– Да, конечно, – кивнула Мэдлин. – Думаю, что он настоящий джентльмен. – Сказав это, Мэдлин нисколько не покривила душой. Она действительно не смогла найти в Хью никаких изъянов, и теперь ей казалось, что все предостережения Ангела не заслуживают внимания.

– Надеюсь, что он поговорит с моим отцом сегодня, – сказала Оливия.

– Я тоже на это надеюсь, – пробормотала Мэдлин.

– Мэдди, так тебя это по-настоящему беспокоит? Ты сегодня стала… какой-то тихой. И ты не общаешься со всеми этими красивыми мужчинами. Даже не замечаешь, как они восхищаются тобой, особенно этот мистер Грэм, – добавила Оливия, кивнув на Кейна. – Он очень красив, но смотрит только на тебя, дорогая. Совершенно не замечает других женщин. А ты даже не общалась с ним.

– Ошибаешься, я с ним разговаривала, – возразила Мэдлин.

– Да?.. И он тебе не понравился?

Мэдлин почувствовала, что больше не может скрывать правду. Собравшись с духом, она проговорила:

– Оливия, если честно, то я не только разговаривала с ним. Я кое-что расскажу тебе о нем, но ты должна обещать, сохранишь все в тайне. Обещаешь?

– Да, конечно, – кивнула Оливия. – О, Мэдди, в чем дело? Кто он?

– Помнишь капитана того пиратского корабля, на котором мы оказались?

Оливия снова кивнула.

– Так вот это он, Кейн Грэм. И ты была права – он нападает на английские корабли в знак протеста против англичан.

– Да-да, я так и знала! – воскликнула Оливия, захлопав в ладоши. – Интересно, знает ли об этом мой отец? Он бы с удовольствием…

– Дорогая, не забудь, что ты обещала молчать, – перебила Мэдлин. – Никто не должен знать, чем он занимается.

– Ох, Мэдлин, прости. Конечно, я никому ничего не скажу. – Подруги подошли к каменной скамье под раскидистым кленом, и Оливия спросила: – Такты поэтому так расстроена?

– Не совсем из-за этого. Видишь ли, я… я спала с ним, – прошептала Мэдлин.

Оливия уставилась на нее в изумлении.

– Но как же… Он заставил тебя?

– Нет. – Мэдлин со вздохом покачала головой. – Сначала я не хотела. Но чем больше я узнавала его… Он был таким убедительным… Мы разговаривали о самых разных вещах, и мне казалось, что я почти во всем с ним согласна. И еще казалось, что мы с ним – давние знакомые. А потом случилось так… В общем, я сама этого захотела. Просто не смогла устоять. Он действительно на редкость красив. К тому же… я никогда еще не встречала такого мужчину, как он. Все мужчины, которых я знала, были грубыми и жестокими и совершенно не заботились о том, что женщина думает или чувствует. А когда я была с Кейном, мне показалось, что его это заботит. Тогда я это чувствовала.

Девушки сели на скамью, Оливия обняла подругу за плечи и, заглянув ей в лицо, тихо проговорила:

– Но если так, Мэдди, то тогда я не понимаю, почему ты расстроена. Ведь он здесь. Разве ты не должна быть счастлива? Совершенно очевидно, что он пришел ради тебя – он не может отвести от тебя глаз.

– Нет, он здесь не ради меня. Он здесь с женщиной. С красивой женщиной. Но дело не в этом. Я вовсе не хочу, чтобы он приходил ради меня. Я хочу совсем другого… Не желаю больше видеть его.

– Мэдди, почему? Я не хочу тебя обидеть, но ты же понимаешь, что если уж так у вас произошло… то есть когда ты выйдешь замуж… Твой муж, наверное, вправе будет ожидать, что ты девственница.

– Ты ведь прекрасно знаешь, что я не собираюсь выходить замуж. Никогда. Я хочу найти работу, накопить денег и уехать отсюда. А потом куплю таверну или, может быть, ателье. Я буду рассчитывать только на себя и отвечать только за себя.

– Да, помню, ты всегда так говорила, – сказала Оливия. – Просто мне пришло в голову, что, ты, возможно, передумала.

– Нет, не передумала. – Мэдлин решительно покачала головой. – Она хотела жить одна не только потому, что не доверяла мужчинам. Просто она… не заслуживала любви, не заслуживала счастья. Ведь она, Мэдлин, – убийца. Да, Джеффри пытался изнасиловать ее, но это вряд ли оправдывает убийство. – Нет, я не передумала, – повторила она со вздохом.

– А как же любовь? Как же дети? Ты была бы чудесной матерью.

– Я не хочу всего этого, – ответила Мэдлин с дрожью в голосе. – И самое главное – я не хочу видеть его. – Она кивнула в сторону Кейна. – Понимаешь, я ведь надеялась, что никогда больше его не встречу. А ночи с ним… они были для меня как сон. И я надеялась, что так все и останется. Меня это вполне устраивало, правда устраивало. Ну почему он пришел сюда?!

– О, Мэдди, дорогая, успокойся, – сказала Оливия. – Я уверена, что все как-нибудь… разрешится. И вообще такое впечатление, что ты пытаешься наказать себя за что-то, словно ты считаешь, что не заслуживаешь счастья. Но ты, Мэдди, должна быть счастлива. Уже хотя бы потому, что ты моя лучшая подруга, – добавила Оливия с ласковой улыбкой.

Мэдлин тоже улыбнулась. Оливия пыталась поднять ей настроение, и она была ей за это благодарна.

– Дорогая, прости, что я сегодня слишком уж скучная, – сказала Мэдлин. – Не знаю, что на меня нашло. А ты иди к своему Хью. А то он, возможно, беспокоится – думает, что ты ушла с каким-то другим мужчиной.

– Да-да, Хью! – с улыбкой воскликнула Оливия. – Чуть не забыла!.. Он же хотел, чтобы я поиграла в крокет с ним и его друзьями. Правда, мне следует проводить больше времени с другими гостями, но очень уж не хочется отходить от Хью.

– Но все-таки придется на время оставить его в покое, – посоветовала Мэдлин. – Ведь тебе, наверное, надо поговорить с отцом.

– Черт возьми, ты права! – закивала Оливия. – Сначала поговорю с отцом, а потом займусь крокетом. – Она внимательно посмотрела на подругу. – Мэдди, ты уверена, что с тобой все в порядке? Я могу посидеть с тобой еще какое-то время.

– Нет, я в полном порядке. Иди же, дорогая. А я… я, кажется, ужасно проголодалась. Сейчас пойду к столу и съем кусок ананасного торта.

– На здоровье, Мэдди. День только начинается, а вечером, наверное, будет очень весело. – Оливия поднялась со скамьи и, подмигнув подруге, быстро зашагала по высокой густой траве.

– Чего, по-твоему, адмирал хочет от нас? – спросил у друга Дэниел Джексон.

Кейн поморщился, завязывая галстук, и со вздохом пробормотал:

– Не знаю, Джакс. Наверное, он просто хочет прощупать нас. Возможно, что-то слышал о «Джексон шиллинг». Думаешь, он хочет купить корабль-другой?

– Скорее он прикажет их конфисковать от имени правительства, – проворчал Джакс.

– Успокойся, приятель. Тебе эта война только на пользу, так что не нервничай.

– Разве я нервничаю? Да я спокоен как…

– Как бешеный бык. Еще раз говорю: не нервничай, Джакс. И предоставь мне вести переговоры. По крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем, как обстоят дела. Но мне кажется, что все будет в порядке.

– Какой же ты оптимист, – проворчал Джакс, когда они уже направились к дому. – А вот я, кажется, чувствую, как веревка затягивается на моей шее.

Кейн с усмешкой взглянул на приятеля.

– Это не веревка, а твой галстук. Ты так и не научился правильно его завязывать.

– Да, верно. Эти чертовы штуковины с ума могут свести, – отозвался Джакс.

Кейн снова взглянул на друга, но на сей раз промолчал. Их ждал серьезный разговор, и следовало собраться с мыслями. Приблизившись к дому, они немного помедлили, затем вошли прямо в кабинет хозяина. Адмирал Брэдфорд, склонившись над камином, раскуривал трубку.

– Входите, джентльмены, – сказал он, сделав шаг навстречу гостям. Садитесь, пожалуйста. Может, бренди?

– Нет, благодарю, – ответил Кейн.

– Я выпью вместо него, – сказал Джакс, закидывая ногу на ногу.

– Что мы можем сделать для вас, адмирал? – спросил Кейн.

Брэдфорд протянул Джаксу хрустальный бокал и, усевшись в высокое кожаное кресло, сделал глоток из своего бокала. Затем проговорил:

– Полагаю, нам пора что-то предпринять. Возмущению колоний нет предела. Два дня назад я получил сообщение о том, что британцы захватили порох из пакгауза в Массачусетсе. Что вы об этом думаете?