Песнь седьмая

И вот раздался голос с неба, говорящий:

— Всё ли ты получил, Максюта, что хотел?

— Всё, Господи. — ответил Максюта.

— А не желаешь ли, Максюта, ты покинуть свою дивную планету.

— Никак нет, Господи. — отвечал Максюта Кроткий. — Ни в коем разе не хочу, мне нравится здесь.

— А нет ли у тебя каких иных желаний? — спросил голос.

— Позволь, с кем-нибудь посоветоваться, батюшка. — разумно отвечал Максюта Осторожный.

И пошёл он к кошке Барбариске и спросил её:

— Не хочешь ли ещё чего, душенька моя?

— Нет, котик мой. — скромно отвечала она. — Всё у меня есть.

И пошёл он к другой своей кошке и спросил её:

— А ты чего ещё желаешь, дорогая?

— Ничего мне более не надо, повелитель, ибо всё я имею.

И обошёл Максюта Повелитель весь свой народ и каждого спрашивал:

— Всего ли вам в жизни довольно, дети мои?

И все отвечали:

— Всего довольно, батюшка.

И подошёл он к Цицерону и спросил:

— Всего ли тебе довольно, друг мой?

И отвечал Цицерон:

— Мне скучно.

— Отчего же тебе скучно, Цицерон?

— Уж больно всё хорошо. Нет здорового духа борьбы. Слишком уж идеально общество.

— Что же делать? — мучительно спросил Максюта, страдая при мысли, что не всё так хорошо в его королевстве.

— Нужен умеренный конфликт. — сказал Цицерон.

— А как он выглядит? Ты мне объясни — я пожелаю.

— Мне очень жаль, мой друг. — ответил Цицерон, — но ты и конфликт — вещи несовместимые. Ты просто ангел кошачий, и других, подобных тебе, нет. Мы придумали настолько идеальный мир, что просто некуда деваться. Я так не могу. Я отправляюсь во внешний мир — искать конфликта.

— Дружочек мой! — со слезами сказал ему Максюта Бесконфликтный. — Когда найдёшь эту штуку, обещай мне, что пришлёшь маленько.

— Я обещаю. — пообещал Цицерон. — Маленько пришлю. Но больше не проси — штука уж больно непростая, и достать сложно.

— Придёшь ли ты к нам когда-нибудь? — спросил Максюта Друголюбивый.

— Да, когда-нибудь приду. Надо будет посмотреть, как вы тут развиваете конфликт.

И с этими словами он встал на задние лапы и начал возноситься, осветившись светом.

С тех пор прошло много лет, и все ждали, когда к ним прибудет Цицерон и принесёт конфликт. Максюта Блаженный прожил долгую жизнь и почил спокойно, так и не дождавшись обещанного. Много раз рассказывал он своим потомкам эту историю, пока не пожелал изобрести письменность и не повелел записать сказание слово в слово, как рассказывал.

***

— Вот так оно всё было. — закончили историю коты. Они прекрасно исполняли эту историю в лицах, дружно и слаженно играя мизансцены — видно, что занимались этим не впервой.

— А откуда же взялась Псякерня? — недоумённо спросил Заннат. — Неужели её тоже придумал Максюта?

— А, это! — отмахнулись коты. — Просто два наших солнца сблизились, и планеты стали ходить по восьмеричным орбитам. Раз в пять лет Скарсида и Псякерня встречаются в точке фокуса. Вот тогда и наступает война. То мы их бьём, то они нас бьют. Нынче как раз такой високосный год. Скоро рассвет, и мы двинемся в поход. Присядем на дорожку.

Вся большая компания присела на траву и засмотрелась на играющую зарю.

С востока вовсю гуляли по небу широкие лучи, создавая призрачное освещение, которое уже слегка рассеивало ночную тьму Скарсиды. Теперь в прозрачном воздухе далеко виднелись поля и рощи, река и отдельные деревья. Возвышались холмы-города с их высокими домами.

— А что потом было, когда Максюта Креативный почил? — спросил Моррис.

— Ну, — закатил глаза к небу толстый Ватрушка. — Он разделил свою страну на восемь административных областей, и в каждой назначил воеводу. Право воеводы передаётся по наследству.

— Мы свято храним его заветы, ибо он наш великий предок. — заметил Пират.

— А конфликт получили? — спросила Инга.

— Нет, не получили. — ответил Кунжут. — Скажи нам, Цицерон, почему ты не прислал нам конфликта?

— Какого же вам ещё конфликта надо? — спёртым голосом ответил осёл. — У вас и так всё есть.

— Где же он?! — вскричали коты, вскакивая с места.

Осёл обалдело смотрел на них, не зная, что сказать.

— Ребята, он исполнил своё слово. — проговорил Моррис. — Ваша война — это и есть конфликт.

Коты некоторое время таращили глаза, а потом разразились воплями восторга:

— Ура!! Нас не обманули!! Спасибо, Цицерон!!

***

— Чего ж ты врал? — спросил у осла Заннат. — Скарсиду придумал ты.

— Цицерон, я не могу поверить, ты устроил этим ребятам войну?! — возмущалась Инга. — Ну ты и лицемер!

— Скажи, как именно Скарсида из сна превратилась в настоящую планету? — допрашивал его Моррис. — Это мы овеществили этот сон?

— Нет. — отвечал осёл. — Она была овеществлена до вас. Тот додон, что пригласил Максюту к источнику волшебных снов, счёл наше творение оригинальным и воплотил его. Вот почему я покинул планету. Не мог же оставаться с ними навсегда — ведь в идеальном мире так неинтересно!

— Теперь этот мир не идеален. — сухо ответил Ньоро.

— Конечно! — с жаром заговорил осёл. — Теперь у них есть идея! Но весь конфликт ограничивается непродолжительным временем — он происходит раз в пять лет и только в точке нестабильности.

— А это кто придумал? — поинтересовался Моррис.

— Вот уж точно не я. — обиженно ответил Цицерон.

Люди переглянулись: не очень-то они были склонны верить Цицерону.

— Скажи-ка, милый. — сладким голосом спросил товарища Заннат. — ты ведь надеялся, что история твоего участия потонет во тьме веков, и тебя тут в этом виде никто не узнает?

— Вот именно. — поникнув головой, признался осёл. — Слишком много благодарности тоже плохо.

— Да, осёл-искуситель, это ты ведь запустил грех в этот дивный мир. — с ехидством заметил Моррис.

— Нет! Я просто сделал тут жизнь интересной!

Эти четверо катили на мотоциклах в сторону кунжутова города, а коты остались перед выступлением в поход распевать ритуальные боевые песни. Когда гости отчалили от форума, то из круга уже доносились пронзительные вопли, а стражи делали ставки на победителя.

***

Равнина слабо освещалась длинными пологими лучами — это восходил и никак не мог взойти Джарвус-2. Два мотоцикла пересекали открытое пространство, похожее на сказочные эльфийские луга, с мелкими рощицами, неглубокими овражками, отдельными борами из высоких деревьев, похожих на строевые сосны. Запахи были чудесны.

— Что это там мелькнуло? — спросила Инга, указывая рукой в сторону.

— Где? — не увидел ничего Моррис.

— Что-то вроде огонька. — сказала девушка.

Моррис немного сбросил скорость и тоже попытался что-нибудь разглядеть в ночной тьме. Но в том месте, куда указывала Инга, как раз лежали длинные тени из-за высокого перелеска.

— Я ничего не вижу. — сказал Моррис и прибавил скорости, чтобы догнать Занната.

Он вкатил на маленькую горку и огляделся. По правую руку вдали виднелось что-то не совсем понятное, какие-то смазанные пятна, очертания которых выглядели подозрительно правильными. И тут меж них действительно мелькнул огонёк. Слабая зелёная искорка зажглась, немного поколебалась, мигнула и снова ровно засияла.

Моррис остановил машину и оглянулся на Ингу.

— Просто кто-нибудь идёт с фонариком. — в сомнении сказал он.

— Кто, например? Котам фонарики не нужны, чтобы гулять по ночам.

— Интересно. — проронил Габриэл, всё более чувствуя себя заинтересованным. — Посмотреть бы, что там, да Заннат уже укатил со своим Цицероном.

— Подожди-ка. — ответила девушка, доставая из сумки электрический фонарик и, высоко подняв его над головой, принялась мигать светом. Спустя некоторое время они поняли, что сигнал был обнаружен и правильно понят.