Литмир - Электронная Библиотека

Интерес аудитории достиг апогея, когда он достал пистолет. Диего заставил кого-то выбрать карту и вернуть в колоду, а потом подбросил колоду в воздух и пригвоздил выбранную карту к потолку одним пистолетным выстрелом.

Не успела аудитория успокоиться после этого трюка, как Диего жестом приказал своему ассистенту принести тумбу высотой до пояса и поставить на нее канделябр с тремя свечами. Потом взял другой канделябр и показал его аудитории.

— Для следующего фокуса мне потребуется доброволец из зрительного зала.

Сразу же поднялись три женские ручки, но он не обратил па них внимания, глядя на кого-то, кто сидел слева от Люси.

— Лорд Ханмаунт, не будете ли вы так любезны?

Люси, повернувшаяся, чтобы посмотреть на реакцию Питера, ничуть не удивилась, что граф остолбенел от возмущения — не только потому, что Диего умышленно исказил его имя, но и потому, что именно его выбрали для столь унизительной роли. Люси с трудом удержалась от смеха, увидев, что Питер не решается выйти на сцену, а окружающие уговаривают его согласиться.

— Однако, — продолжал Диего с наигранным безразличием, — я не стал бы винить вас за нежелание стоять перед человеком, у которого пистолет в руке. Может быть, найдется кто-нибудь другой, кто…

— Вздор! — Подозрение в трусости заставило Питера встать. — Я буду рад помочь.

Когда Питер поднимался на сцену, Люси заметила довольную усмешку на губах Диего и лихорадочно глотнула воздух. Диего явно замышлял что-то такое, что не кончится добром для Питера.

За что эти двое так ненавидят друг друга? Неужели только из-за нее?

Это было маловероятно, однако Люси могла бы поклясться, что Диего до сегодняшнего дня никогда не встречался с Питером. Кроме ревности, у Диего не было другой причины ненавидеть графа. Он ревновал ее. Сама эта мысль вызывала у Люси радостную дрожь.

Как только Питер поднялся на сцену, Диего, как положено, заставил его осмотреть все предметы — пистолет, канделябры, тумбу, — чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Затем он попросил Питера встать в трех шагах от тумбы. Вручив графу второй канделябр, он установил его руку таким образом, чтобы канделябры оказались на одной линии.

— А теперь, милорд, я надеюсь, что у вас твердая рука. — Диего подошел к тумбе и зажег все три свечи. — Потому что я намерен одним выстрелом перенести пламя с этих свечей на ваши свечи. Фокус получится только в том случае, если вы будете держать свечи точно на линии, не дрогнув ни одним мускулом.

Когда до сознания Питера дошло, что Диего намерен стрелять в его направлении, растерянность и страх отразились на его физиономии. Люси пришлось до боли закусить губу, чтобы удержаться от смеха, тогда как все остальные зрители и не думали сдерживаться. Когда бледные щеки Питера вспыхнули от смущения, Люси была готова тут же, при всем честном народе, расцеловать Диего.

Она никогда не смогла бы придумать более удачного — и более публичного — способа унизить высокомерного графа. Это почти компенсировало обиду, причиненную ей оскорблением Питера.

Диего пригласил на сцену друга герцога, лорда Стоунвил-ла, чтобы зарядить пистолет. Это лишь усугубило напряжение в зале, поскольку подразумевало, что Диего будет стрелять не холостым, а боевым патроном. У Питера глаза округлились от страха, а тело напряглось настолько, что он стал похож на кролика, которого загнала в угол лиса.

К тому времени как Диего занял позицию и, глядя вдоль дула пистолета, проверил, точно ли на одной линии расположены язычки пламени свечей и незажженные фитили на другом канделябре, канделябр в руке Питера начал непроизвольно дрожать, и Люси стало почти жаль его.

Почти.

— Держите тверже руку, уважаемый, — сказал Диего с дьявольским огоньком в глазах, — мне не хотелось бы прошить выстрелом вас вместо свечей.

Диего продолжал целиться. Всем присутствующим казалось, что он просто держит паузу, чтобы вызвать напряжение в зале, но Люси заметила с трудом скрываемое удовольствие на его лице. Диего наслаждался страхом Питера. Это было безжалостно с его стороны, но вполне объяснимо, если вспомнить о мерзких замечаниях, которые отпускал Питер по поводу его способностей.

Наконец прозвучал выстрел. На первом канделябре свечи погасли, на втором зажглись. У Питера был такой вид, как будто он вот-вот упадет в обморок.

Когда закончились бурные аплодисменты, Диего сказал:

— Для заключительного номера мне потребуется помощь мисс Ситон. Сеньорита, не изволите ли подняться на сцену?

Не зная, что у него на уме, и поэтому нервничая, Люси вышла на сцену.

С озорной улыбкой Диего прикоснулся пальцами к своему цилиндру.

— Это самый обычный цилиндр. Не так ли, мисс Ситон? Люси осмотрела головной убор и подтвердила, что ничего необычного в нем нет.

Диего взял у нее цилиндр.

— А теперь не будете ли вы любезны одолжить мне одну из ваших очаровательных сережек?

Люси так и сделала. Фокусник положил серьгу в цилиндр и прикрыл платком, а когда убрал платок, оказалось, что цилиндр пуст. Трюк казался довольно примитивным по сравнению с предыдущими, но аудитория вежливо зааплодировала.

— Посмотрим, не удастся ли нам вернуть собственность мисс Ситон. — Диего снова накрыл платком цилиндр и протянул его Люси. — Возьмите вашу серьгу, мисс Ситон.

Люси запустила руку в цилиндр, но вместо своего украшения обнаружила там пригоршню десятифунтовых банкнот. Когда она в смятении достала оттуда купюры, раздались аплодисменты.

Диего изобразил глубокое отчаяние.

— Dios mio, я так и знал, что не следует покупать ваш английский головной убор. В нем нет магической силы.

Все засмеялись.

Диего заглянул в цилиндр и постучал им о бедро.

— Может быть, это поможет? Подержите эти банкноты, сеньорита, а я посмотрю, не достану ли на сей раз вашу серьгу.

Каждый раз меняя место, по которому стучал, он сделал еще попытку, потом еще одну, доставая все больше и больше банкнот под смех и аплодисменты зала. После четвертого волшебного появления десятифунтовых купюр Диего взглянул на охапку в руках Люси и сказал:

— А-а, я понял, в чем проблема. Ваша серьга прячется. Взяв из ее рук одну купюру, он смял ее, потом разжал кулак, и там оказалась ее серьга. Под гром аплодисментов он отдал серьгу Люси, потом, указав на охапку купюр в ее руках, заявил с поклоном:

— Прошу принять эти деньги в качестве моего личного вклада в ваше дело.

Люси, вытаращив глаза, посмотрела на него, потом перевела взгляд на деньги.

— Но, сэр, здесь, судя по всему, больше двух сотен фунтов!

Диего с довольным видом кивнул:

— Это для вашего фонда.

Дождавшись, когда смолкнут аплодисменты, Люси насмешливо спросила:

— Но для которого из фондов?

Диего с озорным блеском в глазах пояснил:

— Для фонда, который вы сочтете наиболее того заслуживающим. — Он повернулся к аудитории: — А теперь ваша очередь. Вы не должны оставлять пожертвования мисс Ситон в одиночестве. Если вам понравилось представление, проявите щедрость.

На сцену быстро поднялась герцогиня.

— Леди и джентльмены, с вами был Диего Хавьер Монтальво, мастер мистификации!

Под гром аплодисментов Диего поклонился, предложил руку Люси и проводил ее со сцены.

— Не забудь, Люси, ты должна мне тур вальса, — шепнул Диего, озорно улыбнувшись.

И тут его окружили представители прессы.

Некоторое время Люси с бешено бьющимся сердцем наблюдала, как Диего с легкостью справляется с натиском га-нетчиков. Вальс? Она должна ему не только вальс, но и многое сверх того. Быстрый взгляд на чаши для пожертвований показал, что в каждой уже содержалось больше денег, чем обычно удавалось собрать на подобных мероприятиях. Хотя обе чаши пополнялись одинаково, его две сотни фунтов, наверное, нарушат равновесие в пользу средств на покупку Рокхерста. А герцог и герцогиня пожертвуют еще такую же сумму.

Не удивительно ли? Почему он это сделал? Зачем, рискуя погубить собственные планы относительно Рокхерста, Диего приехал сюда и дал представление?

23
{"b":"131149","o":1}