– Интересно, не правда ли? Сходство поразило и меня тоже, стоило только мисс Келли войти в мой кабинет. Это одна из причин, по которой я и разговариваю сейчас с вами. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, то мне бы показалось, что передо мной призрак. Жюстин была очень привлекательной женщиной. Очень, очень красивой. Я знал ее мальчиком, но не забыл этого лица. Даже в голосе у вас есть что-то от нее. Она всегда тихо и мало говорила, но часто улыбалась доброй улыбкой.

Анна сделала движение, чтобы вернуть фотографию, но адвокат возразил:

– Нет. Подержите ее пока у себя и сделайте копию.

– Спасибо.

– Я не могу назвать точную дату, когда была сделана эта фотография. Думаю, что в 1932 году. Если хотите, я могу определить имя каждого в этой группе. Думаю, моя тетушка все прекрасно помнит. Я могу продолжать?

– Да, пожалуйста.

Лефковитц переплел пальцы на животе и продолжал:

– Джозефу было тогда пятнадцать или шестнадцать. Уже тогда он стал отбиваться от рук. Александр хотел, чтобы его сын посещал колледж и получил хорошую профессию. Но Джозеф мечтал стать писателем, он собирался изменить мир. Это были не пустые мечты юноши. Он обладал очень сильным характером. Джозеф не кончил колледжа. После двух лет обучения он его бросил. Он предпочел реальный мир академическим наукам. Он не был типичным сынком богатых родителей. Скорее его образ жизни соответствовал тому, что мы называем богемой. Джозеф легко знакомился с писателями, художниками, артистами и революционерами. Связь с отцом становилась все слабее и слабее. Джозеф проводил больше времени за редактированием журнала колледжа, чем на лекциях. Но этого казалось ему недостаточно. Окружающий мир уже был объят пламенем, и Джозеф захотел побывать во всех горячих точках с пишущей машинкой под мышкой. Он договорился с «Нью-Йорк таймс», что его отправят в качестве корреспондента за границу. Так Джозеф оказался в Европе. Александр был вне себя от гнева. Жюстин от этого заболела, но Джозефа уже ничто не могло удержать. Вас интересует литература, мисс Келли?

– В немалой степени.

– Путешествуя по Европе, Джозеф, по-видимому, встречался со многими знаменитыми писателями своего времени: Джеймсом Джойсом – в Швейцарии, Эрнестом Хемингуэем – в Испании, Томасом Элиотом – в Лондоне, Эзрой Паундом – в Италии. Эти имена вам известны?

– Конечно.

– Джозеф знал о том, что собираются делать нацисты с евреями в Европе. Он пытался предупредить остальных, но его почти никто не слушал. Невероятно, не правда ли?

– Продолжайте. Продолжайте, пожалуйста, мистер Лефковитц.

– Говоря честно, я уже почти все вам рассказал. Приблизительно в это же время Джозеф записался добровольцем в британскую армию, чтобы воевать с нацистами. В Африке его захватили в плен и отправили в Италию. В 1943 году он бежал. И неожиданно исчез. Этот дневник частично объясняет, что же с ним произошло в дальнейшем. Информация, которую получила ваша мать в России, дополняет общую картину. Я очень благодарен вам за предоставленный материал. Он значит очень много. Но вернемся к 1943 году. Когда Джозеф исчез, то Александр и Жюстин не могли найти себе места от горя. Они тщетно пытались отыскать пропавшего сына. Родители Джозефа погибли в один день в автомобильной катастрофе в штате Нью-Джерси перед Днем победы. Их автомобиль врезался в цистерну с химическим веществом и произошел страшный взрыв. Останки нельзя было даже опознать. Стариков похоронили в Джерси-Сити в прекрасном месте. С могилы отлично видна статуя Свободы. Но важно то, что Александр завещал все свое состояние Джозефу, словно не сомневался в его возвращении.

– Однако Джозеф так и не вернулся? – спросил Филипп.

– О, вот и самое главное. Вернулся. Понадобилось время, но в конце концов он вернулся.

Анна словно приросла к месту от услышанного.

– Как? Джозеф вернулся в Америку?

– Да. – Адвокат очень выразительно помолчал, явно наслаждаясь неподдельным удивлением посетителей.

– И в каком году? – после небольшой паузы спросила Анна.

– В 1960-м.

– Вы встречались с ним лично? – резко спросил Филипп.

– Нет. В это время я еще учился в колледже и готовился к выпускным экзаменам. Джозеф пришел к моему отцу сюда, в офис.

– Он пришел, чтобы потребовать наследство? – так же резко продолжал Филипп.

– Да. Ведь он был объявлен единственным наследником.

– Следовательно, все перешло в его руки?

– Совершенно верно. В один миг мальчик стал миллионером.

– Мальчик?

– Простите. О Джозефе я всегда думаю как о мальчике. Но вы совершенно правы. Тогда Джозеф уже был сорокалетним мужчиной и очень пострадавшим в этой жизни. Все его лицо было в шрамах и изуродовано, несмотря на пластические операции. Теперь он уже не походил на представителя богемы.

– Но это был Джозеф, так? – вновь спросил Филипп.

– Мой отец в этом не сомневался. У Джозефа оказались нужные бумаги, которые полностью подтвердили его личность. Но и без этого, я думаю, отец сразу же узнал сына своих давних друзей, несмотря ни на какие изменения.

– Можно ли поговорить с вашим отцом? – спросил Филипп.

– К сожалению, отец мой скончался в тот же год, через несколько месяцев после возвращения Джозефа. Сердечный приступ.

– А как Джозеф объяснил свое столь долгое отсутствие, мистер Лефковитц?

– Этого я не знаю. Но на основании вашей информации все мало-помалу проясняется. Как я уже говорил вам, меня в тот момент не было в офисе, но я дважды разговаривал с отцом перед его смертью по этому поводу. Речь шла об уплате налогов и прочем. Помню, что отца сильно потрясло возвращение Джозефа; ведь он в течение многих лет считал его мертвым. Джозеф словно вышел из могилы. Интересная история, не правда ли?

– Мистер Лефковитц, – с нетерпением вмешалась Анна, – пожалуйста, скажите нам, где мы можем найти Джозефа сейчас?

– Мисс Келли, вы мне предлагаете нарушить конфиденциальность клиента.

– Но мы хотели бы знать это.

– Простите, но здесь я должен прервать свой рассказ. Моя история кончается именно здесь.

– Тогда хотя бы скажите, жив он или нет?

– Фирма прекратила представлять интересы Красновских с 1960 года. Больше я вам ничего не могу сказать.

Вежливо, но твердо Лефковитц дал понять, что дальнейшие расспросы уже ни к чему не приведут.

– Мистер Лефковитц, – настаивала Анна, – я хочу сказать, что мы не продвинулись в своих поисках.

– Как знать. Записи в фондах Красновского доступны. Это и есть подсказка, мисс Келли.

С этими словами Лефковитц передал папку Филиппу и, поклонившись, вышел.

Анна с Филиппом последовали за ним. В кабинете были две двери, чтобы ожидавшие в приемной не могли встретиться с теми, кто выходил из кабинета. Адвокат вывел посетителей через вторую дверь, и они оказались в небольшой гостиной, которая также была уставлена полками с книгами. Адвокат решил задержаться в этой комнате.

– Моя личная библиотека. Это все материалы по холокосту.

Анна принялась разглядывать корешки бесчисленных томов.

– Похоже, что вам пришлось заняться самым настоящим исследованием.

– Тема обязывает. Она привлекает меня не только из соображений гуманности. С точки зрения юриспруденции холокост – величайшее преступление во всей истории человечества. Десять миллионов человек были убиты и ограблены сотней тысяч разбойников. Сумма ущерба сегодня равна триллионам долларов, не считая недвижимости. Причем назад было возвращено меньше одного процента. Как еврей, я подавлен, как юрист – увлечен.

– Просто никого не осталось, чтобы требовать возмещения убытков.

– Совершенно верно. Целые города были уничтожены в лагерях. Только очень немногие выжили после войны, но они встретились с бессердечием и бюрократизмом. А награбленное по-прежнему находится в неправедных руках. В швейцарских банках никто не может коснуться этого золота.

– Может быть, это объясняет хоть в какой-то мере причины холокоста? Похоже, что это убийство из корыстных целей.