— Я говорил тебе, что из нашего фальшивого брака ничего не выйдет. Я говорил тебе, что не хочу превращать его в настоящий, но ты все же настаивала и настаивала со всеми этими своими играми.

Щелчок открываемой двери эхом разлетелся по комнате и отозвался в самых дальних ее уголках.

— Так вот, я тоже умею играть. Поэтому помни об этом, когда решишь снова надушить мои галстуки, привести в дом орды детей или подразнить меня, приглашая «поиграть». Если ты еще хоть раз устроишь свои игры, клянусь, ты получишь все, о чем просишь и более того, окажешься в моей постели.

Долгий вибрирующий выдох вырвался из его груди.

— Но это ничего не изменит, ты поняла это? Как только я отыщу Нэта, ты вернешься в Америку, обесчещенная или нет, мне все равно.

Теперь он шарил по ней откровенно похотливым взглядом.

— Если ты все же решишь остаться в Лондоне, я с удовольствием поселю тебя в милом домике в Челси в качестве моей любовницы.

Его голос обжигал как ледяной ветер, холодный и жесткий подобно зимней буре.

— Но я никогда не сделаю тебя законной леди Рейвенсвуд. Я надеюсь, ты все поняла? Потрясенная исходившей от него яростью, Эбби смогла только лишь кивнуть в ответ.

— Вот и хорошо.

Рывком открыв дверь, Спенсер вышел прочь. Дверь с громким стуком захлопнулась за ним.

В течение нескольких секунд она только и могла, что слепо смотреть ему вслед, чувствуя, как ее затягивает в болезненный водоворот эмоций – неудовлетворенное желание…шок…отчаяние.

И, в конце концов, как только она осознала, что он сделал, ее захлестнул гнев. Спенсер заманил ее сюда специально, чтобы соблазнить и раздразнить ее, а потом разбить все надежды стремительным бегством и горькими словами.

Ее взгляд упал на кинетоскоп, и гнев увеличился стократно. Он и его соблазны – как она могла вообще вообразить, что может захотеть остаться замужем за таким бессердечным чудовищем?

Проклятье сорвалось с губ девушки. Эбби схватила коробочку и запустила ее прямо в дверь.

Слезы жгли ей глаза, но она не давала им выхода, судорожно бегая по комнате и хватая свою одежду.

Он мог мириться с ее присутствием в своей жизни, когда это было ему необходимо, и мог, наигравшись, избавиться от нее в любой момент. Он даже предложил ей стать его любовницей. Его любовницей, подумать только.

Она резко надела через голову сорочку, потом платье, в каком–то остервенении просунула руки в рукава. Значит так, он решил окончательно унизить ее, сделав своей содержанкой. Значит, она должна была играть роль грелки для его постели. Но, Боже сохрани, если Эбигейл посягнет на карьеру или его планы на будущее своим желанием…. желанием… Своим желанием принадлежать ему.

Девушка больше не могла сдерживаться и проиграла сражение со слезами. Скорчившись на полу, она безумно зарыдала. Она никогда не сможет принадлежать ему – этот жалкий негодяй дал ей сегодня подробный отчет о своих намерениях. А она все это время заблуждалась. Думала, что его готовность угодить, его заботливые знаки внимания, и — о как их забыть — его сладкие поцелуи и волшебные прикосновения — все это говорило том, что это на самом деле тот чудесный джентльмен, которого она знала в Америке.

Но никакого чудесного джентльмена не было и в помине – всего лишь любезный виконт. Да, он желал ее, но только и всего. Он хотел только ее тело, но не ее саму. Абсолютно ничего не изменилось с той минуты, когда она в первый раз пересекла порог этого дома – она все также оставалась американской дурочкой без роду и племени, слишком неподходящей, чтобы быть женой такой состоятельной и важной фигуры, как помощник Министра внутренних дел благословенной Англии.

Она яростно вытерла глаза кулаками, злясь на себя за то, что лежит на полу и оплакивает потерю того, кто никогда ей не и не принадлежал.

Если бы виконт только дал ей время, шанс доказать, что она может быть женой такого человека как он.

Нет, Спенсер был слишком уверен в том, что знает, какая женщина ему необходима в качестве жены. Но это совсем не означает того, что она не может попытаться. Эбби решила сделать это только затем, чтобы доказать ему, что и она могла стать для него замечательной женой. Показать, что он теряет.

Вытерев глаза рукавом, девушка слепо уставилась на пламя в камине. А почему бы и нет? Почему бы не отомстить ему за холодность в обращении с ней? Она станет воплощением истинной английской леди, пойдет на прием в честь Майского праздника и встретится с королем. И Эбби будет также холодно элегантна, как и любая другая леди на этом торжестве. Она заставит виконта Рейвенсвуда пожалеть, что упустил ее, когда у него был шанс.

А когда, в конце концов, он будет умолять Эбигейл стать его женой, она ему равнодушно откажет.

Спенсер стоял, вжавшись в стену у дверей кабинета. Ее рыдания затихли еще не скоро (но все–таки затихли, и за это хвала Всевышнему) после того, как они остудили его неистовое желание. Ничто не подавляет мужчину так, как женские слезы, особенно, когда они принадлежат женщине, которую он желает с неизведанным доселе отчаянием.

Он не должен стоять здесь и слушать. То, что ему нужно, так это как можно быстрее оказаться в уединении своей спальни, чтобы разобраться с неудобством, которое ему причиняло его сексуальное возбуждение. Но это было бы совсем несправедливо, если бы он сам удовлетворил свое желание, а ее оставил ни с чем, так как девушка не была еще достаточно искушена, чтобы знать, как получить удовольствие без помощи мужчины.

Вместо этого виконт неподвижно стоял в тусклом свете холла, пока она выпускала пар, швыряя все, что ей попадало под руку. Но еще он стоял и потому, что наказывал себя, слушая ее разрывающие сердце рыдания и терпя каждый удар боли, которую они причиняли.

Потому что Спенсер заслужил разделить ее страдания, после содеянного им.

Черт возьми, он никогда не должен был позволять сердцу взять над ним верх.

Он зашел слишком далеко. Но после этого ужасного обеда, когда виконт понял, какой прекрасной может быть жизнь с ней, если бы только он мог иметь детей, — он сорвался. Если бы Спенсер не предпринял хоть каких–нибудь действий, она бы продолжила свою тактику, придуманную специально, чтобы отправить его в прямиком в ад.

По крайней мере, во всем случившемся есть и положительная сторона. Эбигейл возненавидит его, а это было то, что нужно. С ее озлобленным сердцем он сможет справиться лучше, чем с полными надежды взглядами и неумелыми попытками соблазнить его.

Ты должен сказать ей правду. Покончить с этим. Правда в один момент уничтожила бы все ее надежды.

Возможно. Но девушка может заявить, что его неспособность иметь детей не принципиальна. Она даже сможет в это поверить. А потом, когда она убедит отдать ей его сердце и душу, все получится в точности как у отца с Дорой. Жизнь без собственных детей надоела бы Эбби, и она, как бы ей не хотелось, разрушив брак, снова оставила бы его одного.

На другом конце холла появился Макфи. Решительными шагами он направлялся прямо к Спенсеру. Виконт оттолкнулся от стены и шагнул навстречу дворецкому, с облегчением ухватившись за домашние мелочи, чтобы выкинуть из головы мысли об Эбби.

— Здесь один из агентов с новостями о Вашем брате, милорд. — Сказал без всяких предисловий дворецкий. – Мне проводить его в кабинет?

— Нет! — Спенсер запустил руку в волосы. – Нет, в кабинете Эбби, и она просила не беспокоить ее. Я встречусь с ним в передней гостиной.

Хорошо, милорд. – Макфи скользнул взглядом в сторону двери кабинета. – Должен ли я вызвать миссис Грэм, чтобы она зашла к ее светлости?

Спенсеру стало дурно при мысли о том, что эта старая карга обнаружит свою дражайшую мисс проклинающей его, Спенсера, имя. Но ему также пришло в голову, что Эбби возможно понадобится помощь, чтобы одеться.

— Наверняка, это неплохая идея, — сказал он устало.

— Как пожелаете. – Но дворецкий не двинулся с места, и при этом выглядел так, как будто явно испытывал неловкость. Он потянул свой шейный платок и прочистил горло.