II. а) Единая государственность (Гуннская империя) б) Система государств (Авары, Хазары, Крымские болгары, Русь, Печенеги, Половцы)

III. а) Единая государственность (Монгольская империя)

б) Система государств (первая ступень): распадение Монгольской державы (Золотая Орда, Джагатай, Персия, Китай)

в) Система государств (вторая ступень): распадение Монгольской державы (Литва, Русь, Казань, Киргизы, Узбеки, Ойроты-Монголы)

IV. а) Единая государственность (Российская империя — Союз ССР)324.

Мог ли предвидеть Георгий Владимирович Беловежский сговор 1991 года? Нет, не мог и не предвидел. Он заключил свою схему такими словами: «С точки зрения прямолинейности схемы, у многих читателей может возникнуть соблазнительная мысль — не должен ли вслед за периодом государственного единства Евразии вновь последовать период распада государственности. Здесь, однако, нужно вспомнить то, что выше сказано было о создании русским народом целостного месторазвития. Предпосылки исторического развития изменились, т. к. нынче Евразия представляет собой такое геополитическое хозяйственное единство, какого ранее она не имела. Поэтому теперь налицо такие условия для всеевразийского государственного единства, каких раньше быть не могло» (выделено мною. — С. Л.)325.

Идет 1927 год. Г. Вернадский переезжает из относительного «ближнего зарубежья» — Праги в совсем «дальнее» — США; его отец остается в России и пока не репрессирован, хотя в 20-х гг. был открытым врагом власти ненавистных ему большевиков. Какой же объективностью и прозорливостью надо было обладать, чтобы констатировать — «каких раньше быть не могло»!

В конце этого параграфа приведу весьма интересную периодизацию Н. Трубецкого. Она касается борьбы «леса» и «степи» в истории Руси-России.

На заре русской истории (до конца X в.) — попытки объединения степи и леса для использования выгод обмена их природными богатствами. Попытки то из лесного севера, то из степного юга (государственные образования скифов, готтское, гуннское), опыт Святослава Игоревича, год его смерти (972 г.) — конец первого периода.

Конец X — середина XIII в. — связь между лесом и степью разорвана, идет отчаянная борьба между русскими князьями и печенегами (затем половцами). Русский народ сбивается в лесу, удерживается в пристепье, но не в самой степи. Этот второй период может быть назван борьбой между лесом и степью. Хронологические рамки — условно от 972 г. до 1238 г. (Батыево нашествие).

Монгольское завоевание кладет предел раздорам степи и леса, оно несет с собой победу степи над лесом. Русские княжества освобождаются от борьбы со степью. Подчинением Великому монгольскому хану (затем и «Царю Ордынскому», т. е. хану Золотой Орды) достигается формальное объединение русских княжеств; когда падет власть Орды, Москва оказывается в силах принять эту власть на свои плечи; Орда распадается (выделяет царства Казанское и Крымское). В эту же эпоху происходит отделение западной Руси от восточной, западная Русь попадает в состав Литвы и Польши.

Хронологические рамки третьего периода — от 1238 г. до 1452 (1452 г. — это год основания зависимого от Москвы Касимовского Татарского царства. Москва становилась отныне собирательным центром в том мире, который возник в результате распадения золотоордынской державы, фактически Иван III является уже с самого начала независимым государем («царем»).

Четвертый период (условно 1452–1696 гг.). Наступление русского севера на монголо-турецкий юг и восток; обозначается решительная победа леса над степью; происходит завоевание Казани, Астрахани, Сибири и, после многовекового перерыва, овладение вновь устьями Дона (взятие Азова Петром Великим, 1696 г.).

Пятый период (условно 1696–1917 гг.). Распространение Российского государства почти до естественных пределов Евразии; объединение леса и степи в отношении хозяйственно-колонизационном. Попытка овладения заокеанской территорией в Северной Америке (1732–1867). Весь императорский период: мощное развитие внешних форм культуры при глубоком и тяжелом потрясении духа326.

Принципиальную линию евразийцев, современно выражаясь, можно назвать цивилизационным подходом. Но это был парадоксальный, в ту пору шокировавший многих эмигрантов подход — полная переоценка ценностей. Сделано это было в 1920 г. (еще до манифеста евразийцев) в брошюре Н. Трубецкого «Европа и человечество»; многие именно от нее ведут отсчет всему евразийству. Нечего и пытаться как-то изложить страстный и блестящий текст, над которым автор работал долго и в муках с 1909 г.327. Можно сделать это лишь сугубо тезисно, резко обедняя логику ученого. Главные его тезисы шокировали людей, привыкших к стереотипам конца XIX — начала XX в.

Первый тезис: между шовинизмом и космополитизмом нет коренного различия. Космополит отрицает различия между национальностями, а европейские космополиты всегда понимали под «цивилизацией» ту культуру, которую выработали романско-германские народы, а под «цивилизованными» — тех же романцев и германцев. Шовинист считает, что лучшим народом в мире является именно его народ. Все остальные должны подчиняться ему, приняв его веру, язык и культуру, слиться с ним. Евразийцы не хотели «сливаться». П. Савицкий позже выразил неприятие евразийства в стихах, написанных в 1949 году в мордовском лагере:

Не хотели «сливаться» и лучшие умы русской интеллигенции, оставшиеся в России. Андрей Белый называл западную цивилизацию «гигиенической цивилизацией зубочисток», противопоставляя ей православную степную культуру «кочевников-номадов» — «крещеных китайцев». Итак, по мнению Трубецкого, существует полный параллелизм между шовинизмом и космополитизмом; разница состоит лишь в том, что шовинист берет более тесную этническую группу, чем космополит, разница только в степени, а не в принципе329.

Второй тезис: слова «человечество», «общечеловеческая цивилизация» и прочие являются выражениями крайне не точными. Европейская культура не есть культура человечества330. Это есть продукт истории определенной этнической группы. Позже была вынесена на поверхность идея сверхнациональной мировой цивилизации, идея, свойственная греко-римскому миру.

Под «всем миром» в Риме понимали лишь Orbis terrarum, т. е. народы, населяющие бассейн Средиземного моря331. Это породило основание европейского «космополитизма», который правильнее было бы назвать откровенно обще-германо-романским шовинизмом — эгоцентризмом. Согласно Трубецкому, человек с ярко выраженной эгоцентрической психологией бессознательно считает себя центром вселенной, венцом создания: «Эгоцентрическая психология проникает в миросозерцание весьма многих людей»332.