– Никак нет, товарищ полковник! – четко ответил лейтенант Кудасов.

– Никак нет, – повторил полковник Белов.

Когда офицеры вышли, Булатов испытующе посмотрел на Кравинского.

– Что скажете, Николай Тимофеевич?

– Парень мне понравился. И по анкетам, и лично. К тому же он очень непрост: вон как отбрил Романыча!

Булатов согласно кивнул.

– У меня тоже складывается положительное мнение. Пусть входит в курс дела. Думаю, ошибки тут нет, он вполне потянет должность начальника смены запуска.

– А что будем делать с Беловым? – поинтересовался особист. – Вы ознакомились с нашими материалами?

Командир помолчал.

– Пусть отдохнет до следующего рейса. За это время Наталья Игоревна проведет с ним психофизиологическое тестирование, а я приму у него зачет по расчетам траекторий. Если результаты будут нормальными – пусть пока работает и готовит себе замену. Если нет – будем думать.

Думать особенно было не над чем. В резервном экипаже начальника смены запуска нет. Заменять Белова сегодня некем. Оставалось надеяться, что отдохнув, он вернет хорошую форму.

Выйдя из штаба, Белов распрощался с лейтенантом.

– Сегодня отдыхайте, завтра приступим к занятиям. Я живу вон в том, первом доме, а вы, я слышал, в следующем.

– Когда вы успели услышать? – удивился Александр. – Я только приехал и еще сам не знаю, где живу!

Белов криво улыбнулся.

– Здесь новости разносятся со скоростью гиперзвуковой ракеты…

Полковник осекся. Слово, которое он произнес, относилось к государственной тайне и его не следовало произносить всуе. Даже если собеседник имеет такой же допуск к секретной работе, как и он сам.

– Со скоростью звука, – поправился он. – И новости, и сплетни. Поэтому им не всегда можно верить. Имейте в виду оба эти обстоятельства.

Не прощаясь, Белов зашагал к своему дому. И хотя идти им следовало в одном направлении, он предпочел проделать этот путь в одиночку. Даже малоопытный в хитросплетениях служебных отношений Кудасов понял, что это означает.

Отпустив полковника на сотню метров, он неторопливо двинулся следом, с любопытством оглядываясь по сторонам, поглощая и переваривая новую информацию и делая определенные выводы. Асфальтовая дорожка была в достаточно хорошем состоянии, трава между деревьями подстрижена, встречные солдаты и прапорщики исправно отдавали честь. Справа виднелся выкрашенный защитной краской ангар, откуда-то доносился шум, характерный для железной дороги. Между служебным и жилым секторами имелся забор из колючей проволоки, проход осуществлялся через КПП, на котором несли службу два вооруженных автоматами часовых. Кудасов предъявил только что выписанный Кравинским пропуск и беспрепятственно прошел в жилую зону.

Кое-какие выводы у него уже появились. В части поддерживается порядок, дисциплина, высокий уровень режима секретности и повышенная боеготовность. В любом подразделении на внутренних постах часовые вооружаются только штык-ножами. Не считая, конечно, оружейных арсеналов и складов ГСМ. Здесь есть своя авиация, скорее всего вертолет или легкомоторный самолет. Неподалеку располагается и место стоянки БЖРК. Саша уже столько слышал про поезд, как его запросто здесь называли, что ему не терпелось увидеть его воочию.

Возле жилых домов сидели на скамейках женщины, бегали детишки, сохло на специальных веревках белье. В курилках сидели мужчины в форме и штатском, очевидно, сменившиеся с дежурства или свободные сегодня от службы. Все обитатели городка провожали лейтенанта взглядами.

Первый и второй дом отличались от остальных: они были выкрашены свежей краской, вокруг разбиты газоны. У подъезда второго дома сидели пышная блондинка лет сорока и молодая, коротко стриженая девушка. В ногах у них стояла объемистая сумка. Они смотрели на лейтенанта и улыбались.

– Извините, я только сегодня прибыл и еще не знаю свою квартиру… – начал объяснять Кудасов, но объяснения не требовались.

– Двенадцатая квартира, – перебила его блондинка. – С приездом в страну чудес…

– Почему чудес? – спросил Саша.

– Скоро узнаете, – хихикнула девушка.

Когда Кудасов вошел в подъезд, то услышал за спиной приглушенное:

– А он симпатичный!

Но не разобрал, кто из женщин это сказал.

Подъезд был чистым, на ступеньках нарисована красная дорожка. Поднявшись на четвертый этаж, Александр позвонил. Оксана сразу же открыла дверь, и он вошел в первое в своей жизни собственное жилье.

– Как дела? – спросил он у молодой жены.

Она улыбалась. Улыбка, как и короткий халатик, были ей к лицу.

– Все не так плохо, как могло быть. В нашем доме вода идет круглосуточно, а в остальных – по часам.

– Вот видишь! Подожди, откуда ты это узнала?

– К нам заходила такая милая женщина… Симпатичная приветливая блондинка.

– Такая пухленькая? Она сидит внизу. С какой-то девушкой.

– Возможно, но заходила одна. Она жена какого-то начальника, но держится очень просто.

– Как ее фамилия?

– Зовут Ирина Александровна, а фамилия, по-моему, Белова… Да, точно, Белова.

Кудасов присвистнул.

– Вот так штука! Значит ее муж – мой непосредственный начальник! Причем он мне не показался ни милым, ни приветливым. Скорей напротив: надулся на меня, как сыч. Хотя его можно понять…

– Ничего, ты разберешься… Пойдем, покажу квартиру.

Две просторные комнаты, немаленькая кухня, удовлетворительное состояние, телефон. Есть необходимая мебель: шифоньер, стол, стулья, видавший виды телевизор, шкафчик с посудой на кухне, на кровати лежит комплект белья, в ванной – чистые полотенца.

– Ну, что ж, жить можно! – удовлетворенно выдохнул Кудасов. Он знал, что неоперившегося лейтенанта так встречают далеко не во всех частях.

– Я хочу поспать, – Оксана потерла глаза. – А потом можно выйти и осмотреться.

– Давай поспим, – согласился Кудасов. – Сегодня я выходной.

Оксана стала стелить постель, молодой муж с удовольствием наблюдал. Когда она нагнулась, халатик задрался, и он обнаружил, что нижнего белья на ней нет. Это изменило их планы. Заснули молодожены только через час.

Операция «Сеть»[7]

На рейде Владивостока, или, как говорят опытные мореманы – Владика, всегда много судов. Рыболовецкие сейнеры, плавучие рыбзаводы, танкеры и сухогрузы… Кто-то меняет экипаж, кто-то сдает улов, кто-то грузится или набирает топливо, кто-то разгружается, а кто-то еще ждет таможенного досмотра. Основным торговым партнером в этих краях является Япония, и суда Страны восходящего солнца в порту Владика привычны настолько же, насколько в японских портах привычны браконьерские российские краболовы.

Сухогруз «Кавасаки», дождавшись своей очереди, подошел к четвертому причалу и, получив таможенное «добро», начал разгрузку. В числе прочего портовые грузчики, которые в платежных документах выступают под мудреным названием стивидоры, подцепили стропами и выгрузили из глубокого трюма на причал два грузовых контейнера, идущих транзитом их Японии в Швецию.

Транзитные грузы таможня практически не контролирует, ограничиваясь проверкой пломб, наложенных грузоотправителем и иногда дублируя их собственными пломбами. При пересечении границы на выезде из России тоже проверяются пломбы и, если они в порядке, транзит уходит по своему маршруту.

На выгруженных контейнерах пломбы были в полном порядке но, судя по нарисованным на огромных ящиках условным обозначениям, они требовали особо бережного обращения. И неудивительно: из сопроводительных документов следовало, что в контейнерах находились керамические вазы. Поэтому их необходимо плавно поднимать и опускать, строго соблюдать положение «верх – низ» и ставить рядом в соответствии с отметками на стенках.

Все эти требования были выполнены, и контейнеры осторожно погрузили на открытую железнодорожную платформу, соприкоснув именно теми стенками, какими следовало. Теперь им предстояло проделать длинный путь через всю Россию: с востока на запад и с юга на север общей протяженностью около восьми тысяч километров. Вначале по Транссибирской магистрали: через Хабаровск, Читу, Красноярск, Томск, Новосибирск, Екатеринбург и Нижний Новгород до Москвы, затем через Санкт-Петербург, Беломорск и Кандалакшу до Мурманска. Там опять предстояла перегрузка на торговое судно и последняя часть маршрута – через Баренцево, Норвежское и Северное моря до Гетеборга.