– Петр Зиновьевич, поверьте, все не так плохо. В театр и клубы ходят разные люди, правда?

Фокусник замолчал, приходя в себя.

– Что-то я распсиховался. Извини, наболело.

– Я вас понимаю. И предлагаю сделать то, о чем вы мечтали, – поднять наше искусство на ту высоту, на которой оно еще не было в этой стране.

Данила похлопал учителя по руке:

– Никаких дискотек, ресторанов и клубов, только если мы сами решим, что это необходимо для определенных целей. Только театры.

– Только театры… – повторил успокоившийся Петр. – Действительно, там нет столиков со жратвой, водки, обкуренных малолеток… И с какого театра думаешь начать?

Данила улыбнулся и показал. С балкона был прекрасно виден подсвечиваемый прожекторами Оперный.

– Вот даже как. Ну, ты сразу замахнулся. – Петр озабоченно покачал головой.

– А чего мелочиться? – Тон Данилы стал серьезным, а лицо приняло жесткое выражение. – Или делать все по высшему разряду, или не делать вообще.

– Ну, тогда, – засопел Мастер, – если отговорить тебя не вышло, придется помочь, а то наворочаешь тут дел…

– Я знал, что вы согласитесь. – Данила снова улыбался.

Все складывалось просто отлично.

Но тогда он еще не знал, чем обернется его возвращение в родной город.

Его разбудил телефонный звонок.

– Мистер Даниель?

– Да? – Он прокашлялся. Не надо было вчера столько курить.

– Вам звонят из города, соединить?

– Да.

Он повернулся на кровати и зажмурился: шторы были раздвинуты, и по глазам резанули яркие лучи солнца.

– Даня?

– Да, Петр Зиновьевич… Доброе утро.

– Какое утро? – послышался недоуменный голос. – Час дня уже. Давай, приезжай ко мне. Запиши адрес.

– Сейчас. – Он пошарил по тумбочке и наткнулся пальцами на ручку. – Диктуйте.

Записав адрес, он позвонил администратору и заказал такси. Затем принял холодный душ, окончательно смывший сон, и открыл окно. В номер ворвался шум проспекта и свежий весенний воздух, смешанный с выхлопными газами проезжающих внизу автомобилей.

К входу подкатил старый «Мерседес» с желтыми шашечками на крыше.

Через двадцать минут он вышел возле серой панельной девятиэтажки и поднялся на второй этаж. Дверь открылась сразу.

– Заходи… Ну ты и спишь!

– Я в самолете не спал.

Данила прошелся по единственной комнате. В одном углу застеленная шерстяным одеялом кровать, в другом – беспорядочное нагромождение личных вещей вперемежку с реквизитом. В комнате висел запах табачного дыма, жареной яичницы и кофе. Общая атмосфера запустения показывала, что хозяин плевал на уборку и на то впечатление, которое эта обстановка производит на возможных гостей. Хотя гости, как показалось Даниле, здесь бывают нечасто.

– Идем на кухню. – Мастер потер красные глаза. – Сейчас я чайник поставлю.

Данила с опаской присел на расшатанный табурет и спросил:

– Что-то случилось?

– Слушай меня внимательно. Я всю ночь не спал…

– Заметно.

– И вот что я придумал. – Петр положил перед собой старый исписанный блокнот. – Ты еще не передумал?

– Нет. – Данила усмехнулся. Несмотря на усталость, глаза Мастера светились азартом.

– Тут некоторые наброски, план, так сказать. В принципе он у меня давно в голове был, я ведь планировал, как сделать это шоу, только… В общем, слушай…

Он заглянул в блокнот:

– Во-первых – ты не должен нигде выступать до шоу. Вообще не должен показывать никаких фокусов.

– Согласен, – Данила зевнул, но Мастер не обратил на это внимания.

– Во-вторых, на всех встречах, презентациях и интервью ты должен вести себя, как истинный джентльмен. Никаких братаний, лобызаний и прочего панибратства. Ты Звезда!

– Я звезда, – послушно повторил Данила, понимая, что ему удалось заразить Мастера своей идеей.

– Да, ты Звезда, – упрямо повторил Петр, – а не «дружище», «приятель» или клевый парень из соседнего двора.

– Кто-то подумает, что я выпендриваюсь.

Петр пренебрежительно скривился:

– Наплюй на них.

– Как?

– Слюной, как плевали до эпохи исторического материализма. И вообще на этой теме не зацикливайся, ты не в Америке. Я тебе насчет этого еще вчера говорил – у нас по-другому относятся к артистам.

– Да знаю… В Штатах выступал перед русскоязычной публикой.

– И как? – заинтересовался Петр.

– Немногим отличается от того, что я видел вчера в клубе, – откровенно сказал Данила. – Менталитет не меняется так же легко, как место жительства.

– Вот и я о том же… Кстати, попробуй обойтись без дешевого юмора.

– В смысле?

– Какой трюк вызывает наибольшие аплодисменты во время небольших номеров? – вопросом на вопрос ответил Петр.

– А-а-а, я понял. Когда у зрителя лифчик или женские трусики из кармана вытягиваешь?

– Именно. Так вот, забудь об этом. Я хочу, чтобы ты явился к зрителям в образе настоящего мага, человека, которому подвластно невозможное, а не работающего на потеху публике трюкача.

Тут он был прав. Современные иллюзионисты часто грешат дешевыми шуточками в угоду публике. Даже великий Бартон в последнее время увлекся жанром дуракаваляния, а в шоу у него выступает самый настоящий клоун. И пусть Ланс сто раз гениален, но все же теряется нечто мистическое во время таких выступлений. Иллюзионист как бы говорит: «Это не магия, я так, понарошку».

– Я смотрел последние выступления западных иллюзионистов, – словно прочитав его мысли, сказал Петр, – и мне, честно говоря, не понравилось. Нет, с трюками все в порядке, просто меня бесит, что несколькими репликами и ужимками они сводят на нет всю таинственность фокусов.

Засвистел чайник, и Петр поднялся:

– Чай, кофе?

– Чай. Без сахара.

Залив кипятком крупные зеленые листья, Мастер продолжил:

– Ты еще увидишь артистов, работающих в наших ночных клубах. Большинство из кожи вон лезет, чтобы понравиться публике. Меня тошнит от их угодливых улыбочек, которыми они словно говорят: «Смотрите, какой я хороший, любите меня, пожалуйста!»

Фокусник снова начал горячиться:

– Настоящий иллюзионист должен вести себя соответствующе. Он один знает тайну, а все остальные – нет! Только он может управлять стихиями, перемещать предметы на расстоянии, заставлять их исчезать и появляться одним взмахом руки. Никаких смешков, все серьезно!

Петр отхлебнул из чашки горячую черную жидкость и поморщился.

– Можешь, конечно, пошутить, но эдак снисходительно. Мне нужно слышать о тебе: «Ах, какой он загадочный», а не «Прикольный пацан». И не надо зрителя унижать, как бы ни хотела этого публика. С выступления все должны уйти довольные, а не униженные. Пусть тобой все восхищаются, изумляются твоим трюкам, но… – Мастер поднял вверх указательный палец. – Никакого панибратства.

– Вы правы, Петр Зиновьевич, – согласился Данила. – Но такое отношение к себе еще надо заслужить.

Он уже окончательно проснулся, заряжаясь энергией Мастера.

– Заслужишь, – уверенно сказал Петр. – Главное, что у тебя есть материальная независимость. У тебя ведь хватит денег на шоу? – Голос Мастера немного дрогнул.

– Хватит, – уверенно сказал Данила.

– Это хорошо, – облегченно вздохнул Петр. – В таком случае тебе никто не сможет навязать, что и как ты должен показывать.

– Хотя спонсоры не помешают, – рассудительно добавил Данила. – Лишних денег не бывает.

– Найдем. – Петр заметно повеселел. – Кстати, ты не можешь сам договариваться с этими спонсорами. Ты Звезда, и такие меркантильные вопросы ниже твоего достоинства. И вообще… несолидно как-то.

– Вот вы этим и займетесь, – улыбнулся Данила.

– Я? Хм… Могу, конечно…

– Ну и отлично. Менеджер у меня есть, осталось найти ассистентов. Кстати, а если бандиты подъедут?