— Как выглядят эти двое? — перебил Макарыч.

— Один гопник — длинный, с грязны ми лапами заросший черной щетиной, — обрисовала Шеста деловитая юристка, чувствуя, что весьма заинтриговала Кострова, — второй — сутулый, с металлической фиксой в беззубом рту.

«Все сходится, — подумал мудрый старикаша, — осталось только понять мотивы девочек. Ведь не секрет, что меня и Равиля вороватые юристки ненавидят. Зачем же они тогда сливают информацию о своем шефе Строгове? Теперь ясно, чья это квартира, „дипломат“ с баксами и нэцке. Если б нас шваркнули, то дамочки, наоборот, должны были радоваться, так как я и татарин — свидетели их манипуляций с кротовеким общаком. Что-то здесь не так, — анализировал Макарыч, разглядывая взлохмаченных, по-клоунски обутых адвокатесс. — Может, здесь какая-то западня? — задал он себе вопрос и осмотрелся. — Вроде ничего подозрительного нет. Спросить напрямую — глупо. Наверняка ляпнут что-нибудь про гражданское правосознание, уважение к государственным законам или какую другую лабуду, в которую и сами не верят… Но вызвали же они зачем-то именно меня, хотя полгода назад грозились посодействовать Жоре в моем повешении за яйца… Надо им подыграть, сделать вид, что все это мне не интересно…»

После продолжительной паузы лицо Макарыча просветлело и приняло даже какой-то беззаботный вид.

— Да ну, девчонки, вы мне тут какие-то сказки рассказываете. При чем здесь ящеровские пацаны, если вас Чернявенький обнес. Вот и скажите своему Строгову, пусть этого аферюгу ищет, а перед тем как его шлепнет, попросите передать Юрику прощальный привет и что я за него свечку поставлю, — с улыбочкой произнес Костров и добавил: — К сожалению, вынужден с вами распрощаться, потому как со временем туго. Как-нибудь звякну, а пока нежно целую, — послал он воздушный поцелуй, развернулся и пошел.

— Андрей Дмитрич! Постойте! — одновременно закричали хитроскроенные адвокатши, чувствуя, что вместе с уходом Макарыча рушились не только их коварные замыслы, но и надежды на какое-либо будущее, да и в квартирку они могли вернуться, только сдавшись на милость ублюдкам, планы которых к тому же девочки только что вломили…

От скрежета замков Шест насторожился, на всякий случай вытащил из-за брючного ремня «пээмку» и передернул затвор. Увидев ввалившегося в квартиру Строгова, упырь успокоился, откинулся в кресле и злобно выругался длинным матерным выражением, по-русски дословно означавшим: «Предупреждать, твою мать, надо, а то шлепнул бы тебя, мать твою в задницу…»

На заросшего щетиной упыря ушедший в себя Олежек внимания не обратил, стремительно забегал по комнатам и стал копаться в мебельных ящиках. Затем, заметив адвокатские сумочки, схватил их и вытряс. Выпавшие дамские штучки его внимания не привлекли, VIP-подонок искал деньги и какие-нибудь ценности. Но поиски шефа юстиции оказались тщетны. После стремительной эвакуации юристок сообразительный Шест уже основательно проделал подобные манипуляции, закончив это нехитрое занятие буквально за десять минут до прихода члена правительства, и даже успел подсчитать неплохую по его понятиям выручку — три косаря двести зелеными, двадцать одна тысяча рублями, две пары сережек и шесть колечек с камушками — все, что девочки таскали в день кражи на себе.

Чертыхаясь и примитивно, по сравнению с Шестом, матерясь, разочарованный Строгов сорвал со стены «Зимний пейзаж», кинул картинку в полиэтиленовый мешок и выбежал из бывшей шикарной квартиры, раздраженно хлопнув загудевшими дверьми. Проводив хозяина недоуменным взглядом, невыспавшийся упырь прошел на кухню и вскрыл холодильник. Сметану бывший потрошитель ветеранов не любил, но выбирать было уже не из чего. Присосавшись к банке, упырь проглотил ее содержимое, подумал и, открыв бутылку кетчупа, вылил в широкий рот и его. Затем, вперемежку с икотой, неудовлетворенный ублюдок выдал витиеватую фразу, в переводе означающую, что будет контрацептивом, если через полчаса кто-нибудь, униженный в неудобной позе, или его чего-то там недоделавшая мать не принесут что-то как-то там нормально пожрать, то он и его нехорошая женщина, и женщина, которая еще хуже, уйдут отсюда на огромный половой орган, запихнутый в альтернативную полость…

Выражаться Шесту нравилось, и он хотел было продолжить, но снова загремели замки в металлических дверях. На пороге появились комичные испуганные адвокатессы. Приготовившийся к стрельбе подонок смачно сплюнул, схватил без-. защитных юристок за шкирки и, вспоминая свои расстроенные чувства и беспомощно-очковое положение в момент их побега, под непереводимое ни на какой язык выражение повел беглянок в спальню. Вытряхнув растерявшихся девочек из шубок на широченную постель, подонок поставил их в удобные для себя позы и задрал юбки. Заряженный пистолет с глухим стуком упал на паркет, когда, уже не в силах сдержаться, ублюдок срывал с себя штаны и собрался было прыгнуть на раскоряченные тела. Мощный толчок в затылок незаметно подобравшегося сзади Равиля придал Шесту более чем необходимое для этого ускорение, и длинное туловище отморозка шмякнулось между смирившимися со своим бесславным положением несчастными юристками…

За час до этого обезумевшие от безысходности дамочки уговорили-таки Кострова выслушать их горести и рассказали, упуская интимные подробности, обо всем, происшедшем с ними за последние две недели, начиная с появления прохиндея Чернявчика и кончая своим отчаянным бегством от домогавшегося Шеста. Немного для вида покривлявшись, хитрый Макарыч снисходительно снизошел и взял под крылышко вороватых юристок, обещая разобраться с шантажистом Чернявчиком и замолвить свое веское словечко в их защиту перед кротовскими. Затем, чтоб не подвергать напрасному риску драгоценные жизни — свою и Равиля, объяснил девочкам их роль в плане захвата живьем оставшегося в квартире ублюдка, что и было блестяще исполнено…

— Ну что, петух, — придавив коленом оригинально обезоруженного, находящегося в пикантной позе Шеста, начал Равиль, — или ты еще как бы не пидор? Говорить будем? А то мы быстро типа это поправим.

Стремительно одернув юбочку, мстительная Танюша уже протягивала татарину толстущий баллон дезодоранта, горько сожалея, что подонок не является членом городского правительства.

Шест незамедлительно открыл широкую пасть и быстро заговорил, но за полгода сожительства с нежной на ухо Лерочкой деликатный Равиль отучился от ненормативной лексики, поэтому, ничего не поняв, с помощью баллона сотворил несправедливо упущенное и опустил придурка, тем самым восстановив элементарную справедливость…

— Что же ты так типа орешь? Люди, может, еще отдыхают, а ты как бы надрываешься, будто тебя режут, — продолжал допрос, наконец найдя выход своей агрессивности, атлет. — Во, оказывается, и по-нормальному типа умеешь, — удовлетворенно заметил он, запоминая полученную таким необычным образом информацию.

Наблюдающий за процедурой Мака-рыч бросился к телефону и, набрав номер, давал указания:

— Саня, срочно обложите подвал клуба завода «Заря», там у отморозков нора, и, скорее всего, там же они держат Тихого и Винни. Но ничего не предпринимайте, они могут замочить наших парней, надеюсь, пацаны еще живы. Выкуривать подонков будем хитростью. Ждите нас, мы здесь скоренько разберемся и подскочим. — И обращаясь к остолбеневшим юристкам и зашедшей полюбопытствовать Лерочке: — Милые дамы, вас не затруднит покинуть помещение? — и приятелю: — Рав! Заканчивай!..

Прислушиваясь к зазвучавшей под сводами потолка ритмичной музыке, с вожделением поглядывая в узкие оконца, за которыми то и дело появлялись соблазнительные ножки спешащих на дискотеку девочек, протрезвевшие упыри, томящиеся от безделья в ожидании Черепа, вяло попинали ногами пленников и уселись играть в очко. Ставки были солидные, за проигрыш подонки расплачивались кровавыми баксами, попиленными согласно долям участия в развязанной войне с правильными, ящеровскими пацанами. Оставленному за старшего наемнику явно не фартило, трижды он шел на банк и столько же поимел перебор. Почертыхавшись, гранатометчик фальшиво пропел: «Не везет мне в карты, повезет в любви» и, чтобы не остаться на бобах, вынырнул из подвала, тут же купил билет на дискотеку и вошел в клуб. Пляски только начинались, и в зале по стеночкам робко жались заводские лимитчицы, поглядывая на дверь в ожидании не спешащих осчастливить их своим присутствием местечковых принцев. В отличие от остальных упырей, в своих сексуальных связях хладнокровный убийца был разборчив. Внагляк осмотрев довольно серенький контингент, он отметил парочку наиболее соблазнительных девушек, с которыми с голодухи мог бы поразвлекаться, и заметно приуныл, потому как те уже тусовались с под стать им приличными парнями.