Перон, например, национализировал железные дороги, телекоммуникации и Центральный банк. Ударными темпами шло освоение прерий-пампасов – например, силами русских эмигрантов. С 1953 года стал добываться уран.

А самое главное – генерал Перон сделал монополией государства главные статьи аргентинского экспорта: зерно, мясо и сливочное масло. Они продавались в Европу через специальное государственное агентство. А часть прибылей от этого шла в фонд социальной поддержки простых аргентинцев, что возглавляла жена генерала Эва Перон. То есть диктатор отбирал сверхприбыли у местной аграрной олигархии – помещиков и скотопромышленников. Так бы все сверхприбыли доставались бы им – и ничего народу не досталось бы. А еще помещиков заставляли продавать мясо на внутреннем рынке не по свободным, а регулируемым ценам – чтобы частники их не задирали выше крыши. Естественно, «сливки общества» Перона яро ненавидели.

Говорили, будто генерал с женой прикарманили из того фонда 100 миллионов долларов. Но даже если так и тогдашний доллар стоит десяти нынешних, то получится, что присвоил Перон всего-навсего жалкий миллиард долларов. На фоне рассеянского режима, где правление какой-нибудь госкомпании может воровать на несколько миллиардов в год, где первые лица бело-сине-красного государства «пилят» десятками миллиардов «у.е.» ежегодно, Перон – просто верх скромности и управленческой эффективности. Кстати, очень интересно сравнить Эву Перон с женой московского мэра Лужкова – Леной Батуриной...

Да, капиталистические верхи Аргентины Перона, опиравшегося на простой народ, сожрать живьем были готовы. Он мешал им обогащаться, он нарушал столь милый неограниченному капитализму «естественный порядок»: богатые должны становиться все богаче, а бедные – все беднее. Он облагал большими пошлинами ввоз заграничных товаров – а капиталистам Аргентины хотелось просто покупать заграничные товары и не возиться с отечественным производством. И против Перона стали плести заговор. На сторону буржуазии (торговцев сырьем) стали военные.

Смещенный в результате военного переворота в 1956-м, Перон смог сохранить сильную Хустиалистическую партию, которая периодически брала высокие проценты на выборах, получала посты губернаторов провинций. А в 1973-м президентом страны избрали перониста Эктора Кампора. Тот сразу же подал в отставку и призвал голосовать за вернувшегося в Аргентину Перона. Осенью 1973 года Перон набрал на выборах 62 % голосов. Неизвестно, как пошло бы развитие Аргентины, если бы генерал не скончался 1 июля 1974 года.

При всех недостатках перонизма в стране быстро рос средний класс. Бедных в обществе Аргентины начала 1970-х было всего 9 % – меньше, чем в тогдашних США или Франции. А безработица не превышала 4,2 %. И тот факт, что народ сохранил добрую память о Пероне даже семнадцать лет спустя после его свержения, говорит очень многое. Конечно, историю всегда пишут победители, и потому о перонизме мы знаем от либеральных экономистов и американских авторов: мол, идиот круглый, у него все время экономика наперекосяк шла, от кризиса к дефолту. Однако любовь народа к Перону и темпы экономического роста при нем перевешивают все злобные выкрики.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Пример Перона ярче всего иллюстрирует одну вещь: капиталисты – как змеи. Если их разводить в серпентарии, то можно получать от этих гадов ценный яд, основу для лекарств и прочих полезных вещей. Только при этом нужно надевать перчатки и зажимать змеиные головы в специальной рогатке. И вообще быть с ними построже. В интересах нации.

Действительно, они содержат свои предприятия с большей рачительностью, нежели государственные директоры. Они хорошо умеют снижать издержки и рационализировать производство. Но при этом они не должны иметь свободы ценообразования. Их надо жестко ограничивать, не давая раздувать издержек. Хотят богатеть – пусть снижают затраты, применяют передовые технологии и обеспечивают рост производительности труда.

Если же дать капиталистам полную свободу и позволить им захватить власть, то они доведут страну до полного развала, раскола общества, застоя в развитии. То есть, как говорил один из сподвижников Ф. Рузвельта, «нет лучшего способа уничтожить капитализм, нежели дать полную свободу самим капиталистам». Ради их же блага – а равно и блага общества – над капиталистами должны стоять философы и воины, заботящиеся о благе всей нации. Здесь идеальный строй именно национал-социализм, не капиталистическая диктатура типа режимов Франко, Пиночета и прочих латиноамериканских хунт.

Свободный капитализм по Фридману разрушает нации и страны. Давайте возьмем простой пример. Допустим, есть капиталисты Альф (производство кроссовок), Бет (делает одежду) и Гамм (строительство). Они, составляя элиту государства Норвеция, вынуждены нанимать на работу только норвейцев и платить им высокие зарплаты. А также капиталисты должны платить высокие налоги, чтобы нация училась в хороших школах и вузах, чтобы матерям-арийкам выплачивались добрые пособия на рождение как минимум троих детей, чтобы хорошо финансировалась норвейская наука. Поэтому капиталисты скрипят зубами: они, конечно, богаты – но прибыли кажутся им маленькими. Им хочется больше. Им не хочется тратить столько денег на работников и налоги.

Происходит либеральное реформирование Норвеции. Теперь Альф шьет кроссовки в Таиланде за 5 долларов – а продает их за пятьдесят и купается в деньгах. И еще прибыли в офшоре прячет. Бет заказывает одежду китайским фабрикам, делая навар в сотни процентов. А Гамм сказочно разбогател, завозя в Норвецию китайских дешевых строителей.

Итак, капиталистам хорошо – они стали намного богаче. А вот стране – кирдык. Потому что местные жители обеднели и лишились рабочих мест. От нищеты снизился платежеспособный спрос, захирели многие отрасли местной экономики. Рождаемость упала, снизился уровень образования и здоровья нации, захирела наука, стали приходить в упадок высокотехнологичные сферы.

Так что лучше Перон, Гитлер или Сталин, нежели Фридман, Пиночет, Путин или Буш-юниор.

Однако вернемся к примеру Аргентины. Теперь сравним достижения Перона с тем, что наворотила проамериканская хунта в Аргентине в 1976–1983 годах, когда следовала ультралиберальным экономическим рецептам «по Фридману».

В 1976 году власть в Аргентине захватили генералы во главе с генералом Виделой. Министр экономики, крупный помещик и скотопромышленник де Хос отменил контроль за ценами, запретил забастовки, дал буржуа полное право увольнять работников. Он открыл рынок для западных компаний и начал распродажу госсобственности. В первый же год зарплаты упали на 40 %, промышленность остановилась, а нищета возросла в несколько раз. Цены на мясо выросли на 700 %. И тут же начались репрессии, которые Перону даже не снились.

– Мы будем вынуждены в ближайшее время уничтожить 50 000 человек, из них 25 000 будут подрывными элементами, еще 20 000 – их сторонниками и пособниками, а остальные 5000 будут убиты по ошибке, – откровенничал в 1976-м один из генералов сразу же после захвата власти. (Владимир Щербаков. Острова раздора. – «Техника и вооружение», № 12, 2007 год) С этого момента началась политика террора: с 1976 по 1983 год в рамках операции «Кондор» «насильственному исчезновению» подверглись 30 тысяч человек. Террор шел и по «общественной линии» – одна лишь ультраправая группа «Антикоммунистический альянс Аргентины» убила около 10 тысяч душ. Впоследствии без вести пропавшими объявят 11 тысяч несчастных. 81 % исчезнувших были очень молоды – в возрасте от 16 до 30 лет. Все это получило поддержку западных медиамагнатов и Римской католической церкви. Естественно, аргентинскую хунту поддерживали президент США Рейган и ЦРУ.

Хотя правители Аргентины и отрицали существование концлагерей, на самом деле развернулась тайная сеть из трехсот «учреждений». Останки жертв зарывали в общие могилы. Иногда убитых с отрезанными органами и частями тела находили в мусорных баках. Очень многих людей сбросывали в реку Ла-Плата с вертолетов и самолетов («полеты смерти»), причем предварительно жертвам вспарывали животы – чтобы тела не всплывали.