— Не уверена… — наконец, ответила я.
Оборотень лишь усмехнулся в ответ, но разубеждать не стал. А я не стала спорить, просто закрыла глаза и уткнулась лбом в сложенные замком пальцы. Лед, подтопленный жарой лета, медленно таял, тоненькими струйками воды сбегая к краю стола и тягучими каплями разбиваясь о доски. Размеренно, оглушающе громко для обостренного повисшей тишиной слуха. Я помимо воли вздрогнула всем телом и, не выдержав, резко подалась вперед, стирая рукавом рубашки водяную дорожку.
— Ты чего? — удивился столь странному поведению Волтивер.
— Ничего, просто раздражает, — мрачно ответила я, в следующее мгновение зачерпнув немножко Силы и прицельно кидая на стол сноп огненных искр. Зашипела, испаряясь, злосчастная жидкость, инстинктивно отшатнулся от горячего пара Эммануил.
— Что-то раньше я за тобой не замечал такой бурной реакции…
— Скоро пройдет, — досадливо отмахнулась я, не желая вдаваться в подробности.
— Так что ты хочешь, она сутки в Зале Отражений просидела, — выдал меня ангел. — Вернулась — я ее не узнал. Бледная как смерть. Как будто год в подземелье провела. Это видимо последствия…
Не найдя слов в ответ на такую добродетель, я хмуро и испытующе глянула на Хранителя. Тот, перехватив взгляд, замолчал.
— Ах, вот в чем дело… Тогда понятно… — пробормотал оборотень. — Там вода капает, да не просто так, а в специально-обозначенном ритме, чтобы на психику сильнее давило… — и сочувственно глянув на меня, спросил: — И за что же тебя так сильно наказали?
— За несдержанность, — помолчав, честно сказала я. Волтивер слегка изогнул бровь, вероятно ожидая услышать несколько другой ответ. Ангел было открыл рот, чтобы возразить (надо будет спросить, каким образом производится подготовка в его измерении, что он так остро реагирует на простые в сущности вещи), но я опередила его, твердо констатировав:
— И правильно сделали!
— Молодец, — вдруг отозвался оборотень, окончательно сбивая Хранителя с толку. — Умение признавать свои ошибки — ценный навык, — и, помолчав, сменил тему, мягко уводя меня от мрачных мыслей, с которыми я к нему и пришла: — Знаешь Далия, — мужчина легонько коснулся рукой моей ладони, — мне кажется, тебе все-таки стоит успокоиться и перестать переживать по поводу завтрашнего разговора. Вот сама подумай: изменить ты все равно ничего не сможешь, даже если захочешь. Впрочем, и менять-то пока нечего. Ведь у тебя нет ровным счетом никакой информации: одни недомолвки, слухи, да косые взгляды. А посему, не вижу смысла предаваться раздумьям хотя бы до завтрашнего утра, а лучше всего вечера, когда все сказанное уляжется, и ты сможешь трезво оценить ситуацию. Согласна?
Я нехотя кивнула. Волтивер обладал поистине великим талантом вливать в душу необъяснимое спокойствие.
— Ну, вот и хорошо, — сказал оборотень, — А пока предлагаю прогуляться немножко за пределами города, заодно и развеешься…
Ровно без десяти одиннадцать я стояла у Пещеры Бесконечности, не решаясь войти внутрь раньше условленного времени. Неподалеку скучал ангел.
Наконец, часы на центральной башне города дрогнули и начали лениво отсчитывать удары. Я сорвалась с места и почти бегом вошла в пещеру, физически ощущая упругую перегородку межвременья, разделяющую пространства.
В Центральной Зале за небольшим каменным столом собрались четверо: Нетанна, Мирас, Армиол и Архип, досадливо поморщившийся, когда я вошла. Я максимально сосредоточилась, дабы не пропустить ни один удар, коими так любили меня тренировать учителя, пользуясь моим замешательством. Однако ничего подобного ни последовало, чему я слегка удивилась, не подав, впрочем, виду.
— Успокойся, Далия. Ты не занятии. Можешь расслабиться, — холодно отчеканила Нетанна, и указала пальцем на один из стульев, — Сядь!
Я подчинилась, почувствовал себя на редкость неприятно под четырьмя внимательными взглядами. Сзади едва слышно подошел ангел, присел на стул возле меня. Я облегченно вздохнула, отстраненно чувствуя хоть какую-то поддержку.
В воздухе разлилась ледяная волна отчуждения, гулкими ударами отражаясь у меня в груди. Никто не торопился начать разговор. Наконец, Архип, не выдержав дрожащей от моего напряжения тишины, произнес:
— Далия. Мы здесь для того, чтобы решить вопрос о твоем дальнейшем обучении и… — маг запнулся, но тут же досадливо тряхнул головой и твердо сказал, — и твоей клятве.
Я молчала, ожидая чего-то подобного уже давно.
— А посему, — продолжил Архип, — мы считаем, что следует ввести тебя в курс дела как можно раньше для того, чтобы грядущие события не стали для тебя неожиданностью, и ты смогла адекватно ориентироваться.
Я вопросительно изогнула бровь, глядя на Командира Боевого Отряда Чароны, безмолвно требуя продолжения. Когда я увидела Архипа впервые, он произвел на меня положительное впечатление, на первый взгляд показавшись довольно тихим и мягким стариком. И уж никак я не могла подумать, что все боевые группы беспрекословно подчиняются именно ему. Однако скоро я поняла, что за невзрачной обманчивой внешностью скрывается жесткий, расчетливый, твердый как сталь характер, каким-то невероятным образом включающий в себя справедливость и обезоруживающую честность. Впрочем, талант уводить разговор в нужное русло с легкостью исправлял последний «недостаток». Архимаг тем временем повернулся к моим учителям и небрежно махнул рукой, предлагая начать разговор.
— Я думаю, нам следует начать с самого начала, — негромко сказала Нетанна Мирасу. — С того самого момента, как Далия получила Дар.
— В Чароне открытие Дара считается лучшим из благ, которое только можно желать, — обращаясь ко мне, начал маг, — и ты получила его… Просто так, без усилий и труда — обычная, ничего не подозревающая о нашей стране девчонка получила право обладать Силой, о которой многим коренным жителям приходилось только мечтать… Но Терн не был столь наивен, Далия, чтобы вот так, любому встречному, за просто так открыть Дар. В обмен он взял с тебя клятву. Это большая редкость для Чароны. Клятву очень сложно отдавать, но рано или поздно она сама позовет обладателя. Никто в здравом уме и трезвой памяти не пожелает такого своим родным и близким. Но Терну нечего было терять — вся его семья погибла, и вряд ли он задумывался в тот момент над тем, что делает. Скорее наоборот. А Гай попросту не ожидал от своего напарника такого подлого поступка. Ведь распознать данное заклятие заранее нельзя, внешне оно проявляется только в Метке, а если существо немагическое — не проявляется вообще. Да и человек, на которого оно наложено, не испытывает абсолютно никаких неудобств…
У меня внутри все как-то нехорошо перевернулось:
— И чем грозит мне это заклятие?
— Твоя «клятва», — нарушив непродолжительную тишину и сменив Мираса, сказала Нетанна, — это всего лишь любой набор малозначимых фраз, на деле подразумевающих согласие или несогласие существа стать «источником» для заклятия. Ты, вольно или невольно, такое согласие дала, соединив тем самым свою смерть и жизнь существа, убившего Терна. Конечно же, не сама. Заклятие, являющееся смертельным для любого Чароновца, не было проблемой для и так умирающего мага. Он открыл тебе Дар, одновременно опутав твое тело «Весами смерти». Это заклятие не ощущается человеком, никоим образом не мешает существованию, но является единственным из всех известных, которое гарантирует полное уничтожение плоти того существа, на которое оно рассчитано…
— То есть… — прошептала я. Внезапно мне стало очень холодно.
— То есть, в момент твоей смерти высвобожденное заклятие достроится энергией умирания и будет направлено на завязанный объект, уничтожая его тело, — продолжила Нетанна, и поспешно добавила: — Но если такая «клятва» связывает существо, обладающее Даром, есть небольшая вероятность того, что разрядить «Весы» удастся и другим способом. Если ты самостоятельно убьешь объект, то заклятие, пройдя, сквозь тебя, достроится его энергией и ударит по нему же, не причинив тебе вреда. Тем более что твоя Сила против объекта имеет некоторое преимущество — если тот, на кого накладывается заклятие, обладает Даром, маг может передать некий ключ, который можно использовать в борьбе. Это может быть какая-то из его догадок, иное видение ситуации, расшифровка ауры объекта, слабых мест его Силы… А уж если и это не поможет, то остается последний вариант.
