводить на язык отечественных осин, что трендсеттер – это законодатель мод? Всего-навсего. А «джойнт с убойной гидропоникой» –  сигарета с наркотикосодержащей травой? Кто знает про «гидропонику», тот, увы, знает. Кто не знает – и не советую.

Спросили как-то Владимира Спектра бесчувственные журналюги: «Вам не надоело писать о мире гламура?»

И ответил с сокрушённым сердцем «генеральный байер бутиков FIRMA и культовый писатель глянцевой тусовки»: «Если бы я был, например, прорабом, то я бы написал о стройке. Если бы работал в троллейбусном депо, написал бы о жизни водителей троллейбусов. Но так сложилась моя жизнь, что я живу именно в мире гламура, поэтому и героев своих помещаю в него же. Я просто не знаю другой жизни. Я мог бы, конечно, стать фантастом и выдумывать другие миры, но я люблю, чтобы весь антураж был реальный».

Ну лапочка же! Такое простодушие и лукавство одновременно подкупают. Жизни он действительно не знает. Где это видано в современной литературе –  произведения о стройке или о водителях троллейбусов? Нет, может быть, у кого-то в столе они (таковые произведения) и лежат. Всякое бывает. Тем более в несусветную жару. Но чтобы хоть одно издательство ими заинтересовалось, даже при аномальных погодных условиях, сильно сомневаюсь.

А заинтересовались они «Пустотой». В аннотации, в которой нам обещают, что «обыденная жизнь превращается в фильм ужасов». Она действительно превращается, но для этого надо одолеть три четверти романа. Да и превращается не в фильм ужасов, а в некую попытку заставить нас поверить. Поскольку об «ужасных» преступлениях говорится вскользь. Как совершены злодейства, нас не информируют, предлагая поверить на слово. Да и то сказать, в этом гламурном мире –  умер-шмумер, лишь бы был здоров!

«Просто слишком много кокаина. Просто нужно выровняться алкоголем. В этом мире вообще всё просто», –  считает главный герой Север. То ли имя у него такое, то ли кличка. Об этом автор также умалчивает. Зато охотно перечисляет модные заведения, в которых герой бывает, названия напитков, наркотиков, модных шмоток, машин и т.д., то есть настойчиво вводит в мир гламура. Начинаешь подозревать, что тебя просто-напросто «разводят на бабло», откровенно втюхивая рекламу.

Повторяю, эта байда с переодеванием и переездами героя из одного кабака в другой и с пустыми разговорами с завсегдатаями баров тянется три четверти романа, прежде чем доходишь до каких-то сюжетных поворотов. Да ведь по профессиональной необходимости доходишь! Хотя уже странице на десятой «Пустоты» начинаешь скучать и даже раздражаться, как при прослушивании заезженной и потому всё время повторяющейся пластинки. В конце концов если читатель заинтересован во всей этой гламурной информации, то он просто возьмёт и откроет соответствующий журнал или зайдёт на нужный сайт. Если нет –  то и читать не будет. Ведь, кроме всей этой парфюмерно-наркотической требухи и осознания главным героем, что жизнь его – пустота, познавать в романе нечего.

26
{"b":"134002","o":1}