– Гля, какая! Ну и грудь! Наверное, шестой размер! – разгоряченный Коротков показал руками. Он не сводил с рыжей взгляда.

Девушки станцевали канкан, а потом неожиданно… спустились в зал и стали подходить к столикам, призывно качая бедрами и пританцовывая. Яркие лучи прожекторов пробивались сквозь табачный дым и освещали мужские руки, засовывающие за пояски юбок денежные купюры. В благодарность дамы терлись о щедрых кавалеров животами и даже садились к некоторым на колени.

– Рыжая, рыжая, иди сюда! – неистово орал Коротков, размахивая пятисотенной бумажкой. И его призыв был услышан. Высокая красавица в круге света как царевна-лебедь подплыла к нему, благосклонно позволила вставить себе за пояс пятьсот рублей, но купюра выпала и спланировала на пол. Девушка нагнулась, задевая Кудасова павлиньими перьями, в это время Андрей задрал ей юбочку, обнажив крупный зад, лишь для приличия перечеркнутый «стрингами», и поцеловал вначале одну ягодицу, потом другую.

Зал взревел от восторга, вспыхнули оглушительные аплодисменты. Крики, смех, улюлюканье… Красавица подняла деньги, села к Андрею на колени, обняла его и поцеловала взасос! Тут вообще началось нечто невообразимое: овация, топот ног, свист, радостные вопли… Танцовщица убежала, а Андрей Коротков оказался на вершине славы. Он даже привстал, расставил руки и поклонился залу, как артист, выполнивший сложный, не каждому доступный трюк.

Сидящие за соседним столиком парни корчились от смеха, один упал со стула, двое других держались за животы и показывали пальцами на героя, не в силах вымолвить ни слова.

Андрей поднял стакан и, обведя им зал, выпил, как бы за всех присутствующих, потом сел на место. Он был чрезвычайно возбужден и горд.

– Учитесь, салаги! – сказал он товарищам. – Я ее сегодня трахну!

Аплодисменты стихли, внимание публики переключилось на пятна света у других столиков. Только соседи продолжали умирать от смеха.

– Что-то ты слишком заносишься, – сказал Кудасов. – Кончай пить!

Вместо ответа Андрей выпил чистой водки.

– Я не заношусь. Просто это символ. Вы думаете, что все мои успехи от отца или от водки! Ан нет! Они от меня самого! Здесь же отца нет, да и я не пьяный. Но сегодня я трахну солистку варьете, а вы пойдете домой на ручной запуск!

– Брось! – отмахнулся Саша.

– Нет, не брось! Вот ты будешь сидеть под землей, а я буду ловить рыбу и загорать. А кто раньше получит старшего лейтенанта? Я! И капитана – я! И майора! Если все будет нормально, я стану генералом! Почему? Да потому что я знаю как жить! И любого научу…

– Послушай, Коля, он нажрался, давай уведем его домой! – предложил Кудасов.

Смык кивнул.

– Давай.

– Идите на хер! Я остаюсь. У меня здесь дело. Трахнуть солистку.

Выступление варьете закончилось, девушки исчезли за кулисами. Парни за соседним столиком продолжали смеяться. Это было похоже на истерику. Они тянули руки к Андрею и хотели что-то сказать, но не могли вымолвить ни слова.

– От нее только потом воняет, – икнув, сказал Коротков. – Как от мужика. Ну, ничего, помоется…

Один из парней, наконец, немного успокоился, настолько, что смог выговаривать слова.

– Зачем… ты… Юрку… в жопу… целовал? – с трудом выговорил он и снова зашелся в смехе.

– Кого?! – у Андрея вытянулось лицо.

– Юрку-пидора зачем в жопу целовал?

Коротков мгновенно протрезвел и плюнул на пол.

– Ах они, суки!

Он рванулся к сцене, но дорогу заступил крепкий парень с табличкой «Охрана». К нему тут же подошел напарник. Курсанты тоже подтянулись к своему товарищу. Назревал крупный конфликт. Невидимый телеграф тут же оповестил персонал, как из-под земли появился администратор зала и другие сотрудники «Золотого круга».

– Кто у вас тут танцует? Пидоры? Где этот Юрка! – в бешенстве орал Коротков.

– Успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь, – увещевал его охранник. – Нам не нужны скандалы.

– Откуда вы знаете про Юрку? – спросил администратор. – Кто вам сказал?

– Ребята сказали! Какая разница кто сказал! Где этот пидор?!

– Вы ошибаетесь, – откуда-то возникла миловидная женщина с мягкой улыбкой. – Это недоразумение. Юра действительно танцевал в прошлом сезоне. Но сейчас танцует его жена. Вы его жену поцеловали!

– Где она? Покажите! Это мужик, от него несло, как от козла!

– Послушай, друг, какие у тебя претензии? – напористо сказал охранник. – Кто тебя заставлял лезть под юбку и целовать жопу? Кто?

– Я думал, это женщина! Он же точно как баба! И фигура, и ноги гладкие! Вы обязаны предупреждать!

– Кто тебя заставлял лезть под юбку? – гнул свою линию охранник.

– Давайте Юрку сюда! – орал Коротков и норовил заехать охраннику в физиономию. Смык и Кудасов его оттаскивали.

Администратор и еще несколько женщин увещевали мирно настроенного Глушака:

– Уведите своего товарища! Это недоразумение. Завтра придете, мы вас проведем и накормим бесплатно!

– Суки, развели пидоров! – надсаживался Коротков.

– Андрей, кончай, сейчас патруль вызовут, – шептал в ухо товарищу Смык.

– Ха-ха-ха! – закатывались парни с соседнего столика.

– Убери руки! – угрожающе рычал охранник.

И вдруг, как гром среди ясного неба, среди дикой какофонии ночного клуба раздался голос курсового офицера Волкова:

– Что здесь происходит, товарищи курсанты? Коротков, немедленно прекратить!

Саша в ужасе обернулся. Неужели это глюки от водки?

Но сзади стоял не только подполковник Волков, но и особист Котельников, начальник факультета Ерохин и зам по кадрам Горин. От водки такой галлюцинации быть не могло, только от хорошей дозы наркотиков.

– Товарищи курсанты, быстро на выход, – негромко, но властно приказал Горин. Все четверо покорно направились к выходной двери.

Глубокой ночью в кабинете Панкова подводили итоги разбирательства. Особист, заглядывая в бумажку, перечислял пункты обвинения, руководство их рассматривало и обсуждало.

– Выкрикивал название рода войск и скандировал слово «ракета», чем раскрывал принадлежность к ракетным войскам и угрожал сохранности государственной тайны…

– Слабовато, – скривился генерал. – К тому же позволяет упрекнуть нас в том, что не смогли воспитать у курсантов умение хранить секреты. Отпадает.

Котельников вычеркнул забракованный пункт.

– Дискредитировал звание курсанта тем, что публично поцеловал переодетого артисткой варьете мужчину…

– Не годится! – вскинулся зам по воспитательной работе. – Нас сразу упрекнут в том, что мы растим гомосексуалистов.

– А ведь наши выпускники служат в отдаленных гарнизонах, где наблюдается нехватка женщин, – озабоченно кивнул зам по учебной работе. – Это может бросить тень на училище.

– Отпадает, – подвел итог Панков.

Особист вздохнул и вычеркнул второй пункт. У него появилась мысль, что со всех сторон обосравшегося курсанта будет не за что уволить.

– Организовал пьянку, в которую вовлек еще трех курсантов, в том числе командира взвода, чем подорвал…

– Да что вы такое пишете, товарищ майор! – возмутился зам по воспитательной работе. – Это приговор всем нам! Массовая пьянка на выпускном курсе с участием младших командиров! Тогда и меня надо увольнять, и…

Он бросил взгляд на Панкова и осекся.

– Отпадает, – мрачно повторил начальник училища. – Никакой групповщины!

Подозрение особиста укрепилось.

– Посетил ночной клуб, где употреблял спиртные напитки и устроил скандал с администрацией…

Наступила одобрительная тишина.

– Беспричинно устроил скандал, – внес поправку зам по воспитательной работе.

– Может, добавить: «Бар со стриптизом?» – спросил зам по учебе. – Это усилит…

– Там нет стриптиза, только варьете, – уточнил начальник факультета.

Все посмотрели на генерала. Тот поджал губы и склонил голову набок, размышляя.

– Неважно, есть там стриптиз или нет! – наконец сказал он. – Что так вертеп, что этак. Варьете – тот же стриптиз! А моральное разложение подчеркивает сильнее. И нашей вины особой нет. К каждому курсанту сторожа не приставишь! Давайте на этом и остановимся!