ПЕЧАЛЬНЫЙ ПАРАДОКС

В своё время А.С. Пушкин заметил, что «Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою; история её требует другой мысли, другой формулы». Может, слишком сильно выразился наш поэт-мыслитель? Однако такой взгляд на Россию фактически разделяет главный американский «русовед» (и уж никак не поэт) Р. Пайпс, утверждающий, что коренное отличие России от Запада заключается в вотчинном укладе русской национально-экономической жизни, где власть и собственность сосредоточены в руках (богоосвящённого. – А.К.) монарха, тогда как в Европе институт частной собственности после буржуазных революций, по существу, стал самостоятельной правящей силой. В результате этого, добавлю я от себя, не собственность стала принадлежать людям, а люди стали приложением к своей собственности – таков печальный парадокс хвалёного западного капитализма. И по отношению к этому мгновению на пути человечества (возраст европейского эксперимента с капитализмом – 300 лет – минута истории!) К. Маркс был прав.

Однако отечественная история не укладывается в эту схему, хоть плачь. Американец Пайпс указал на вполне реальную особенность русского культурно-исторического типа, которую, впрочем, задолго до него отметили выдающиеся наши мыслители И.В. Киреевский, Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев. Более того, можно сказать, что капитализм на Руси пришлось буквально пробивать силой, причём с кровавыми жертвами.

Уж сколько сделал для либерализации и капитализации страны император Александр Второй своими «великими реформами», но именно за ним больше всего охотились террористы и в конце концов убили его на Екате­рининском канале. Та же участь постигла крупнейшего реформатора начала ХХ века П.А. Столыпина, убитого на глазах царя, причём ненавидели его и «справа» и «слева» – в сущности, за то, что он стремился утвердить институт частной собственности в деревне. При советской власти частная собственность была запрещена законом, да и сегодня силовики запросто отбирают собственность у любого олигарха. Нет, уважаемые господа либералы, тут не просто отставание от передовых западных стран (тем более на одно–два поколения, как полагал, к примеру, Е. Гайдар). Если это «отставание», то лет на пятьсот – а это уже не отставание, а другой цивилизационный путь.

А ЧЕРВЬ БЕСПОКОЙСТВА ГЛОЖЕТ…

Вот здесь и кроется причина трудностей на пути капитализации и либерализации России. Можно сколько угодно иронизировать по поводу «абсолютного добра», возможного разве что в Царстве Божьем, но факт остаётся фактом: капитализм у нас никогда не имел – и до сих пор не имеет – духовных оснований. В Европе и тем более в Америке капитализм как царство частной собственности возник на волне протестантской Реформации ХVII века, вожди которой (возможно, сами того не желая) проложили путь для нового буржуазного бога, которого потом в Америке назвали «О’КЕЙ». Оставаясь на словах христианами, евро-американские бюргеры фактически отдали свою цивилизацию/жизнь богу наживы мамоне, став из христиан «мамонцами».

В России Реформации не было. Русский человек трёх последних столетий, как это ни странно для либералов, сохранил в своём подсознании стремление к чему-то более значимому, чем собственность, комфорт, 300 сортов колбасы и т.п. Об этом свидетельствует вся «святая русская литература», как назвал её Томас Манн, но отнюдь не только она. Лучшим доказательством именно такого положения вещей является наличная структура православно-русской цивилизации, которая при всех политических режимах – и царском, и советском, и авторитарном – строится именно по вертикали, сверху вниз, от духовной и светской власти к частной собственности и колбасе, а не наоборот.

Русский народный менталитет никогда не отождествлял жизненный успех с большими деньгами. В этом главное отличие «русской идеи» от «американской мечты». «Не обманешь – не продашь», «от трудов праведных не наживёшь палат каменных» – так оценивалось на Руси вожделенное для некоторых иных цивилизаций обладание богатством. Более того, душевное и телесное самодовольство прямо признаётся в православии бедой, а не победой человека. И червь беспокойства гложет в нашей стране даже крутых миллиардеров…

СУММА ДОБРА И ЗЛА

После сказанного у читателя может возникнуть вопрос: а не слишком ли дорогой ценой приходится платить за модернизацию России? И что же это за страна, технический и социальный прогресс которой достигается ценой перманентного насилия?

Здесь мы сталкиваемся с одной из характерных для нашего Отечества антиномий – противоречием в законе, когда оказываются правы одновременно как сторонники модернизации России, так и её противники. С одной стороны, модернизационный прогресс необходим хотя бы для того, чтобы нас не стёрли в порошок передовые в технологическом отношении страны (технократические лидеры).

С другой стороны, никакой прогресс не обходится без значительных, и прежде всего духовно-нравственных, потерь, и нередко эти потери превышают цену (прагматический успех) самого прогресса. Вся техносфера нынешнего «продвинутого» мира, от воображаемых компьютерных вселенных до небоскрёбов высотой 826 метров, моделирует отнюдь не ангельские нормы современного общества как на Востоке, так и на Западе. Достаточно сказать, что примерно половину циркулирующей в Интернете информации составляет жёсткая порнография. И восточнохристианская цивилизация (сознательно или бессознательно) сопротивляется такому прогрессу. В сущности, речь идёт о борьбе святыни и жизни – кто кого?

Ценности духа вступают в противостояние с идеей овладения миром – идеалом модерна, причём русская культура переживает это противостояние особенно остро. Любой идеал требует жертвы. Сегодня идеал модерна – свободный самодостаточный человек – превратился в фигуру постмодерна, где разница между нормой и антинормой, между возможным и недопустимым вообще утрачена.

Такой идеал требует для себя жертвы совестью, называя это авангардным экзистенциальным опытом. На Западе люди согласились (и внутренне и внешне) на жизнь без идеала – так оно и богаче и спокойнее. Восточнохристианская (русская) история оказалась более устойчивой в плане базисных жизненных установлений – тут и реальная монархия вплоть до начала ХХ века, и идея коммунизма как жизни по правде для всех, и даже нынешняя «суверенная демократия», больше похожая на превращённую форму «самодержавной республики» (в духе славянофильских проектов ХIХ века).

Так или иначе, в человеческой цивилизации возрастает одновременно сумма добра и сумма зла, порядка и хаоса. Таков основной парадокс истории в этом несовершенном мире, о чём не стоит забывать даже самым ярым поклонникам передовой «демократии налогоплательщиков».

В ОЖИДАНИИ НЕ ЛИБЕРАЛЬНОЙ ДЕМОКРАТИИ

Из вышесказанного было бы неверно заключить, что наша страна не нуждается в модернизации. Элементы либерализма и капитализма (то есть модерна) есть в любом обществе, но в здоровом национальном теле рынок занимает своё место в экономике, а не подчиняет себе всю страну. Кроме того, даже в самом либеральном обществе государство так или иначе рынок регулирует. Что касается России, то рыночные отношения в ней всегда находились и должны находиться под строгим государственным контролем.

Русский народ не любит формальной юриспруденции и не поклоняется правам человека – он любит избранника, за которым чувствует Божью руку. Только такому лидеру – «отцу нации» – по силам объединение российского населения (христиан, националистов и атеистов, белых, красных и «жёлтых», радикалов и либералов, капиталистов и пролетариев, богатых и бедных) в способное на осмысленное действие социальное целое. Не «средний класс» или бюрократия, а именно союз общенационального лидера с большинством народа нужен сегодня для модернизации России.