От очевидной перспективы душа и тело неопохмелившегося Витеньки незамедлительно воссоединились, и даже появилось ощущение, что за спиной расправляются крылья, до сих пор отсутствующие в бестолковой серо-будничной жизни ничем не примечательного районного следователя.

Однако ответ на вопрос затягивался, и окрыленный Суслин вновь повторил, уже с почтением к столь сладкому потерпевшему, вежливо произнеся:

— Господин Лифтер! Так за что же вас преследуют?

Отбитые об косяк мозги Чернявчика лихорадочно искали причины, по которым непризнанный гений фармазонства подвергнулся столь настойчивому интересу мафии. Не мог же прохиндей сообщить, что он вовсе не Лифтер, а скрывающийся от обворованных убэповских майоров карманный уже условно осужденный воришка по фамилии Чернявенький, в свое время беспонтово посадивший под следствие известных в городе бандитов и поэтому от них и ныкающийся, пытаясь избежать неизбежной в таких случаях суровой расплаты.

Любопытно, что бы на его месте ответил на поставленный вопрос читатель, но наш загнанный в угол герой после паузы ляпнул следующее:

— Мне пытаются отомстить за то, что я прилюдно влепил Ящеру пощечину и плюнул ему в рожу, после того как он грязно нахамил моей любимой жене Саре…

…Выйдя из «М» заведения и оправив блистательный смокинг, карманы которого оттопыривали агитки с собственным изображением, зверски четвертованные туалетным работником, кандидат в депутаты направил стопы к уже нервно гудящему актовому залу заводоуправления, заполненному избирателями. У входа на сцену о чем-то спорили музыканты группы «Нога в шкафу».

Мысленно повторяя тезисы своего предвыборного спича, Костров неожиданно остановился рядом с восходящими звездами российской эстрады, нанятыми для поддержки мероприятия и обеспечения аншлага.

— Пацаны, а «нога» мужская или женская? — шутливо спросил он.

Лабухи недоуменно посмотрели на потенциального депутата.

— Она голая или в колготках? — продолжил допытываться Макарыч.

— А-а-а! Вы о названии, — догадался один с серьгой в ухе. — Это случайно, просто словосочетание понравилось.

— Значит, никакой смысловой идеи нет? — разочарованно произнес любопытствующий.

— Раньше мы были «Грёзами», — пустился в объяснения окольцованный, — ну а потом договорились работать на дискотеке в одном из клубов. Приезжаем, а там афиша «Сегодня в танцевальной программе участвует ансамбль „Невская струя"». Мы говорим директору, что у нас есть название, мы «Грёзы». А он: «Да хоть „Нога в шкафу», у меня вы будете „Невская струя"». «Струей» мы не стали, а «Нога» — в этом что-то есть, с ней нас и раскрутили.

«За какую-то безыдейную ногу, не установленной половой принадлежности, за каким-то чертом отдельно от туловища запертую в непонятно каком шкафу — три тонны баксов наличными?! Круто… — подумал стремящийся во власть мафиози. — Надеюсь, пиарщики знают, что делают. Если не выберут, я им бошки оторву. Если успею. Если Ящер мне раньше не оторвет».

Выделенные боссом на раскрутку кампании бабки таяли с фантастической скоростью. Макарыч с горькой усмешкой вспомнил, как путал судью Репкина, разъясняя ему финансовые затраты на избирательную гонку.

«Как я ошибался! Угадал только транспортные расходы — от пяти до восьми тысяч… Да, дорогой мой Василий Иванович, это только в Конституции записано, что каждый гражданин имеет право… Итого: пятьдесят — шестьдесят тысяч уе… Одни только пи…ссуарщики, — представив внутренности туалета, переиначил стремящийся во власть мафиози, — двадцать пять косарей схавали и не подавились… Профессионалы гребаные. Разводят покруче братков — реклама, тиви, артисты, педик из „Вечерки", агитки вместо туалетной бумаги, список губернатора, газеты, банкеты, пьянки, пьянки… Сколько еще? В бухгалтерии уже запутался. Двумястами не обойдешься…»

— Писсуарщики зуевы! — смачно вслух выругался кандидат.

— Что? — испуганно переспросил окольцованный музыкант.

— Лучше бы вы оставались «Грёзами», а еще лучше — «Струей», — зло процедил Макарыч.

Да, уважаемый читатель, мечтающий сделать политическую карьеру. Прежде чем вступить в марафон, тщательно рассредоточь свои хилые силенки, запасы собственноличных нервов, поганого здоровья и, главное, заначку в ксероксной коробке. Иначе ждет тебя горькое разочарование, как Василия Ивановича Репкина, судью-взяточника из «Лохотрона», несостоявшегося спикера парламента российского. Вспомни это произведение, если имеешь наглость осчастливить народ своим явлением во властные органы — стоят они колом!

Макарыч еще толком не представлял, в чем заключалась суть депутатской деятельности и каким образом в случае избрания отобьет бешеные затраты. Но, видимо, не зря прутся в политику тысячи радетелей, народным благополучием «озабоченных». Видать, цель оправдывает средства, вернется все с лихвой, сполна. И может, даже времечко и желание останется, что-нибудь не гадкое для избирателя сделать, или какой закон, не дураками писаный, изловчатся сочинить.

А пока, если законы почитать, да в телек на все это смотреть, то кажется, что стадо идиотов в разнокалиберных парламентах обитает, воров, пьяниц и дебоширов всевозможных политических ориентации. В правительстве не лучше и, самое интересное, рожи у них — во!.. Как у майоров-убэпников с перепоя. И базарят, как бомжи на рынке, и в морды друг другу норовят.

И тут законный вопрос ребром возникает, куда наши избиратели смотрят, когда «бюлютни» в урну суют, это ж не хабарики, да и урны не уличные. И тех, кого выбрали, не на свалку вывозят. Они ж у народной казны после мандатополучения трутся и ею манипулируют. Так что сами виноваты, господа волеизъявители.

Куда вы смотрите? Вот он на трибуне стоит. Одет с иголочки от кутюр и галстук малиновый. Лицо тонкое, симпатичное, глаза умные, и седина об огромном опыте жизни красноречиво говорит. Похлопаем, что ли?..

А избиратель-то какой собрался! Калоши, коврики и изделия № 2, оказывается, девицы-лимитчицы производят, возрастов разных и со всех губерний в наш славный городок за своей женской долей заехавшие. Захлопали. Кандидат хоть и немолодой, по своим внешним данным ух как понравился.

А газетки-листовки они и не читали, да и на собрание не пришли бы, если б «Нога в шкафу» на халяву обещана — не была. Политический вопрос не волнует, интересно им, когда из общаги отдельное жилье выделят. И парней замуж. Некоторым уже не один десяток лет хочется.

Макарыч на трибуне перед таким количеством холостого женского общества растерялся и заготовленную речь из башки выронил, но нашелся лис.

— Задавайте вопросы, девчата, — говорит. — А если меня выберете, все исполню.

Во хитрюга, даром что профессионал в своем роде.

Ну а девки, что половчее:

— А ты сам одну из нас выбери, тогда мы все за тебя проголосуем.

— Провинциалочки вы наши любимые, палец в рот вам не клади, я бы лично не положил.

— Хотя какой палец и в какой рот, — ляпнет какой-нибудь хам и заржет непристойно…

Макарыч, как всегда, съехал:

— Я сейчас вам пяток мальчишек вместо себя предоставлю. Проголосуете?

— Да-а-а-а-а!!! Хей я, хей я! Молодцы!.. — Шквал аплодисментов, зал ликует.

И уже в приемной за коньячком вместе с резиновым директором, будущим потенциальным генсутенером в будущем гипотетическом РСФСРе. А через все стены из мощных динамиков звучало:

Но помню я, что мне порой

Ты очень часто обещала,

Что летом ты займешься мной,

Во что бы это нам не встало…

«Грезы в шкафу», или «Нога в струе», или как их… свою творческую работу работали…

Косой директор обещал всю общагу лично строем на избирательный участок привести…

— Врешь…

— Мамой клянусь!..

Врал, конечно… и провал…