– Скажем, у вас с партнером конфликт, – продолжал Умар, зловеще наклонившись вперед и пристально уставившись на меня. – И он приходит ко мне и говорит: «Этот Мэттью – настоящий гребаный негодяй. Мы должны что-то предпринять». – Он помедлил, затем откинулся назад и улыбнулся: – Затем приходите ко мне вы и предлагаете поговорить и показать, что вы разумный человек и хотите сделать, как вы говорите, уступку. Итак, в результате я думаю, что Мэттью не негодяй. Вы видите, у нас состоялся человеческий контакт, и теперь я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.

Пока я слушал, как он все это говорил, мое сердце усиленно билось и по пояснице начал стекать пот. Я знал, что он просто играет со мной, но все же мне трудно было преодолеть испуг от его угрожающего тона. Я даже остановился, когда писал фразу: «Этот Мэттью – настоящий гребаный негодяй. Мы должны что-то предпринять», она застряла в моих ушах. Умар, конечно, говорил гипотетически, я полагаю, что и с Форсисом он говорил в том же духе, рассуждая о возможных действиях русского преступного синдиката. Я не мог удержаться от чувства, что он играет роль и показывает, как это могло бы быть на самом деле, окажись на моем месте другой представитель западной прессы, который предположил бы, что Умар виноват в убийстве Татума, без всяких на то судебных оснований, а просто потому, что Умар был чеченцем. Тем не менее этот фарс сработал – я был в ужасе.

Теперь я начал всерьез беспокоиться о том, что может случиться с Робертой, если она когда-нибудь не поладит со своими партнерами. Ее уже однажды косвенно запугивали, когда она отказалась поэтапно выплатить несколько миллионов долларов прогрессивных платежей за строительство из-за некоторых законодательных ограничений. Тогда бывший полковник МВД сказал ей, сверкнув глазами:

– С кем вы тут работаете, как вы думаете? Мы приватизировали государство. Все, что мы говорим, и есть закон.

Роберта с ним не согласилась. По своей натуре она была упрямой и более несговорчивой, чем я. Следовало бы всегда помнить, что упрямство в работе с норовистыми украинскими чиновниками по приватизации в худшем случае могло закончиться для нее лишь потерей активов, однако чрезмерное упрямство в бизнесе с русскими могло стоить ей жизни.

На улице шел снег, когда ранним мартовским утром 1998 года мы собрались в конференц-зале газеты «Джорнел», чтобы посмотреть передачу принадлежащей Борису Березовскому телекомпании ОРТ. Дневные новости начались с показа кровопролитных столкновений в Таджикистане. У своего дома в южной части России был арестован американец, обвиненный в шпионаже. На финансовом фронте показатели фондовой биржи опять пошли вниз, увеличивая общую неопределенность ситуации в стране. Россию слегка задел азиатский грипп. Волнения и драки в Гонконге и Сеуле напугали международных инвесторов. Отмечались оживление активности по продвижению сделки о нефтепроводе через Каспийское море, а также местные новости – убийство в Москве двух офицеров милиции.

В конце «Новостей» сообщили, что еще одно еврейское кладбище в Сибири было осквернено. Обстоятельства этого печального акта, по словам диктора телевидения, расследуются, и федеральные власти России выражают уверенность, что виновный или виновные скоро предстанут перед судом (что действительно будет новостью).

Вандалы не трогают финансовые рынки, так что известие о кладбище не слишком затронуло наше бюро, и, поскольку это происходило в пятницу, наши антенны все равно были приспущены. Однако я придал этому известию особую значимость, потому что несколькими минутами раньше, до начала передачи, позвонила Роберта и попросила меня пойти с ней вечером в храм.

Одним из неожиданных последствий работы Роберты в ОСО, оставляя в стороне мой внезапный интерес к разделу продаж яхт в журнале «Парус», было пробуждение ее интереса к религии. Компания ОСО, несмотря на репутацию «крутых парней», щедро жертвовала значительные суммы денег (подчас анонимно) еврейским организациям бывшего Советского Союза. Шеф Роберты лично финансировал строительство пяти синагог в прежнем СССР с тем, чтобы евреи в отдаленных местах, например в Узбекистане, могли посещать службы и черпать силы от знания того, что они не одиноки.

Возрождение евреев в России вызывало у Роберты смешанные эмоции. Она была воспитана в семье, где не соблюдались еврейские традиции, и нейтрально относилась к своим историческим корням, концентрируясь скорее на достижении лучшего будущего, чем на проблемах прошлого. С одной стороны, она была склонна к самокритике и отпускала язвительные замечания в адрес своих предков, торговавших вразнос селедкой на грязных улицах Белостока. А с другой стороны, была очень горда тем, что иудаизм уделял особое внимание образованию евреев, что позволило ее деду подняться от продавца обуви в разнос до кресла верховного судьи в Нью-Джерси. Она была благодарна ему за то, что наставил ее на правильный путь, в том числе за раннее поступление в Гарвард и получение полной академической стипендии в период обучения в аспирантуре. Но в Восточной Европе присутствовало что-то, вносившее сумятицу в вашу жизнь. Даже я, отойдя в юношеском возрасте от католической веры, теперь понял потребность каждого человека в поиске своих корней, поэтому поощрял Роберту следовать велениям ее сердца.

В Восточной Европе возрождение религий инициировалось группами лиц, прибывших с Запада. Возрождением иудаизма занимались только фундаменталистские секты – Хасидим, Любавичер и другие подобные ультраортодоксальные группы, отдававшие свою энергию и денежные средства для того, чтобы донести религию до тех, кто ее почти забыл. На христианском фронте ту же задачу выполняли мормоны, посылая студентов старших курсов университета «Брайгхам Янг» в Варшаву, Киев, Москву и другие места. Молодых миссионеров-мормонов можно было часто видеть в этих городах. Они выглядели неуверенно, спотыкались о языковые барьеры и из соображений безопасности проповедовали парами. Молодые, розовощекие, тщательно выбритые мужчины в черных костюмах, белых рубашках и черных галстуках, с прикрепленными к пиджакам специальными табличками с их именами, неизменно привлекали к себе пристальные взгляды прохожих. Они часто подвергались нападениям, в связи с чем Госдепартамент США был вынужден учитывать их частые неудачи при новых заданиях.

Меньше всего миссионеров посылала Римско-католическая церковь. Католики помогли разрушить коммунизм в Польше, и там церковь не нуждалась во всякого рода проповедниках со стороны. Польская церковь была озабочена лишь своим присутствием в некоторых уголках бывшего Советского Союза. Удивительно, что польские священники, посланные в Украину и в Белоруссию, евангелистскую работу вели обычно вблизи военных баз. Разумеется, их обвиняли в шпионаже по заданиям ЦРУ, которое всегда, еще со времен борьбы против коммунизма, поддерживало сердечные отношения с Польской церковью.

Московская еврейская община, насчитывавшая несколько тысяч семей, вела себя сдержанно, опасаясь таких демагогов, как полуеврей-антисемит Жириновский. В столице теперь евреям жилось лучше, чем в советские времена, но ее все же с трудом можно было назвать благоприятной средой для евреев. Даже Нобелевский лауреат Александр Солженицын, писатель-диссидент, возвратившийся после десятилетий ссылки в Вермонте, проповедовал своего рода ксенофобский национализм, из которого ясно следовало, что евреи никогда не смогут на равных войти в общество и считаться хорошими россиянами.

Московскую общину обслуживали две синагоги – обе ортодоксальные и управляемые американцами. В девяностых годах большинство раввинов в восстановленных и хорошо финансируемых синагогах Восточной Европы были родом из Бруклина (Нью-Йорк), где, как известно, располагается один из крупнейших еврейских центров.

Когда стемнело, мы с Робертой отправились в хоральную синагогу, расположенную в старом армянском районе Москвы. Молитвенный дом притаился за изношенным коричневым каменным фасадом, который ничем не выделялся среди мрачных, давно не ремонтировавшихся соседних зданий. Два охранника вышагивали по дорожке у входной двери. Благодетели храма установили круглосуточное дежурство охранников после того, как в 1994 году сгорела третья по счету Московская синагога. По мнению милиции, все пожары были следствием поджогов.