Ну а дальше мы все сами знаем.

– А вы что думали делать? – посмотрел на меня Лешка.

– Вообще-то мы вас отправились спасать, – заметила Верка. – Мы же переживали очень! Ну и решили: без нас вы не справитесь.

Верка с самым невинным видом посмотрела на Вовчика. «Двустворчатый шкаф» покраснел, что было заметно даже под загаром. Я добавила, что теперь наша общая задача – освободить моего брата и троих молодцев Афганца, которые, по всей вероятности, в плен все-таки попали. Серега заметил, что для начала стоит вернуться в его племя.

– А они не могли сняться с места? – посмотрела я на него. – Ведь по идее часть воинов погибла под завалом.

– Все равно надо возвращаться, – вздохнули Серега с Витьком. – Ведь там все наши вещи, документы, деньги.

– И наши тоже, – добавила Верка и многозначительно посмотрела на меня. Повернулась к Сереге и спросила: представляют ли они с Витьком хотя бы примерно, где мы все сейчас находимся и в состоянии ли найти дорогу – куда-нибудь к людям?

Серега с Витьком очень надеялись, что хоть какие-то ориентиры они обнаружат. Выступить в поход мы решили завтра с утра. Сегодня требовалось отдохнуть, наесться, напиться.

Ночью мы с Алексеем Петровичем отделились от группы и переместились под неизвестный нам куст с розовыми цветочками.

– Да, давно я не занимался этим на природе, – заметил Лешка. – И курить как хочется! Больше всего без курева страдаю. Уже жевал тут всякие травы, а все не то.

– Может, бросишь? Ведь вредно для здоровья. А тут – такая возможность.

– Нет, не брошу. И кто мне говорил, что предпочитает, когда ее целуют курящие мужики?

Я тут же замолчала. Некурящий Афганец – это будет уже другой Афганец.

А Лешка тем временем зачем-то протянул руку к моим шортам, брошенным поблизости, – или он зачем-то потянулся к своей одежде, валявшейся в одной куче с моей, не знаю. Возможно, хотел подложить их под голову, но внезапно нащупал в моем кармане что-то твердое и круглое, вызвавшее его неподдельный интерес. Я забеспокоилась: о найденных бриллиантах мы с сыном и Веркой умолчали. Серега с Витьком, не сговариваясь с нами, тоже ничего не сказали.

Лешка принял сидячее положение, включил фонарик и в его свете рассмотрел извлеченный из моего кармана камень.

– Лазать по чужим карманам – нехорошо, – заметила я, наблюдая за выражением Лешкиного лица.

– Это ты где взяла? – процедил он.

– Нашла.

– Где?! – рявкнул Лешка так, что, видимо, распугал всех зверей в радиусе нескольких километров.

Я не успела ответить – откуда ни возьмись, появился мой сынок и с невинным видом спросил – что у дяди Леши опять с нервами? Наша семья так надеялась, что хотя бы в Африке он немного подлечится от нервных расстройств.

– Если бы тут не было твоей матери и вообще всей вашей семейки, я бы…

Лешка осекся.

– Вылечился бы? – подсказала я. – Значит, признаешь, что ты псих? А ну, отдай камень! Такие камни психам в руки давать нельзя.

– Дядя Леша, нехорошо брать чужое, – пропел мой сынок и подсел к Лешке с другой стороны.

Лешка отдал. Мне. Потом уже спокойным голосом спросил, где мы сперли бриллиант.

– Ты уверен, что это бриллиант? – уточнила я.

– Похож. И ты не стала бы носить в кармане простую стекляшку.

– Можно подумать, я только и делаю, что бриллианты в карманах таскаю! – обиделась я и напомнила, что еще ни разу не получила ни одного камешка в подарок от Лешки.

Сынок ко мне подключился и стал перечислять, что именно хорошо бы смотрелось на моем теле. Воображение у Сашки работало неплохо, Лешка прервал его на браслете на ногу, заметив, что он все понял, только для того, чтобы осыпать меня камнями, требуется вначале найти их месторождение. Попросил указать место, чтобы не тратить время зря.

Мы втроем некоторое время пререкались, как старая советская семья на шестиметровой кухне хрущевки. Лешка пытался показать себя главой семьи, обратить внимание на недостатки моего воспитания и воздействовать на пасынка. Пасынок воздействию не поддавался, а я, как упрямая ослица, стояла на своем и вообще расхваливала методы своего воспитания – у других матерей дети не находят бриллиантов! Лешка наконец заткнулся, посопел и спросил:

– Есть там еще камни или нет?

– Там, где мы брали, – нет, – ответила я. – Разве ты забыл, что с нами Верка была? Ты можешь себе представить, чтобы Верка оставила где-то бесхозные бриллианты?!

Афганец вообразить такое, конечно, не мог и глубоко задумался, потом заявил: утро вечера мудренее, и он примет решение завтра.

7 января, пятница

Правда, на следующий день Лешка о бриллиантах даже не вспомнил (вслух), а повел наш небольшой отряд одному ему ведомым курсом. На наше счастье, примерно через три с половиной часа пути нам попалось очередное небольшое холодное озерцо. Видимо, на севере Замбары их было великое множество. Мы попили из него воды и искупались. Верка не забыла напомнить мужчинам, что ее раздевание – даже до пояса – стоит денег.

– До пояса сверху или снизу? – уточнил детектив Володя на полном серьезе.

– С обеих сторон, – отрезала Верка и пообещала выставить всем членам группы счет (за исключением нас с Сашкой).

Парни подстрелили двух птиц. Серега сказал, что это цесарки. Вовчик вспомнил, как им показывали цесарок во время поездки по национальным паркам. Птицы, распушив крылья, купались в горячей пыли и не сразу взлетали перед джипом: вначале долго бежали. Мяса, правда, в цесарках было немного (больше – перьев), но есть нам не очень хотелось. Мы отправились дальше, держась по большей части в зарослях тропической растительности и не выпуская из рук оружие. По-моему, нашим мужчинам приключение очень нравилось. По крайней мере, Лешка с детективом Володей все время вспоминали Афган, Олег Анатольевич с Колей, Серегой и Витьком – службу в армии на территории родной страны. Молчал один Вовчик. Вскоре я поняла, почему. Вовчик сильно обгорел на солнце, а шмоток у нас у всех было недостаточно, чтобы прикрыть его большое тело, и при каждом попадании солнечного луча на обожженную кожу ему было больно. Вовчик и вообще почему-то часто страдает от ожогов, причем не только солнечных.

Мы с Веркой уже порядком подустали и предпочли бы лежать где-нибудь на песочке на берегу океана, а не шляться по африканским зарослям. Сынок то шел рядом с нами, то перемещался к дяде Леше, который обучал его по ходу каким-то навыкам военного искусства. Я не вмешивалась. А вдруг это и в самом деле Сашке пригодится? С нашей-то бурной жизнью?

Первая деревня попалась нам на пути, когда солнце уже быстро двигалось к горизонту. Деревня была покинута, большая часть шатров валялась на земле. Узнать местонахождение жителей не представлялось возможным.

Парни вначале исследовали все окрестности, но никого не обнаружили, затем мы приблизились к остаткам шатров, и каждый из нас занялся своим участком работы. Как и обычно, в мародерстве больше всех повезло Верке. Она нашла шатер, в котором хранились вещи депутата и телеведущего. Но прибрать все добро к рукам ей не удалось: подскочили остальные и занялись изучением оставленного. Для начала мужчины взяли себе кое-что из одежды. Вовчик с большой радостью облачился в рубашку с длинными рукавами, брюки на него налезли (и у депутата, и у телеведущего были внушительные животы), но оказались коротки – как говорила моя бабушка, в таких только от долгов бегать. Документы Афганец забрал себе, насчет денег заметил, что их следует пустить в общее пользование, может, нам придется брать в аренду машину. Как раз расплатимся чьей-то кредитной карточкой. И депутатская «корочка» тут может помочь. Оставим ее в залог – если от нас что-то потребуют. Более того, нам, возможно, вскоре придется покупать еду.

– Ничего, я сама на всех настреляю, – заметила Верка. – Зачем тратить деньги, если можно бесплатно подстрелить антилопу?

– А ты не думала, что тебе за эту антилопу штраф придется платить? Разденут, как липку.