За поворотом дорога сильно сузилась и стала похожа на пешую тропу. По обе стороны пути возвышались тёмные громады деревьев с такими густыми кронами, что под ними и в ясный день царила тьма. Эти мощные обитатели Селембрис, наверно, помнили те времена, когда тут не было не только дороги, но и людского духу. Как сказала Пипиха? — когда-то в волшебной стране не было людей, и жили здесь в приволье только эльфы.

Пока Лён так раздумывал, лошади завезли путников в зелёный полумрак, среди которого свежо пахло дубом. Пышные кроны смыкались высоко над головой, образуя узорчатый зелёный потолок, сквозь который зелёным светом светило солнце. Эта картина напомнила Лёну деревню Блошки, хотя тут впечатление было куда мощнее. Здесь было так чудесно, что скверные воспоминания о собственном мире, где его ждёт школа и новая семья, совершенно оставили Лёна.

Путники набрели на небольшую поляну, сплошь поросшую высокими и пышными кустами созревшей черники — тяжёлые ягоды клонили тонкие веточки к земле. А посередине полянки стояла стройная рябинка.

— Давай тут остановимся. — сказал Долбер, сбрасывая наземь вещевой мешок, словно он тут распоряжался. — Ты пока разведи костёр — у тебя это лучше получается. А я пойду поохочусь.

Так вышло это, словно Долбер старался перехватить инициативу. После бегства Кирбита он пришёл в хорошее настроение и даже не поминал пропажу перстня. В конце концов, царевна уже отметила его тем, что налила ему вина, и перстень скорее всего уже сыграл свою решающую роль. Так думал Лён, машинально собирая крупную чернику в ладонь и отправляя её в рот. Потом он отправился под раскидистые высокие дубы и там насобирал довольно сухих веток и коры. Костерок должен получиться неплохой, осталось ждать добычу.

Пока Долбер охотился, Лён устроился под рябинкой и решил посмотреть на вещи, что нашёл в пещерке — всю дорогу они не шли у него из головы.

Зеркальце выглядело совсем обыкновенным — нарядная, хоть и небогатая вещица. Тусклый металл ободка был закручен мелкими тонкими завитками — каждый завиток выглядел несколько иначе, чем соседний, но местами рисунок повторялся. Что-то они напоминали — только что? Что сказал обманщик демон в той пещере? Что зеркальце укажет путь к цели? Но, как?

Лён повертел в пальцах безделушку. Вещь как вещь — она не причиняла ему ни малейшего беспокойства. Даже странно, отчего на Долбера так подействовали эти вещи. Ничего удивительного в ней нет. Это просто зеркальце. Он уже хотел отправить его обратно в мешок, как вдруг заметил странное дело: зеркало ничего не отражало. В нём не отражался ни лес, ни сам Лён. В небольшом кружке стекла было видно только голубое небо. Даже солнце оно не отражало!

Нет, это всё же не простая вещица! Но добиться чего-либо от неё и узнать её подлинные свойства так и не удалось. Тогда Лён достал тускло-жёлтую дудочку. Металл, из которого она была сделана, напоминал золото, только уж очень был неярок. Лён осторожно дунул в неё — сначала в узкий конец — и ничего не произошло. Тогда он дунул уже смелее в другой конец — опять ничего.

По всей длине дудки обвивалась лента тонко выбитого узора. Если приглядеться, то можно различить отдельные витки, но они едва виднелись под слоем загрязнения. Лён принялся тереть металл и счищать плотно приросшую плёнку. Когда поверхность дудочки слегка отчистилась, то стало ясно, что узор напоминает тот же, что и на ободе зеркала.

Так ничего и не добившись от дудочки, он взялся за третью вещь — за колокольчик. Тонкий, лёгкий, похожий на цветок, он оказался сплющен, отчего язычок не мог двигаться. Наверно, вещь слишком долго пролежала в тайнике, и от времени тонкий металл смялся.

Лён достал свою иголку, и по его желанию она выросла в тонкий кинжал. Остриём он разжал сомкнутые губы колокольчика и удивился: между кинжалом и колокольчиком проскочила искра. Дивоярская сталь вдруг заиграла светом — не так, как бывало с ней во время боя, а иначе: мягко и нежно. Вещи словно разговаривали друг с другом.

Большими от изумления глазами он смотрел, как тонкий золотой колокольчик сам собой выправляется.

"Я понял! Это вещи из Дивояра! Неудивительно, что Лембистор не посмел прикоснуться к ним. Значит, он рассказывал о волшебнике из небесного города! Что-то там натворил этот волшебник, что пустился в бегство. И он пытался спрятать эти вещи у людей, чтобы не уносить их с собой в лимб. Зачем только ему нужно было попасть в лимб? Неужели он искал смерти?"

Колокольчик выправился и на нём явственно показалась ленточка надписи — тот же узор, что и на первых двух вещах.

"Это же буквы! Или символы!"

Лён приблизил к глазам колокольчик, чтобы получше разглядеть надпись, как вдруг всё поплыло перед его глазами. Лес исчез, поляна исчезла. Далеко вперёд простиралась равнина красно-ржавого цвета, сплошь усеянная разрушенными ветрами и временем диковинной формы скал — казалось, что какие-то великаны забавлялись тем, что ставили камни на камни да так, что они еле держались. Но, отчего-то эти неустойчивые конструкции не падали. Всё это хорошо было видно сверху, с какой-то горы, или обрыва. Пронзительно-синий цвет неба ошеломляюще контрастировал с красной каменистой почвой, и нет ни грана зелени. Но вот из-за скал стали во множестве выбираться тёмные фигуры, похожие на странных лошадей, а на их спинах сидели… трудно разглядеть, кто там сидел, потому что внимание Лёна переключилось на ближний план.

Он вдруг увидел, как его рука с колокольчиком в пальцах протянулась вперёд и заслонила землю, небо и чёрную конницу.

— А риарран ванаэль! — крикнул голос, и Лёну показалось, что это крикнул он сам.

И тут раздался протяжный, объёмный, яркий звук — он нарастал и, казалось, заполнил собой всю каменистую равнину и рванулся ввысь. А оттуда уже шёл мощный гул. Небо покрылось мелкими чёрными точками. Точки росли, сливались и образовывали чёрные тучи. И вот перед глазами замелькали птицы — множество, великое множество птиц — от крошек-воробьёв до огромных горных орлов! С диким звуком эти тучи ринулись в долину, словно ураган, сметая чёрных всадников и их коней.

Видение оборвалось, а ошеломлённый Лён понял, что значили те слова: а риарран ванаэль! Они значили: колокольчик, пой! И эти же слова были написаны по ободу волшебной вещи. Каким-то образом он сумел прочитать письменность Дивояра! Не память ли Гедрикса подсказала ему это?

В возбуждении он бросился искать в мешке другие вещи, но тут на поляну вышел Долбер.

— Пару чирков только и подстрелил. — расстроенно сказал он, кидая по траву две маленьких тушки. — Лес как пустой. Ладно хоть выбрался к болоту да там и нашёл эту мелочь. Ещё видел я ручей, так что давай сюда фляги — пойду, наберу воды. А ты пока ощипывай добычу.

Лён сунулся в свой мешок за фляжкой и стал осторожно перерывать содержимое сумы, чтобы не вывалились волшебные вещи.

— Что-то я никак не найду. — удивился он.

Долбер принялся шарить в своей сумке.

— Лён, фляжки нет. — напряжённо сказал он. — Неужели Кирбит утащил?!

Да, степной вор хоть и подкинул Лёну волшебные вещицы, взамен забрал их фляжки, а не только перстенёк. Упёр он также соль в тряпочке, которую Долбер берёг. Так что, когда голодные товарищи перекусили одним зубом несолёного мяса, им пришлось тащиться далеко к ручью, чтобы попить воды. В конце концов, миленькую поляночку пришлось оставить и перебираться поближе к воде, чтобы напиться про запас, пока не найдётся достойная замена пропавшим фляжкам.

— Ничего. — утешил друга Лён, устраиваясь на крутом бережке под вывороченным комлем сосны. — Завтра с утра займёмся охотой и настреляем дичи про запас.

— Я все стрелы уложил на этих двух чирков. — отозвался Долбер. — Как ни пущу стрелу, так она словно пропадает. Так ни одной и не нашёл. Говорю тебе, есть что-то странное в этом месте. Наверняка этот степной бродяга знал, куда ведёт эта дорога, поэтому и бросил нас, да ещё и подгадил изрядно.