– Разве такое может быть?! Я, курсант, и сразу после выпуска…

– Может! – не дослушал его подполковник. – По одной простой причине: сложность запуска. БЖРК постоянно перемещается, поэтому в полетное задание не введена координата старта. Понимаете, насколько это усложняет расчеты?

– Да, это очень затрудняет работу, – задумчиво произнес Кудасов.

Олег Станиславович кивнул.

– Вот именно! Мы не смогли подобрать расчетчика такого уровня. По-существу, вы единственная подходящая кандидатура.

Саша был польщен.

– Ну, если так…

Но внезапно в голову пришла еще одна мысль.

– А кто сейчас занимает эту должность?

– Полковник Белов Евгений Романович. Под его началом вы и будете стажироваться.

– Но это получится…

– Ничего не получится! – перебил его Кандалин. – Белову пятьдесят пять лет, это верхний возрастной предел службы. И он пойдет на пенсию, с вами или без вас. Просто, если его место займете вы, страна будет в большей безопасности, чем если в кресло командира пуска сядет случайный человек!

– Но опыт! Я просто не созрел до такой должности! – почти закричал Кудасов. – Ведь положено начинать со стажера оператора, потом работать оператором, потом старшим оператором, потом заместителем начальника смены…

Кандалин раздраженно взмахнул рукой.

– Молодой человек, я хорошо знаю иерархию должностей! Поверьте, гораздо лучше вас! Вы все говорите правильно. Но обстоятельства конкретной ситуации заставляют нас сделать вам конкретное предложение! И оно резко отличается от стандартных ситуаций и стандартных предложений. Такие предложения делаются один раз в жизни! И основано оно исключительно на ваших высоких личностных и профессиональных качествах!

Слышал бы это его отец! Он бы оказался на седьмом небе от счастья. И утвердился в мысли, что справедливость все равно берет верх, что бы там ни говорили.

Кандалин и Маслов в упор рассматривали курсанта. В их глазах застыло странное выражение. Похоже, что они ждали отказа.

Саша подумал, что бедный Коротков до рокового поцелуя принял бы столь перспективное предложение не задумываясь. И те сомнения, которые мучают его самого, тому даже в голову не могли придти! «Глупо отказываться от того, что само идет в руки!» – неоднократно говорил Коротков. Вспомнилась и еще одна мудрость генеральского сына: «В жизни реже дают, чем отбирают. Поэтому свой шанс упускать нельзя!» Правда, все эти премудрости не пошли тому самому на пользу.

– Что ж, давайте попробуем, – наконец сказал Кудасов. – Я согласен!

Олег Станиславович встал и протянул ему руку.

– Поздравляю с правильным и ответственным решением. Будем работать вместе. Предупреждаю: необходима строгая конспирация! За секретами БЖРК охотятся разведки всего мира!

Курсант улыбнулся.

– А между тем ваш штаб не очень-то защищен!

Полковник помолчал, пожевал губами.

– Мы только координаторы. Никаких особо секретных документов здесь нет, наши инструменты – карта и связь.

– Но вы сами – секретоносители высшей категории, – не унимался настырный курсант. – Охрана могла бы быть и посерьезней!

Когда Кудасов ушел, Кандалин с досадой сказал помощнику:

– А у парня голова работает! Я много раз ставил вопрос об усилении охраны, но ответ один – нет средств! Если шпионы или террористы выйдут на нас, дело может кончиться плохо. Ты носишь оружие?

Маслов качнул головой.

– Как правило, нет.

– А надо!

– Не сгущайте краски, Олег Станиславович! – вежливо улыбнулся майор. – До сих пор все шло нормально, и дальше будет так же.

– Почему ты не вышла к поезду? Почему из всего экипажа только меня никто не встречал?! Хотя именно мне это, может быть, важнее, чем всем остальным! – кричал Белов, быстро расхаживая по комнате.

– Господи, как ты любишь все драматизировать! – Ирина Александровна закатила глаза. – Я же тебе объяснила – я просто не слышала будильника. Почему бы тебе не оставить меня в покое?

– Оставить в покое? – Белов резко остановился, будто наткнулся на стенку. – Как раз сейчас мне очень нужна поддержка в семье. У меня большие проблемы!

Ирина нахмурилась, глядя на его отражение в зеркале, а затем перестала расчесывать густые белокурые волосы и повернулась лицом к супругу.

Она была моложе своего мужа лет на пять, но сохранилась очень хорошо. Слегка полноватая, невысокого роста и в целом далеко не красавица, Ирина Александровна до сих пор производила неизгладимое впечатление на представителей противоположного пола своим внушительным, вызывающе торчащим бюстом и вельможными манерами потомственной аристократки. И то, и другое было ненатуральным. На пластику груди Евгений пожертвовал деньги, скопленные на машину, а происхождение у жены полковника было самое пролетарское – родители всю жизнь проработали на свиноводческом комплексе, хотя и смогли обеспечить дочери высшее образование.

– И что у тебя случилось такого чрезвычайного? – растягивая слова, поинтересовалась она.

– Да то, что я достиг пенсионного возраста…

– Разве это новость? – аккуратная, со знанием дела выщипанная бровь Ирины рельефно изогнулась, что, как по опыту знал ее муж, выражало крайнюю степень недоумения. – И разве это повод устраивать мне скандалы и так орать? Я, к твоему сведению, дорогой, две недели просидела здесь, в этой квартире. Безвылазно. Как запертая в клетке птица… Разве я этим заслужила такой тон? Ведь я отдала тебе лучшие годы жизни, а что получила взамен?

– Не преувеличивай, пожалуйста, – Белов недовольно поморщился и подошел вплотную. – Все знают, что ты целыми днями тусуешься с полуграмотными телефонистками, сплетничаешь с ними, приводишь домой пить кофе… Ты, жена полковника, хоть бы соблюдала субординацию! На что же ты жалуешься?

– На одиночество, Женя, – Ирина забросила ногу на ногу, выставляя на обозрение мужа свою розовую широкую стопу с несвежим педикюром. Впрочем, в гарнизоне вообще никто не делал педикюр. Кроме майора Булатовой.

– На отсутствие свободы. Неужели ты сам не понимаешь? Если мне не изменяет память, я уже не раз тебе об этом говорила, но, кажется, ты пропускаешь все мои душевные откровения мимо ушей. А Катя и Валя меня понимают, у них широкие души, хотя по званию они прапорщицы…

– Прапорщики! – рыкнул Евгений Романович. – Не прапорщицы, а прапорщики!

– Ну какая разница! – Ирина вновь закатила глаза. Она сидела на низком пуфике, и полковник видел высоко открытые ноги и крепкую большую грудь. Белов облизал враз пересохшие губы, но тут же постарался прогнать нарастающее желание. Даже в моменты крайнего раздражения и неудовольствия жизнью Ирина притягивала его как магнит. Вот только жаль, что он ее не притягивал. Может, тогда взаимопонимание было бы достигнуто…

– Ты столько ездишь по стране, хоть бы раз привез мне подарок, – упрекнула жена. – В Москве столько хороших товаров, купил бы духи, колготки, сумочку…

– Ты что, с ума сошла? Мы же нигде не останавливаемся! Даже носа не высовываем!

– Зачем же вы тогда ездите столько времени?

Белов оставил вопрос без ответа. Он полез в шифоньер и достал полбутылки дагестанского коньяка, купленного в поселке, а возможно, там и произведенного. В военном городке действовал «сухой закон», поэтому приходилось быть крайне осмотрительным.

– Выпьешь со мной?

Ирина с интересом посмотрела на бутылку.

– Давай.

Он до половины наполнил стаканы.

– Будем здоровы! – Белов резко опрокинул свой стакан. Теплая противноватая жидкость прокатилась по пищеводу и согрела желудок. Ирина, отставив мизинец, сделала несколько мелких глотков, потом облизнувшись, отставила стакан в сторону.

– Купи мне вина про запас, – капризно попросила она. – Будем хоть с подружками выпивать со скуки.

– Ладно, – кивнул Евгений Романович. – Только смотри, не попадись! Дружи лучше с офицерскими женами, а не с этими девчонками!