Искренне просим вашего извинения, дорогой читатель, за натурализм. С удовольствием бы уподобились великому Малевичу, вместо чего-то там такого «Черный квадратик» намалевавшему, но в писательском жанре это не пройдет, как-то читаться не будет, подумают, что типография большую кляксу поставила, вроде как дефект или халтура. Так что нижайше прощеньица просим.

Бывший кандидат в кандидаты в депутаты в Государственную Думу, несостоявшийся председатель Законодательного комитета и потенциальный Председатель Российского Парламента, пополнивший широкие массы коллег-взяточников, судья Василий Иваныч Репкин в носках на кровати валялся.

Давно ушли в прошлое мечты осчастливить народонаселение своим приходом во власть. Оказывается, эта мечта требовала огромного самопожертвования, выраженного в условных единицах. Ушли в прошлое и другие увлечения. Он даже перестал заниматься карате и обливаться из-под крана. Он забурел. Зеленые доллары валялись везде по всей квартире, но и это его не радовало. Идейный коммунист в прошлом и стойкий коррупционер в настоящем тоской маялся.

Взяточник тупо смотрел в телевизор, где в рамках избирательной кампании показывали бывшего коварного друга и благодетеля Андрея Дмитриевича Кострова, и завидовал.

Миловидная телеведущая как раз очередной вопрос задавала:

— Господин Костров, мы уже привыкли к вашим неординарным суждениям на разнообразные темы, но все-таки избиратели спрашивают, чьи интересы вы собираетесь защищать в Городском Законодательном собрании и какое ваше политическое кредо.

Кандидат внимательно выслушал вопрос, удовлетворенно кивнул и без промедления пустился в свойственную ему демагогию, при этом только пальцы не растопыривал:

— Вы спрашиваете, чьи интересы я собираюсь защищать? Ну что ж, извольте.

Я готов представлять интересы каждого и всех вместе, кому свойственно поступательное движение от худшего к лучшему, а стало быть, теоретически всего народонаселения, стремящегося выбраться из тех тяжелых условий жизни, в которые мы за последние годы попали. То есть интересы всех ста процентов моих дорогих сограждан.

Но, как вы знаете, в семье не без урода. Как статистика утверждает, есть люди с неправильной ориентацией, которые не хотят совершать прогресс вместе с обществом. Таких порядка десяти процентов от общей массы. Для таких исключительных индивидуумов во всем мире создаются специальные учреждения, такие как дома сумасшедших, тюрьмы, колонии, а также для более удачливых, в зависимости от идеологии, советы-парламенты, исполкомы-правительства, политбюро — конгрессы и, наконец, президентские администрации. Как где что называется, для рядовой массы особого значения не имеет.

Всем тем, кто в этих заведениях находится, начиная от дурдомов и кончая Белыми домами, на все остальные девяносто процентов, извините за выражение, накакать с высокой колокольни или мечети, в зависимости от вероисповедания. — Макарыч, как всегда, вошел в раж и, очевидно, забавлялся.

Миловидная телеведущая недоуменно водила жалом от редактора к операторам, но время было оплачено, и Костров продолжал:

— Вот так оно, мировое народонаселение, и делится и тогда, и поныне, и, очевидно, в будущем. Все остальные разделы, на правых там, на левых или центровых, никакого принципиального значения не имеют и отличаются друг от друга только как более или менее перспективные трамплины для прыжка на те самые высоты, с которых наиболее удобно испражняться, — куражился кандидат от блока беспартийных отморозков.

Дикторша не знала, что делать, редактор очумело выкатил глаза, и только беспристрастные операторы наводили фокусы в своих камерах.

Макарыч продолжал:

— Итак, в мире существует только одно народоделение: девяносто процентов против десяти процентов. Все остальное — навороты, вредная политагитация и пропаганда. В одной древней державе тех, кого больше, называли плебеями, а меньшинство — патрициями. Можно придумать и другие названия, но стоит ли заноситься и изобретать колесо. Каких-нибудь тщетланов с колокольчиками в носу, которые при встрече с, допустим, раджанами, кланяются и произносят непонятное «Ку!»

Кстати, об Индии. Там как раз все четко поделено на касты, и это очень удобно в рассматриваемом нами аспекте. Но тем не менее все жители данной страны равны, так как в своей вере поклоняются достойному со всех сторон безобидному животному — священной корове. Они так ею дорожат, что даже кушать ее не могут. А есть такие народности, которые от свиного сала нос воротят. Зато существует одна цивилизация, закусывающая лягушками.

По этому поводу вспоминается один незаурядный случай из подмосковной деревни Головино. Там два брата жили, нормальные такие здоровые парни, насквозь пронизанные духом соперничества. Однажды эти огромные пацаны меж собой поспорили, кто больше воды выпьет. А дело, надо сказать, происходило на скотном дворе…

— На вопросы избирателей отвечал независимый кандидат в депутаты в Городское собрание по тринадцатому округу Костров Андрей Дмитриевич, — решительно перебила дикторша, редактор уже больше минуты жестами показывал на часы, скрещивал руки и наконец в панике схватился за голову.

— Спасибо за ваше содержательное выступление, господин Костров. До встречи, — закончила передачу телеведущая и с улыбкой уставилась в камеру.

Ожесточенный судья, вспоминая демагогию своего бывшего друга по так и нерешенному извечно русскому вопросу «Что делать?», со злостью выключил телевизор.

Начальник отдела юстиции городского правительства Олег Строгов нервно метался по гостиной шикарной квартиры, отмеряя шаги от кресел, в которых в страхе съежились неподражаемые адвокатессы. Решительная Галя все-таки настояла на своем предложении посоветоваться со спонсором и благодетелем, приведя своей подруге несокрушимый аргумент: «Все равно рано или поздно Олежек узнает о наших заморочках, и тогда мы однозначно наживем в его лице еще одного смертельного врага. Хорошо, если кротовские до того времени не сожгут эту квартиру. Такие убытки Строгов нам не простит…»

— Дуры! — между тем орал рассерженный чиновник. — Вам что, мало денег, нашли куда запустить свои дрочливые ручонки! Прошмандовки!

Досконально расстановки сил в городе карьерист не знал, поговаривали, что кротовские навели связи с самим градоначальником. Во всяком случае отдел городского имущества с представителями этой группировки активно сотрудничал, отдавая в их руки в качестве аренды и под приватизацию остатки самых лакомых заведений системы общепита и бытовых услуг.

Эту информацию Олег Юрьевич наряду с другими почерпнул из пьяного базара начальника этого самого отдела, приглашенного и принявшего это приглашение посетить данные апартаменты для дружеских переговоров. Вечер, естественно, закончился безобразным разгуляевом в обществе запряженных в сбруи голых адвокатесс.

С тех пор начальники отделов при встрече тепло приветствовали друг друга и заговорщицки перемигивались, делясь при этом своими проблемами, что тоже было нелишним в плане почерпывания информации, владение которой означает владение миром. Кроме того, чиновники без стеснения оказывали взаимообразные услуги интимного характера, типа «устрой для моих это» или «помоги моим людям там-то».

Свои люди, чаще всего жаждущие барыги, щедро оплачивали городских руководителей, те, в свою очередь, без обид делились нажитым — нормальные отношения официальных персон на постсоветском пространстве…

Взлохматив прическу очередным подзатыльником Тане и направившись с такими же побуждениями к креслу, в которое втиснулась Галя, взбешенный Строгов продолжал выражать негодование:

— Шлюхи подзаборные! Кто еще знал о передаче кротовских взяток Репкину? Я должен знать каждую мелочь. Когда это все произошло?

Зажмурившись от ожидания оплеухи, Галя в испуге ничего не утаила:

— Кроме Чернявенького в курсе событий его жена Наташка и теща Нина Петровна. Но самое неприятное, что об этом знают ящеровские бандиты, Равиль и Костров. Эти уже были здесь, и нам пришлось отдать часть выгаданных денег, чтобы они ничего не сообщили Кроту.