Теперь его палец проник внутрь ее тела, и Люси выгнулась навстречу ему и языку, который продолжал свой танец, возбуждая ее кровь, пока горячая волна не прокатилась всему телу, сосредоточившись в том месте, которое атаковал язык.

И она взорвалась. Этот взрыв чувств потряс Люси настолько, что она вскрикнула и прижала к себе его голову.

На мгновение она замерла, наслаждаясь своими ощущениями. Об этом никто никогда не говорил ей. В рассказах о гареме женское удовольствие если и описывалось, то в таких высокопарных выражениях, что Люси ничего не поняла.

Зато она поняла это теперь, а также поняла, что Диего не получил такого же удовольствия. О том, что составляет удовольствие мужчины, в рассказах о гареме говорилось весьма отчетливо.

Открыв глаза, Люси увидела, что Диего в отчаянии смотрит на ее бедра. Вернее, на одно бедро. Она могла бы поклясться, что он рассматривал ее родимое пятно.

Нет, что за глупости? Здесь было слишком мало света, чтобы разглядеть ее родинку.

— Диего, — прошептала Люси, и его взгляд немедленно переместился на ее лицо. У него было виноватое выражение, как у человека, только что совершившего то, чего не следовало делать. — Мне было невероятно хорошо. — Люси села и прикрыла себя с застенчивым видом, который был абсолютно необъясним, если учесть, чем они только что 'Снимались. — Но разве я не могу доставить такое же удовольствие тебе?

— Люси, я не думаю…

Вспомнив о том, что она читала, Люси потянулась к путаницам на его ширинке.

— Наверняка я смогла бы что-то сделать.

— Помоги мне Господь, — пробормотал Диего. — Я наперника буду гореть в аду.

— Значит, будем гореть вместе, — сказала Люси, забавляясь тем, что у него вдруг проснулась совесть. Иногда Диего становился на редкость благонравным. — Покажи мне, что мало сделать.

Застонав, Диего с лихорадочной поспешностью расстегнул бриджи, потом взял ее руку и направил ее под них.

— Прикоснись ко мне там, любимая, — сказал он и сомкнул ее пальцы вокруг своего мужского естества. — Если мне суждено гореть в аду, то пусть уж это будет за что-то серьезное.

Рассмеявшись, Люси позволила Диего показать, как нужно ласкать его. Ей с трудом верилось, что мужской половой орган может становиться таким твердым. И таким длинным. Подумать только, он вырос длиннее ее ладони и, пока Люси ласкала его, становился все больше.

Диего запрокинул назад голову и закрыл глаза.

— Ах ты, колдунья. Да, вот так… нажми еще крепче… Шум, раздавшийся за стеклянной дверью, выходившей на террасу, заставил ее остановиться. Диего сразу же открыл глаза. Они оба затаили дыхание, прислушиваясь к голосам. Они не заперли дверь, и лампа горела на полную мощность, хотя сквозь плотные шторы на двери разглядеть снаружи, что происходит внутри, было наверное, невозможно.

И все же… Люси убрала свою руку, и Диего быстро застегнул бриджи.

— Я повсюду искала ее, — сказала кому-то миссис Харрис. — Понятия не имею, куда она ушла.

— А где фокусник? — спросил мужской голос. — Вы его видели?

Люси узнала голос мистера Годуина. О Господи. Меньше всего ей хотелось, чтобы именно этот человек узнал, чем занимались они с Диего. Учитывая его дружбу с миссис Харрис, Люси не думала, что газетчик напишет о ней какую-нибудь гадость, но вот Диего он наверняка очернит в прессе за флирт с ней.

— Я спрашивала его ассистента, — сказала в ответ миссис Харрис, — ион с уверенностью заявил, что сеньор Монтальво вернулся в Рокхерст, и добавил, что он очень устал после выступления.

Люси взглянула на Диего, который ответил ей покаянной улыбкой. Гаспар явно не испытывал угрызений совести, когда лгал, чтобы защитить интересы своего хозяина. Встав с кушетки, она натянула панталоны и подошла ближе к двери.

— На вашем месте я бы ему не поверил, — сказал мистер Годуин.

— Чарлз, надеюсь, вы не хотите сказать, что Люси…

— Может быть, и нет, но у Монтальво темное прошлое и репутация большого любителя хорошеньких женщин. Вы и понятия не имеете, на что он способен.

— А вы, значит, имеете? О Господи, говорите, что вы знаете! Почему вы ничего не рассказали мне? Клянусь, если вы знали, что он имеет обыкновение совращать молодых женщин.

— Нет-нет, — запротестовал Годуин, — ничего такого о нем не известно.

Диего с возмущением прислушивался к его словам.

— Тогда в чем же дело?

Последовала продолжительная пауза. Люси затаила дыхание, Диего сидел, плотно стиснув губы.

— По правде говоря, — продолжал мистер Годуин, — это не то, что о нем писали в прессе. Это… ну, вы же знаете, что я служил на Пиренейском полуострове?

Диего напрягся.

— Знаю. И что из этого? — сказала миссис Харрис.

— Я не вспомнил сразу его имени, но когда увидел выступление, понял, что кое-что из этих фокусов уже видел раньше.

Люси с облегчением вздохнула. Диего рассказывал ей, что начинал с выступлений перед солдатами. Этого было нечего стыдиться.

— Дело в том, — продолжал мистер Годуин, — что в полковых лагерях ходили слухи, будто он вор и мошенник. Вы, наверное, заметили, как ловко он обращается с картами. Я не удивился бы, узнав, что он умеет сдавать карты из-под колоды не хуже любого карточного шулера.

«Я не карточный шулер и не вор». Эти слова Диего Люси помнила отлично.

У нее заныло сердце. Неужели Диего лгал ей, когда они разговаривали на спуске к реке? Судя по его виноватому выражению лица, так оно и было.

Люси с возмущением вспомнила, как высокопарно Диего это произнес: с видом человека чести, как это принято на континенте. С таким же видом он говорил обо всем. Неужели его безупречные манеры и галантное обхождение — всего лишь видимость? А если так, то о чем еще он солгал?

— Вы видели, сколько Монтальво собрал денег? — заметила миссис Харрис. — И какую щедрую сумму пожертвовал из собственных средств? Едва ли это поступки, свойственные вору.

— Вам не кажется странным, что он жертвует деньги на дело, которое противоречит его личным интересам?

Люси, затаив дыхание, ждала, что ответит миссис Харрис, и пыталась подавить охватившую ее тревогу.

— Возможно, он хотел этим привлечь людей на свою сторону.

Мистер Годуин презрительно фыркнул:

— Полно, Шарлотта, вы ведь умная женщина. Зачем ему полагаться на волю случая? Он еще не обращался за лицензией, а эту собственность он всего лишь арендует у мистера Притчарда. А что, если он планирует прибрать к рукам все деньги ваших друзей? Было бы неплохо узнать, не фальшивые ли купюры он пожертвовал. На вашем месте я проверил бы их в банке.

Диего вскочил на ноги, гневно сверкая глазами.

— Его ассистент не знает, где он, — продолжал мистер Годуин, — и Люси куда-то исчезла. От одного из слуг я слышал, что Монтальво последний раз видели, когда он спрашивал о Люси, заглянув в кабинет герцога. А ведь именно там леди подсчитывали пожертвования. С тех пор, если я вас правильно понял, его никто не видал.

Диего заходил в кабинет после того, как она ушла? Боже милосердный, что, если он действительно похитил деньги?

Люси почувствовала себя одураченной.

Что она вообще знала о сеньоре Монтальво, кроме того, что он сам ей рассказал?

Люси больше не могла находиться наедине с ним. Ей надо было разобраться в противоречивых мыслях и в этой новой информации. Торопливо подойдя к двери, она взялась за ручку.

— Люси, подожди, черт бы тебя побрал, — прошептал Диего. — Нам нужно поговорить.

Она покачала головой и открыла стеклянную дверь ровно настолько, чтобы выскользнуть из комнаты. Кровь стучала у Люси в висках, ее одолевали сомнения, которые заронил мистер Годуин. Она вышла на террасу.

— Вы искали меня, миссис Харрис?

Люси надеялась, что у нее достаточно презентабельный вид. Проверить это у нее не было времени.

Миссис Харрис вздрогнула и оглянулась, как и мистер Годуин.

— Люси! — воскликнула начальница школы. — Где, скажи на милость, ты была?

Люси зевнула во весь рот.