Хэниш издал удивленный возглас, тронул девушку за плечо и что-то сказал оруженосцу, который в ответ согласно кивнул. Давно уже Коринн не чувствовала такого глубокого морального удовлетворения. Смертельная точность выстрела, сила, выпущенная наружу, в мир, резкий щелчок и затем тишина. Бесспорное доказательство ее мастерства. Рука сама потянулась за следующей стрелой.

День пролетел быстро. Хэниш, возможно, думал, что он развлекает принцессу своими разговорами, вопросами и комплиментами, но она почти забыла про него. Коринн испытывала удовольствие — или досаду — с каждым новым полетом стрелы. Мальчик совсем запыхался, бегая туда и обратно. У него была кривоватая улыбка, и один глаз немного косил, но все же он был довольно хорош собой и, очевидно, знал это. Коринн решила, что непременно спросит его имя, прежде чем они расстанутся.

— Есть кендовианская история о лучнике, — сказал Хэниш. Они с Коринн стояли, опустив луки, и ждали, пока мишени очистят от стрел. — Я позабыл его имя, но он был знаменит тем, что стрелял лучше всех в стране. Попадал в любую цель, в любых условиях. В те дни кендовианцы и сенивальцы спорили из-за границы территорий. Между ними произошел конфликт. На встрече представителей племен, где должны были решиться спорные вопросы, один сенивалец подзуживал лучника показать свое мастерство. Правда ли, насмешливо спрашивал он, что лучник может сбить маслину с пятидесяти шагов? Конечно, ответил кендовианец. Сенивалец предложил ему сделать это, но лучник отказался: мол, ни одна маслина не причинила ему вреда. Впрочем, он готов выстрелить в глаз любому сенивальцу со ста шагов. И если хоть на волос промахнется мимо глазницы, то покорно признает, что он никуда не годный стрелок. Никто не принял его вызов.

Пара хохлатых птиц пролетела над деревьями и закружилась над краем поля. Коринн наблюдала, как одна из них взмыла в небо, а вторая продолжала свой танец.

— И какую мораль отсюда надо извлечь?

— Почему непременно должна быть мораль? Некоторые истории рассказывают просто для развлечения. Знаете, Коринн, я отдал бы палец правой руки, лишь бы увидеть, как вы улыбаетесь.

— Я не продаю свои улыбки так дешево.

Хэниш ухмыльнулся, признавая, что раунд за ней, и наложил на тетиву очередную стрелу.

— На самом деле, думаю, Маэндер мог бы сшибить оливку с любого расстояния. Он отличный воин и неустанно оттачивает свои навыки. Я преклоняюсь перед ним и не стыжусь в этом признаться.

Коринн откровенно сомневалась, что Хэниш способен преклоняться перед кем-нибудь, кроме самого себя, однако ничего подобного, разумеется, не сказала.

— А кстати, где же ваш брат? Уехал на очередную резню?

— Забавно, что вы спросили. Его миссия связана с вами. Маэндер ищет ваших родных. Знаю-знаю: вы не желаете верить, что они еще живы. Однако если он найдет их, то передаст вам. Тогда, может быть, я наконец увижу вашу благодарность.

Коринн не знала, что ответить Хэнишу. Каким образом он передаст их ей? Насаженными на копье? В цепях? Или Коринн получит шанс снова увидеть их, поговорить и жить рядом с ними? Возможно ли, что они просто разделят с ней почетный плен, как обещал Хэниш? Если да, то золотая клетка будет казаться не такой тесной… Впрочем, Коринн запрещала себе даже думать об этом. Хэниш смеется над ней. Если она поверит ему, то станет мишенью очередной жестокой шутки. Со времен болезни и смерти матери Коринн знала: миру нельзя доверять. Любимые люди всегда уходят. Мечты всегда разбиваются. Такова была жизнь, как она ее понимала.

Мальчик остался на краю поля, а оруженосец подошел к ним, держа в руке колчан с собранными стрелами. Коринн решила сменить тему и задала вопрос, который действительно интересовал ее.

— Я видела в Калфа-Вен человека из Лиги. Наверное, важного чиновника. Он носил на груди брошь в форме бирюзовой рыбы.

Хэниш сделал выстрел — не самый удачный, — опустил лук и чуть нахмурился.

— В форме дельфина, а не рыбы. Хотя вы правы. Сэр Дагон занимает в Лиге высокий пост и подотчетен только председателю, сэру Ривеку.

Сэр Дагон… Коринн припомнила, что встречалась с ним, когда была еще девочкой. Этот человек никогда ей не нравился. Его внешность, голос, самодовольный вид и неискренность — все вызывало отторжение. Один раз они столкнулись в поместье, и теперь Коринн постоянно думала о нем, даже не отдавая себе в этом отчета.

— И о чем же вы с ним говорили?

— О коммерции, о поставках товаров.

— Не они ли предали моего отца? Не они ли предложили вам напасть на Акацию? Скажите честно. Я буду знать, плюнуть ли мне вслед этому Дагону, когда снова его увижу.

Хэниш взял очередную стрелу, прицелился и спустил тетиву. Выстрел получился удачным: стрела вонзилась в центр мишени. Мальчик весело вскрикнул, вскинув кулак, словно сам попал в цель. Хэниш не обратил на него внимания и ответил Коринн неожиданно любезно:

— Лига не имеет союзнических обязательств ни перед кем. У них нет иной идеологии, кроме той, что относится к умножению богатства. Однако коль скоро вы спросили… Лига предъявляла серьезные претензии к вашему отцу. Несколько лет назад они связались с моим отцом и заключили с нами договор. Если Мейн начнет войну против Акации, и наши дела пойдут успешно, Лига отзовет свои корабли и не окажет Леодану поддержку с моря. Мы были предупреждены, Акация — нет. Поскольку сердце вашего государства находилось на острове, удар вышел чувствительный. Видите ли, отказаться от военного флота в пользу торгового было серьезной ошибкой. Разумеется, я сейчас сам не лучше, но скоро исправлю ситуацию.

Коринн выстрелила. Стрела прошла впритык со стрелой Хэниша, вонзившись так близко, что отколола кусок древка вместе с оперением.

— А вы что пообещали им?

— Я согласился удвоить Квоту, удваивая, таким образом, их выгоду. Вдобавок я разрешил устроить базу на Внешних Островах, если они сумеют покончить с пиратами. Вот это мы и обсуждали с сэром Дагоном.

— Ну надо же, — протянула Коринн, подпустив в голос изрядную долю сарказма. — Вы и кто-то вроде сэра Дагона сидят, разговаривают и между делом решают судьбы тысяч людей… Когда вы дергаете за веревочки своих марионеток, это вас возбуждает?

Хэниш слегка наклонился вперед, не подходя ближе, но подразумевая, что ответ предназначен только для ушей Коринн.

— Очень, — сказал он. — Что еще вы желаете знать? Хотите услышать о рабах, которых мы продаем за океан? Или о том, как распределяем мист? О том, как усмиряем народ, чтобы люди работали на нас и не роптали? Я расскажу. Поведаю без утайки, если вам будет приятно, принцесса. Я даже сделаю вид, что все это исключительно мои деяния и что ваш батюшка, дражайший король Леодан, не был величайшим работорговцем мира еще до моего рождения.

Голос Хэниша, немного кокетливый вначале, к концу реплики стал холоден как лед. Коринн ответила ему в тон:

— Я не желаю ничего знать. Может, вам пойти и убить кого-нибудь? — Она протянула лук оруженосцу и двинулась прочь.

— Желаете поохотиться? — спросил Хэниш, поймав Коринн за локоть. — Можно устроить. Прямо здесь.

Он наложил стрелу на тетиву и поднял лук. Однако целился Хэниш не в мишень. Мальчик нервно поерзал, заметив, что наконечник стрелы направлен прямо на него. Он даже огляделся по сторонам, ища поблизости какую-нибудь достойную цель, незамеченную прежде.

— Крикнете ему, чтобы бежал? Или мне самому это сделать?

— Не надо, — сказала Коринн.

— Почему? Это всего лишь раб. Если он умрет, я просто потеряю часть своего имущества.

Коринн видела, как напряглись мускулы на предплечье Хэниша, как побелели суставы пальцев, сжимающих лук. Такая жестокая рука… Беспощадная в каждом своем нерве и каждой мышце…

— Не надо, Хэниш, — сказала Коринн, зная, что он все равно сделает по-своему. Он готовился спустить тетиву. Это была шутка и не шутка, то и другое одновременно.

— На самом деле вам хочется, чтобы я выстрелил. Вы хотите увидеть, как стрела пронзит мальчишку, хотите услышать его крик. Разве нет?