Быстро, в строжайшей тайне надо было сосредоточить на совершенно открытой местности, в степи, огромные массы войск, артиллерию, танковые и кавалерийские соединения.
Было опасение, что противник откажется от дальнейшего наступления в Сталинграде, перейдет на зиму к обороне, и тогда прорыв и окружение будут крайне затруднены
Необходимо было сосредоточиться и наступать, пока противник продолжает штурм города.
Ставка предупреждала, что, замкнув кольцо окружения, наши войска опять-таки могут оказаться в трудном положении, ибо противник сделает все для спасения окруженной группировки. Резервы гитлеровцев, особенно воздушные и танковые, могли подоспеть к Сталинграду через несколько суток с других фронтов, прибыть из Европы, — маневр стратегическими резервами совершается ныне быстро и на громадные расстояния, через страны и континенты.
Надо было не только окружить противника, но и принять меры против его попыток ударами извне и изнутри прорвать кольцо окружения
Советские войска у Сталинграда не имели к началу битвы общего перевеса сил над войсками противника, и поэтому требовалось быстро и тайно произвести перегруппировку войск, чтобы иметь подавляющий перевес в них на главном направлении. Для этого нужно было высокое искусство войск и штабов.
Ватутин вспоминал, что и в прошлом бывали окружения армий противника: Канны, Седан и другие, но никогда операции не совершались в столь сложной обстановке, при таких массах войск и техники.
Ватутин понимал, что военное искусство совершает на его глазах резкий и невиданный ранее скачок вперед, что современное военное искусство отныне обретает новые формы и новую суть и что подходить к этому надо с новой, не применявшейся никогда ранее меркой.
Привыкший мыслить широко, хорошо знакомый с уровнем военного искусства в армиях Германии и Японии, Ватутин понимал, что враги считают положение СССР проигранным. И действительно, стратегические задачи, вставшие перед Советской Армией, могли показаться наблюдателям, не постигшим сути советской военной науки, неразрешимыми.
Советские войска сражались один на один с армиями Гитлера и его сателлитов, опиравшимися на экономические силы всей Европы.
Стратегическая инициатива с начала лета находилась в руках гитлеровского командования. Войска противника достигли Волги и Кавказа, а Советская Армия вынуждена была за лето отступить на 500 километров на восток.
Необходимо было в ожесточеннейших боях остановить противниками удержать Сталинград, задержать противника и не пустить его в глубь Кавказа и к Бакинской нефти.
Главной целью гитлеровцев по-прежнему оставался захват Москвы. Гитлер хотел заставить советское командование снять для спасения Кавказа и Баку свои войска с московского направления. Он рассчитывал, отрезав Москву с юго-востока и востока, обрушиться на нее и с запада.
В то же время нам нельзя было снимать ни одной дивизии с Дальнего Востока, где давно уже сосредоточили свои войска японские империалисты. Нельзя было снять ни одного самолета и с аэродромов Закавказья, ибо турки только и ждали падения Сталинграда, чтобы остервенело ринуться на СССР.
И в то же время, хотя промышленность Урала и Сибири уже набрала темпы, громадный экономический потенциал Украины, части Поволжья, Дона, Кубани все-таки был потерян, знаменитые заводы Харькова и Сталинграда находились на востоке. Нефть из Баку приходилось везти кружными путями.
Решая эти задачи, Верховное Главнокомандование Советской Армии поставило новую стратегическую цель, осуществление которой должно было обеспечить успех всех других: окружить и уничтожить противника у Сталинграда, перейти в общее сокрушительное контрнаступление.
Анализируя положение, Ватутин вновь убеждался, что он будет действовать, опираясь на советскую военную науку, понимал, что все условия для успешного решения оперативно-стратегических задач, вставших перед Юго-Западным фронтом, а также перед Донским и Сталинградским фронтами, которые должны были участвовать в разгроме противника у Сталинграда, созданы народом.
Ватутин знал, что могучие резервы, которые он сейчас получает, подготовлены Государственным Комитетом Обороны.
Советские люди в тягчайших условиях войны сумели ликвидировать временное преимущество противника в танках и авиации, дать своей армии необходимую боевую технику.
На основе новых производственных возможностей социалистической промышленности были созданы новые войсковые соединения, организация которых была приспособлена к осуществлению новых задач величайшего наступления.
Ставкой были даны указания об оперативно-тактическом применении новых соединений
Были разработаны принципы оперативного и тактического применения артиллерийских, танковых, авиационных, стрелковых масс в наступлении.
Эти соединения поступали теперь в распоряжение Ватутина.
Ватутин увидел, что в плане наступления отражено глубокое органическое единство теории и практики, полное соответствие великих идей и конкретных решений.
План победы под Сталинградом, разработанный в Ставке по указаниям Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина, определял самые уязвимые места противника, указывал направление главного удара, определял момент контрнаступления, когда противник был скован и уже истощен, предусматривал действия трех фронтов — Юго-Западного, Донского, Сталинградского. Сила ударов этих фронтов умножалась тем, что они, идя к одной цели, действовали с разных направлений. План определял наиболее решительные формы контрнаступления — удар по тылам и окружение, что вынуждало противника драться с перевернутым фронтом (атаковать в сторону фронта и в сторону своего тыла) в невыгодных условиях. Планом предусматривался подход в процессе наступления новых мощных резервов, способных обеспечить и развить успех, и указывались наиболее важные пункты, где должна была решаться судьба операции.
План Ставки, материальные средства, мобилизованные Государственным Комитетом Обороны, открывали Ватутину безграничные возможности. Подчиненные ему воины, одаренные, храбрые, организованные, преданные Родине, воспитанные Коммунистической партией, были готовы реализовать эти возможности, совершить чудеса.
Единство стратегии, оперативного искусства, тактики, соответствие идей, материальных средств, усилий людей должны были восторжествовать и под Сталинградом.
Но это не означало, что реальные возможности победы уменьшают его, Ватутина, ответственность. Напротив, эта ответственность вырастала неимоверно. Надо было оправдать доверие и надежды народа, совершавшего титанические усилия во имя победы, доверие партии и надежды солдат.
С первого дня приезда на Юго-Западный фронт Ватутин стал формировать штаб. Это было особенно трудно потому, что штабные командиры только прибывали, причем из разных штабов, способности каждого командира были еще не известны, и люди еще не сработались.
Трудности усугублялись тем, что штаб фронта, кроме его начальника, некоторое время не должен был знать цели и плана предстоящей операции. В то же время без надежного руководства штаба массы прибывающих войск, потоки техники и боепитания, особенно при недостатке дорог, могли застопорить собственное движение, и тогда вместе четкого сосредоточения ударной группировки произошло бы вавилонское столпотворение.
Большой опыт штабной службы позволил Ватутину сочетать роль командующего фронтом с ролью руководителя штаба. Это сочетание было характерным для всей деятельности Ватутина и в дальнейшем, на других фронтах.
Создавая штаб, формируя ударную группировку своих войск, Ватутин одновременно глубоко и всесторонне изучал положение противника. Он оценивал возможность появления его стратегических резервов и состояние оперативных резервов перед Юго-Западным фронтом. Тщательно изучал тактическое положение противника, сам ходил по траншеям, проползал через простреливаемое пространство до самого переднего края, лично изучал оборону противника, искал ответа на вопрос, что ждет его войска с первого же часа наступления, где истинный передний край противника, как его атаковать. Ошибка в выборе рубежа атаки могла привести к тому, что снаряды во время артиллерийской подготовки обрушатся на пустое место, а наша пехота, поднявшись в атаку, нарвется на уцелевшую огневую систему противника.
