И второе изображение ему знакомо. Он помнит этот лазоревый кафтан с широкой вышивкой серебром, эти волосы цвета терракот, эти васильковые глаза. Да это же царевич Елисей! Он смотрит на Лёна и во взгляде царевича возникает узнавание. Он помнит Лёна! Он тоже говорил к стихиям! Ветер, Солнечный свет и Месяц — вот те, кто откликался на зов его!

А вот и третье окно. Кто же в нём? Неужели Иван-Коровий — Сын? Но нет, там изображён кто-то незнакомый. Глаза у него не синие, а цвета дикой вишни, прекрасные волосы — ярко-каштановые. Одет он не в синее, не в чёрное, а во всё коричнево-красное, словно источает огонь. Он всматривается в Лёна, словно хочет понять, кто перед ним. Но Лёна уже влечёт к четвёртому окну. Он снова видит фигуру, но не успевает рассмотреть — ему вдруг делается плохо. Его душит что-то, воздух сделался тягучим, виски ломит так, что нет сил терпеть. Лён делает усилие и соскальзывает с кресла.

— Мы думали, что ты уж помер! — раздался в тишине взволнованный голос Долбера. — Зачем так долго терпел?

— Что ты видел? — с нетерпением спросил Фазиско.

— Не пойму. — ответил Лён, садясь и потирая ноющие виски. — Только это вовсе не прошлое. Я видел что-то непонятное.

Он не хотел рассказывать товарищам о своём видении и отделался общими фразами.

Три путника поспешили удалиться от Орорума.

— И что теперь? — спросил у Фазиско Долбер. — Вернёшься к своим родителям или будешь искать настоящих?

— Я отправляюсь в путь. — просто ответил тот. — Раз я принц, мне стоит поискать принцессу. Я верю в чудо и знаю, что найду свою судьбу.

В его простых словах было подлинное благородство, Ручеро так уверовал в судьбу, что даже манеры его изменились. От Орорума вышел совсем иной человек. Он больше не напоминал услужливого приказчика, а приобрёл свободные движения высокородного человека. Видимо то, что он увидел, перевернуло его внутренний мир.

"Да, Орорум — это далеко не шутка." — подумал Лён, вполне понимая такое преображение недавнего знакомца.

А Долбер-Александер как раз немного сник. Его надежда на благородное происхождение не подтвердилась. Надо же — подкинуть в лес ребёнка из-за дохлой свиньи!

Долина Орорума давно осталась позади, а вместе с ней и туманы. Теперь дорога была свободна и просматривалась далеко вперёд.

Леса Селембрис — есть ли что прекраснее и диковиннее их? Мощные громады, напоминающие застывшие морские валы густо-зелёного цвета. Величественные скалы, поросшие сосняком, богатырские дубравы, возвышающиеся на холмах. И реки — чистые реки, светлые русла, пышные берега. Как же хорошо тут, как необыкновенно чудно! Век не покидал бы я тебя, моя Селембрис!

Казалось, радостям пути не будет конца. Все трое прекрасно проводили время: охотились, купались, сидели у костра. Но вот дорога постепенно стала повышаться, уходить от реки и взбираться на крутой безлесый холм.

— Давайте осмотрим с высоты местность! — предложил Фазиско и первым поехал по тропинке.

Кажется, они опять забрались на скалу, только поросла она не лесом и даже не кустарником, а множеством мхов и сухих лишайников.

"Совсем как у Наганатчимы" — подумал Лён. Но воздух здесь был иной — гораздо легче и свежее.

— Вот это раз. — заметил Долбер. — Похоже, здесь когда-то было жилье.

Вершину холма действительно занимали грандиозные развалины. Камень давно обвалился, не оставалось ни одной целой стены, ни одной башни. Можно было только предполагать, как выглядели когда-то эти постройки.

— Нечего нам тут делать на ветру. — заметил Долбер, немного походив по развалинам. — Давайте возвращаться.

Но неугомонный Фазиско уже успел обойти бывший замок стороной и тут оттуда донёсся его крик. Товарищи поспешно бросились ему на помощь.

— Что это?.. — ошеломлённо проговорил Долбер при виде страшной картины.

Подоспевший Лён тоже испугался, а Фазиско вообще безмолвствовал.

На холме, в стороне от развалин, вросла в землю плоская наклонная скала, и вот в этой скале утопали, как в воде, три фигуры. Три девушки. Одна ушла в камень по пояс, вторая — по грудь, а третья — по шею.

Поначалу товарищам показалось, что это просто статуи, но тут крайняя — та, что погружена в камень по шею, открыла глаза, и троих путников пробрала дрожь. В её взгляде было страшное мучение, как будто она терпела пытку. Она едва ли осознавала, что видит перед собой людей. Глаза её некоторое время туманно смотрели вдаль, потом опять закрылись.

— Так они живые! — в ужасе воскликнул Долбер.

На этот голос открыла глаза вторая — та, что погрузилась в камень по грудь. Голова её медленно повернулась на шее, словно это движение стоило ей огромных усилий.

— Кто вы, путники?.. — с трудом проронила она, словно и язык её, и горло окаменели.

— Скажите, девушка, кто с вами так поступил? — едва не плача, обратился к ней Фазиско.

— Мы три сестры-принцессы. — медленно проговорила она. — И нас заколдовал злой волшебник. Он требовал от нашего отца руки одной из нас, но ни одна не согласилась. Тогда он отомстил нам. Уже две сотни лет мы тут стоим и погружаемся в камень, и нет человека, который бы освободил нас.

— Но что нужно сделать? — спросил Лён, до глубины души потрясённый видом подлинного кошмара. До сих пор ему не приходилось видеть на Селембрис подобного злодейства.

— Убить его. — проронила девушка, и ненависть исказила её прекрасные черты страшнее самого страдания.

— Убить его. — проговорила голова, торчащая из камня.

Тут третья открыла глаза, и пустынный холм огласил долгий вопль мучения. Она, по-видимому, была младшей — настолько юным казалось её лицо.

— О, кто вы юноши?! — зарыдала она, протягивая руки к трём товарищам. Её тело оставалось неподвижным, и только руки и голова могли двигаться.

— О, леди! — вскричал Долбер, припадая к этим тонким ладоням. — Что мы можем для вас сделать?!

— Убейте его. — проговорила она, с нежностью глядя на красивого молодого человека, что со страстью бросился перед ней на колени.

— Но где он прячется? — спросил Фазиско, готовый немедленно идти и уничтожить того подлого негодяя, который так жестоко обошёлся с принцессами.

— Он в полнолуние приходит сюда и спрашивает нас, кто согласится стать его женой. — ответила первая, черноволосая красавица с гордым лицом и карими глазами.

— Тогда он обещает всем нам избавление. — добавила вторая, с длинными волнистыми волосами тёмно-русого цвета.

— Но лучше умереть, чем стать его женой! — гневно воскликнула третья — нежная блондинка с серыми глазами.

— Сегодня полнолуние. — заметил Долбер. — Это наше дело, Лён. То, за чем мы вышли в путь.

— Да, я думаю, что нас вела судьба. — взволнованно согласился Фазиско, который едва ли понимал, что именно имел в виду его товарищ.

— Ты понимаешь, что это нереальная история? — тихо спрашивал Лён, отведя в сторонку Долбера. — Мы попали в сказку. Никто не может проторчать две сотни лет в камне и сохранить чистой голову.

— Ну и что! — вознегодовал Долбер, увлечённый перспективой стать избавителем принцессы и, как положено в сказках, жениться на ней. — Ты слишком здравомыслен! Я с самого начала заметил, что ты всё озираешься и прислушиваешься. Чего ты ждёшь, Лён?

— Я жду появления Лембистора. — ответил тот. На роль жертвы, как я понял, приспособлен тот сказочный негодяй, который заключил в камень этих принцесс. Но само-то королевство не сохранилось. На что ты рассчитываешь, Долбер? Ты даже загодя имя себе придумал благородное — Александер!

— Да, — горько ответил он. — На самом деле папаша меня кликал Ванькой. Но я помню, как ты однажды сказал мне, что я стану королём. И я поверил, Лён.

Тот в досаде кусал губы. Надо же было, так поддаться влиянию момента, чтобы пообещать Долберу, что он станет королём! Ничего удивительного, что тот уверовал в способности Лёна! Кто тебя дёргал за язык, дивоярец?