Собравшиеся облегченно вздохнули.

В пять часов утра в Москву ушла ответная шифротелеграмма:

«Начальнику УУЗ Минобороны генерал-полковнику Хромову. Коротков А.В. отчислен из училища и уволен с военной службы за дискредитацию высокого звания курсанта, выразившуюся в посещении ночного бара со стриптизом, употреблении там спиртных напитков и последующим беспричинным скандалом с администрацией бара. Нарушение выявлено руководящим составом училища по собственной инициативе. Проведенным дознанием установлено, что Коротков А.В. о противоправной деятельности своего отца генерала Фалькова не осведомлен. Руководством училища из происшедшего сделаны выводы и разработан план профилактических мероприятий с целью предупреждения подобных фактов в дальнейшем. Начальник Тиходонского РУ генерал-майор Панков».

Инцидент был исчерпан.

В то время, когда Александр Кудасов с товарищами бурно проводил время в «Золотом круге», Оксана и ее пожилой кавалер плыли по Дону на небольшом кораблике, стилизованном под парусную шхуну. На самом деле судно шло на моторе: паруса, мачта, да и сам корпус с угловатыми обводами были сплошной декорацией и не были приспособлены для борьбы с морской и даже речной стихией. Кораблик был приписан к стоящему прямо на берегу ресторану «Петр Великий» и предназначался для прогулок гостей после изысканного обеда и солидных возлияний… Первый час прогулки стоил четыре тысячи рублей, второй – три, третий – две, остальные – по договоренности. Сурен Гаригинович, разорвав банковскую упаковку, не считая отделил капитану половину пачки пятисотенных купюр и спросил:

– До Москвы дотянете?

Это была шутка, но шутить с Бабияном мог позволить себе не каждый, поэтому молодой загорелый мужчина в морской фуражке, непроизвольно бросив взгляд на огромного телохранителя, вполне серьезно объяснил:

– Не получится. Остойчивость не та, топлива не хватит, да и документов нет. Нам же надо будет через шлюзы идти, а без документов невозможно. К тому же, каюты у нас больно маленькие, затомитесь.

– Ну, нет, так нет, – добродушно согласился Бабиян. – А до Степнянска дойдем?

– Это без вопросов! – просиял капитан.

На палубе уже был накрыт десертный стол: фрукты, конфеты, шампанское, шоколад, коньяк и любимый Оксаной кампари. Негромко тарахтел мотор, неторопливо плыли мимо поросшие кустарником берега, играла легкая музыка, специально захваченный на прогулку официант споро подливал напитки. Капитан стоял за штурвалом в крохотной, как домик кума Тыквы, рубке, помощник-матрос туда не помещался и вставил только голову, оставаясь полуголым туловищем на палубе. Шкафообразный телохранитель Алик сидел на стуле в стороне, ближе к носу. Он никогда ничего не ел и не пил в присутствии хозяина, он даже не смотрел в его сторону, но безошибочно реагировал на каждый жест.

Бабиян пил коньяк, Оксана через трубочку потягивала кампари с грейпфрутовым соком и со льдом. Этот коктейль открыл для нее Сурен, и ей он пришелся очень по вкусу. Вообще, Сурен научил ее смотреть на мир совсем другими глазами. И несмотря на разницу в возрасте, она чувствовала себя с ним легко и свободно. Более того, гораздо увереннее, чем с Кудасовым и другими своими сверстниками.

– Я тебя поздравляю с окончанием института, – с легкой улыбкой Сурен протянул девушке плоскую, обтянутую бархатом коробочку. Оксана открыла ее и охнула: внутри переливалось перламутровым блеском жемчужное ожерелье. С завернутыми в старые колготки кольцом и сережками оно составляло красивый и дорогой гарнитур. Сурен, как всегда, сдержал слово.

– Спасибо! – девушка вскочила, обошла стол и от души расцеловала Сурена в колючие щеки. Тот довольно улыбнулся.

– Это тебе спасибо. Когда подарок доставляет радость, мне радостно вдвойне… Где думаешь работать?

– В шестнадцатой школе, учителем начальных классов. Это и от дома недалеко, да и с маленькими детьми хлопот меньше…

– Хочешь, ко мне иди, – предложил Сурен и допил коньяк. Проворный официант тут же подскочил и налил еще.

– Кем? – удивилась Оксана.

– Какая разница? Кем хочешь! Хоть секретарем, хоть заместителем. Ничего делать не будешь, тысячу каждый месяц получишь.

– Тысячу?

– Тысячу. Долларов.

– Долларов?!

Сурен довольно улыбнулся.

– Ну конечно, Барби! Не рублей же!

Она покачала головой.

– Столько мой бывший жених заработает в своем лесу месяца за два-три!

– Почему бывший? – заинтересовался Сурен.

– Потому что он не может устраиваться в жизни. Он предложил мне ехать с ним в какую-то тайгу, к этим ужасным ракетам, которые сделают его импотентом, – с досадой сказала она. – А потом накричал на меня и бросил трубку.

– Это плохо, – Бабиян покачал головой. – Каждая девушка должна выходить замуж, создавать семью. Таков закон природы.

– Слушай, Сурен, женись ты на мне, – неожиданно предложила Оксана.

Бабиян утратил обычную невозмутимость и даже поставил рюмку на стол. Он внимательно посмотрел в лицо своей юной спутницы: не шутит ли?

– Ты что, серьезно?

– Вполне, – девушка выжидающе прищурилась, уголки губ чуть заметно поползли вверх. – А что, тебя это пугает?

Губы Сурена Бабияна, известного в определенных кругах Тиходонска под прозвищем Змей, сжались в плотную линию, холодные глаза заблестели твердыми злыми льдинками.

– Меня никто и ничто не может напугать, детка. Ты разве не знаешь, что я женат?

Незнакомый жесткий тон и ледяной взгляд испугали Оксану. Она перестала улыбаться. Окружающая природа пожухла, приятная прогулка вмиг утратила свою прелесть.

– Я знаю… – Но любишь-то ты меня, а не свою жену…

– А ты знаешь, что у меня есть дети и четверо внуков? – холодные глаза безжалостно гипнотизировали молодого педагога.

– Ну да… Но что это меняет?

– Как что? Я сам, мое имя, мои деньги и мое имущество сейчас принадлежат семье. А если я женюсь на тебе, кому они будут принадлежать? Может быть, тебе и твоей семье?

Теперь в голосе кавалера звучала отчетливая угроза. Вмиг исчезли обычные обходительность и дружелюбие. Перед Оксаной сидел совсем другой человек. Чужой и страшный.

– При чем здесь имущество и деньги? Разве я из-за этого?!

– А из-за чего? Из-за моей красоты? Я действительно был красивым парнем… Лет тридцать-сорок назад. Когда тебя еще не было на свете.

– Я и не думала претендовать на твои деньги, – растерянно лепетала Оксана. Она чувствовала, что допустила серьезную ошибку, и не знала, как поправить дело.

– Это правильно, – кивнул Сурен. – Те, кто так думал, все плохо кончили. Все до одного.

– Вы меня неправильно поняли, Степан Григорьевич! Просто мне надо выходить замуж, вот я и подумала…

– Головой надо думать, а не… другим местом!

Сурен хлопнул ладонью по столу, рюмка покатилась на палубу. Официант быстро поймал ее, но ставить обратно не стал и ушел на корму. Алик бросил настороженный взгляд и снова отвернулся.

– С какой стати я должен на тебе женится, милочка?! И зачем? Чтобы ты наставляла мне рога?!

Оксана отшатнулась назад, будто ее ударили по лицу. Зеленые кошачьи глаза наполнились слезами.

– По-твоему, я потаскуха?

Бабиян пожевал губами, сделал ищущее движение рукой, и перед ним мигом оказалась наполненная коньяком рюмка.

– Я этого не говорил…

Сурен опрокинул рюмку и отправил следом еще одну.

– Но подумал. Ведь подумал, Степан Григорьевич? – девушка раскраснелась от гнева и обиды.

Бабиян вскочил, резко прошелся по палубе взад-вперед, как загнанный в клетку тигр. Если бы у него был хвост, то наверняка он хлестал бы себя по бокам. Но хвоста у него не было. И он подскочил к капитанской рубке.

– Какого хера ты тут торчишь? – схватив матроса за руку, он рывком выдернул его голову наружу. Алик мгновенно вскочил на ноги.

– За что ты получаешь мои деньги?! За то, что стоишь и ничего не делаешь?!

– Я моторист… Если мотор забарахлит – чиню, или водозабор забьется… – Испуганно оправдывался тот. – Тогда я за борт лезу и прочищаю…