Отдышавшись и осушив очередной бокал ароматного вина, Зорго пояснил:

— Это так про дона Аугусто написали в одном толстом столичном журнале, а я запомнил.

— Всё это очень мило, — задумчиво проговорил Ник. — Но, всё-таки, почему вы так уверены, что он согласится нам помочь?

— Я не уверен до конца, — промямлил Зорго. — Просто существуют, по крайней мере, три повода надеяться, что дело выгорит. Во-первых, лет десять назад я оказал дону Аугусто одну значимую услугу. Какую — не буду сейчас уточнять, но на сегодняшний день он мой давний должник. Во-вторых, вы же, Андреас, по национальности русский? Да ладно, к чему отрицать очевидные вещи? Мы, моряки, в этих делах очень даже хорошо разбираемся, безошибочно даже! Так вот, сеньору трудно будет отказать соотечественнику. И, в-третьих, дон Романо всегда считался тонким ценителем женской красоты, — капитан многозначительно посмотрел на Айну.

— Что?! — Айна, вне себя от гнева, мгновенно вскочила на ноги, схватила со стола нож для разделки морепродуктов и приставила его остриё к горлу опешившего сеньора Зорго…

«За что мне это всё?» — устало подумал Ник, обеспокоенно переглянувшись с Банкиным.

Глаза девушки превратились в чёрные бездонные колодцы, маленькие карминные губы приоткрылись, демонстрируя окружающим крепкие белые зубы, крепко сжатые в зверином оскале.

На Айну иногда находило нечто такое, особенно если кто-либо словом или делом посягал на её девичью (пардон, уже давно женскую) честь. Или если Айне так казалось. Последствия в таких случаях бывали весьма печальны — для неудачливых шутников и всяких сексуально озабоченных личностей. Вплоть до летальных исходов.

— Успокойтесь, ради Бога, донна Анна! — испуганно забормотал Зорго. — Вы совсем не так меня поняли! Сеньору Аугусто на днях исполнилось семьдесят пять лет! И вообще, он уже две недели как в местной больнице лежит, после очередного инфаркта!

— На что же вы тогда намекали, любезнейший? — хмуро поинтересовалась Айна, слегка отведя нож в сторону.

— Ни на что я не намекал, честное благородное слово! Просто хотел посоветовать, чтобы вы старому сеньору улыбались почаще да понежней. Вот и всё, честное слово карибского шкипера!

Айна устало опустилась на стул и, не глядя, отшвырнула нож далеко в сторону. Нож глубоко вошёл лезвием в деревянную обшивку барной стойки и мелко задрожал. Бармен, стоявший за стойкой, задрожал в унисон ножу.

Ник и Банкин вздохнули с облегчением, капитан Зорго смахнул со лба капельки холодного пота и неверной рукой потянулся к кувшину с остатками апельсинового вина…

После завтрака отправились в муниципальную больницу, благо в Сан-Анхелино всё находилось рядом, весь городок за один час можно было обойти.

Дон Аугусто выглядел совсем неважно, хотя и бодрился старательно — перед симпатичной женщиной. Узнав, что Ник прибыл из России, старый сеньор несказанно обрадовался, минут сорок приставал со всяческими расспросами.

Потом, вспомнив о хороших манерах и элементарной вежливости, поинтересовался, не сможет ли быть чем полезен дорогим гостям.

Зорго коротко изложил суть возникшей проблемы. Обратился с просьбой оказать действенную помощь. Ник присоединился к этой просьбе, за ним и остальные: Банкин, Сергей Анатольевич Куликов, даже кот Кукусь пару раз мяукнул просительно.

Айна после всех попросила, отдельно — из-под ресниц длиннющих загадочно посматривая на старого сеньора своими чёрными огромными глазищами.

— Да, друзья мои, — дон Аугусто умилился не на шутку. — Давненько на меня женщины так не смотрели. «Лукавый взгляд из-под густых ресниц. Удар из-за угла. Не мне тот взгляд предназначался. И знаешь ты сама: сейчас умрут — те миллионы людей, зверей и птиц, которым мог предназначаться тот взгляд — из-под ресниц!» Потешили старика, право! Ну что ж, послезавтра меня выписывают из этой больницы. К пяти вечера прошу вас всех, включая этого милого кота, пожаловать ко мне в гости. За Джедди я отдельно пошлю. Думаю, что решим все вопросы — к всеобщему удовольствию…

В назначенное время, минута в минуту, прибыли в особнячок дона Аугусто. Ничего себе особнячок, симпатичный такой, с колоннами из разноцветного мрамора. Перед домом был разбит большой ухоженный сад — даже не сад, а самый настоящий английский классический парк. Рядом с входом в дом располагался маленький уютный пруд с розовыми и фиолетовыми кувшинками, рядом с прудом неподвижной статуей застыл дворецкий с роскошными бакенбардами, разодетый — что та новогодняя ёлка.

Да и вся компания, по приказу Ника, знатно приоделась — в честь этого важного визита. Капитан Зорго поверх своего сюртука набросил кожаную перевязь с длинной саблей, размещённой в деревянных ножнах, украшенных многочисленными серебряными заклёпками. Ник и Банкин влезли в смокинги и нацепили на шеи большие бабочки. Куликов пристроил поверх своей пегой шевелюры старенькую бескозырку с надписью «Варяг». А Айна в такое шикарное платье нарядилась — словами не описать! Один кот Кукусь был в своём первозданном виде, чего, похоже, совсем не стыдился.

— Вас уже ждут, уважаемые господа и прекрасная сеньора! Проходите на второй этаж! — громко возвестил дворецкий.

По старинной лестнице, искусно сработанной из горного бука, поднялись в зал для приёма гостей. Сеньор Аугусто возлежал на огромной кровати, размещённой в небольшом эркере у открытого окна. Из окна открывался изумительный вид на море, синеющее вдали сквозь густые деревья.

— Ну вот, господа мои, видите — со мной всё в порядке. И волновались все абсолютно напрасно… — Старый сеньор поворочался, поудобнее устраиваясь среди многочисленных белоснежных подушек. — Я вполне ещё здоров для своих лет. Жаль только, что собственный юбилей пришлось провести в этой занюханной больнице!

По правде говоря, дон Аугусто выглядел не очень: бледное изможденное лицо, усталые глаза в тонких красных прожилках. Что хотите, такой сильный сердечный приступ в семьдесят пять лет — это не шутка…

Рядом с кроватью, за большим, изысканно сервированным столом размещался Джедди, тоже разодетый в пух и прах, правда, как всегда босиком. Он недоверчиво посверкивал на вновь прибывших фиолетовыми глазами. Судя по всему, он уже знал о предстоящей сделке, хотя бы в общих чертах.

На широкой каминной полке возлежала кошка Маркиза, демонстративно смотревшая в окно, и громко постукивала шикарным хвостом по кованой чёрной решётке старинного камина.

Кукусь тут же оживился, соскочил с плеча Куликова и в три прыжка — с промежуточными приземлениями на столе и старинном комоде чёрного дерева — буквально через секунду оказался на каминной полке, в полуметре от Маркизы.

Смешная такая картина: Маркиза по размерам превосходила своего наглого ухажёра более чем в два раза.

Кошка первоначально даже как будто обрадовалась появлению неожиданного кавалера: с интересом посмотрела на сиамца, дружелюбно заурчала, даже перестала стучать хвостом по каминной решётке.

Но стоило тому, убаюканному таким тёплым приёмом, подойти чуть ближе, как тут же последовал неотразимый, практически невидимый человеческому глазу, удар толстой лапой, и бедняга Кукусь отлетел на несколько метров в сторону. Камнем упал с полутораметровой высоты на дубовые доски пола, перекувырнулся через голову с десяток раз и врезался всем своим худеньким тельцем в массивный старинный сундук, весь утыканный бронзовыми и медными нашлёпками. Впрочем, надо отдать Кукусю должное: кот сделал вид, что ничего неординарного не произошло, неторопливо запрыгнул на сундук и принялся спокойно умываться, изредка бросая на неприступную Маркизу преданные влюблённые взгляды.

После немногочисленных и целомудренных шуток в адрес незадачливого Кукуся и цветистых взаимных приветствий, хозяин радушно пригласил гостей к столу — отведать скромную трапезу.

Около часа все непринуждённо ели и пили, провозглашая нехитрые тосты за здоровье всех присутствующих, и особенно — за удивительную красоту прекрасной дамы, соблаговолившей составить компанию всем этим юным шалопаям и стареющим повесам…