Глубокой осенью 1941 года, когда гитлеровская армия, наступавшая на Москву, захватила город Калинин, нависла над правым флангом Западного фронта и стала угрожать флангу и тылу Северо-западного фронта, Ватутину было поручено сформировать группу войск и остановить противника.

В труднейших условиях распутицы и начавшейся вскоре зимы, с небольшими, наспех собранными силами, Ватутин сковывал части противника, стремясь оттянуть их с московского направления и помочь этим Западному фронту.

Летом 1942 года сложилась тяжелая обстановка на Воронежском фронте. Ватутин был направлен туда с приказом Ставки вступить в командование фронтом и остановить противника.

Немедленно по получении приказа Ватутин собрал группу назначенных к нему в штаб офицеров, вылетел на фронт и с прифронтового аэродрома выехал прямо в войска. Снова стоял генерал перед трудными испытаниями. Войска противника уже ворвались в Воронеж. Наши части вели тяжелые бои. Ватутин опять должен был быстро оценить обстановку, доложить Ставке свои решения. Он идет из дивизии в дивизию и вместе с их командирами оценивает на местности противостоящего противника, вскрывает возможности наших войск, подсчитывает свои силы, вплоть до численности рот, количество снарядов в батареях.

Изучив положение дел на месте, он принимает решение организовать усилия войск и начать активные действия.

Ватутин объединяет усилия фронтовых и армейских средств, снова показывая себя мастером быстрой организации ударных группировок.

Войска ощутили действенную помощь командующего, увидели в нем боевого, глубоко знающего генерала, от которого ничто не ускользнет.

Здесь вновь, как и на Северо-западном фронте, сказалось умение Ватутина найти нужных делу людей.

Под Воронежем Ватутин снова встретился с Черняховским.

Черняховский командовал корпусом, и Ватутин решил назначить его вместо только что освобожденного командарма.

Представитель командующего фронтом пришел к Черняховскому в землянку, когда тот лежал, укутавшись в кавказскую бурку, схваченный жестоким приступом малярии, и, несмотря на лихорадку, ровным, твердым голосом отдавал по телефону распоряжения войскам.

Предложение Ватутина озаботило Черняховского. Он сначала решительно отказался: «Рано мне. Есть генералы более достойные командовать армией, передайте командующему фронтом, что я прошу оставить меня в корпусе».

Тогда Ватутин сам приехал к Черняховскому, убедил его принять командование армией, по правительственному телефону получил на это санкцию Ставки и сразу же выехал с Черняховским в войска.

Мощные контрудары, которые нанесли резервы Верховного Главнокомандования по врагу, намеревавшемуся обойти Москву на воронежском направлении, совпали с активными действиями войск, управляемых Ватутиным. Противник был остановлен в Воронеже.

К этому времени определилось, что решающие силы гитлеровской армии нацелены на Сталинград.

Воронежский фронт стал приобретать вспомогательное значение, и казалось, что его войска получают все возможности и основания перейти к обороне.

Но генерал Ватутин всегда рассматривал действия своего фронта в интересах общей стратегии, И теперь он всеми силами стремился выполнить требования этой стратегии: непрерывными контратаками сковать силы противника.

Действия войск Ватутина не приводили к внешне эффектным успехам, даже в войсках фронта тогда не все понимали, почему Ватутин с такой настойчивостью организует атаки безыменных высот, безвестных деревень.

Но в Ставке Верховного Главнокомандования высоко оценили действия Ватутина. Непрерывными контратаками он не только не допустил переброску гитлеровских войск с Воронежского фронта к Сталинграду, но и притянул на себя части противника, направлявшиеся мимо Воронежского фронта к Волге.

Этой же активной борьбой, частыми контратаками и контрударами Ватутин не только не ослаблял, как могло показаться, свои войска, но готовил их « общему контрнаступлению, не давал им «застаиваться» в обороне и терять свою способность к активным, решительным боям. Ватутин пользовался каждым случаем, чтобы развить частный успех. Так, однажды, когда батальон, которому была поставлена задача наступать на плацдарме за Доном с ограниченной целью, выполнил эту задачу и продолжал наступление, Ватутин немедленно развил местный успех батальона, двинув в этом же направлении целую дивизию.

Не раз бывало так, что дивизии противника, снятые с Воронежского фронта, в результате контратак войск Воронежского фронта спешно возвращались обратно, чтобы остановить продвижение советских частей. Не раз выяснялось, что дивизии противника, шедшие в железнодорожных эшелонах южнее Воронежа на Сталинградский фронт, спешно выгружались и мчались к Воронежу, чтобы восстановить положение на участке обороны, сотрясавшейся под ударами войск Ватутина.

Благодаря своим активным действиям войска Воронежского фронта закалились, окрепли в боях и, сумев привлечь на себя еще 14 дивизий противника, лишили их возможности участвовать в битве на Волге в те критические дни лета 1942 года, когда решалась судьба Сталинграда.

22 октября 1942 года Ватутин с адъютантом приехал на глухую железнодорожную станцию Филонорскую.

А 19 ноября Юго-Западный фронт, командующим которого был назначен Ватутин, уже перешел в историческое контрнаступление.

Следовательно, на подготовку фронта к великому контрнаступлению командующий имел менее месяца

Громадная ответственность лежала на Ватутине. Ему поручалось образовать на левом крыле своего фронта сильнейшую ударную группировку и, сомкнувшись с ударной группировкой Сталинградского фронта, окружить вражеские войска, штурмовавшие Сталинград.

Как известно, крупнейшая группировка гитлеровской армии находилась между Сталинградом и Ворошиловградом, и более 20 дивизий армии Паулюса, оснащенных мощной военной техникой, штурмовали Сталинград.

Гитлер уже хвалился в рейхстаге, что падение Сталинграда — дело нескольких дней. Он намеревался после взятия волжской твердыни двинуть свои войска на северо-восток, отрезать Москву от Волги, Урала, Кавказа До Волги противнику оставались уже не километры, а сотни метров, в некоторых местах он уже прорывался к берегу.

Опасность, нависшая над нашей Родиной, возросла.

Весь мир замер, ожидая, чем кончится битва, исход которой решал судьбу войны, судьбу человечества.

Ватутин видел все трудности, которые ему и его войскам надо было преодолеть, чтобы осуществить план наступления под Сталинградом

Он видел силу обороны противника. Хотя ее фланги прикрывались наименее стойкими частями, но оборона была построена на большую глубину, укреплена массой инженерных сооружений, насыщена мощными огневыми средствами.

Чтобы окружить противника у Сталинграда, необходимо было прорвать вражескую оборону.

Ватутин видел, что план окружения противника у Сталинграда предусматривает прорыв вражеской обороны северо-западнее и южнее Сталинграда силами трех фронтов. Не говоря о неудаче прорыва, задержка даже на одном из направлений позволяла противнику сосредоточить к участку прорыва свои резервы и сорвать операцию.

Требовалось прорвать оборону врага как можно быстрее.

Советский войскам предстояло соединиться в глубине расположения противника. Для этого северной группировке надо было пройти с боями 120–140, а южной — 100–120 километров. На этом пространстве среди бескрайных донских степей противник мог, оттянув часть своих сил из города и подведя резервы, задержать наступающие дивизии

Было ясно, что войскам Юго-Западного фронта придется форсировать в глубине расположения противника Дон и, если противнику удастся удержать за собой переправы, то форсирование превратится в затяжную кровопролитную операцию. Поэтому требовалось захватить переправы, не дав противнику опомниться