– Постойте! – внезапно воскликнул Алекс. – Нам нужны мечи!

– Что? – удивилась Джейни.

– Чтобы сделать арку!

Видя, что мать по-прежнему не понимает его, он добавил:

– Ну, ты же знаешь, как раньше делали, когда рыцари покидали замок!

Конечно. Арка! Джейни замахала Майклу и Тому, призывая их немного задержаться.

– Что такое? – спросил Том.

– Подождите минуточку!

Она бегом пересекла внутренний двор, ворвалась в дом и вернулась с охапкой швабр и метел. Быстро раздала их и встала на прежнее место. Спустя несколько мгновений Том и Майкл проскакали в большой мир под аркой из сыпавшихся со всех сторон льдинок и пыли, в сопровождении подбодряющих, хотя и не лишенных затаенного беспокойства криков своих семей.

Дорога – точнее, то, что от нее осталось, – извивалась в соответствии с рельефом горного склона. Вообще-то это было скорее предгорье – по сравнению с настоящими горами Юты и Колорадо – но и здесь путников поджидали неприятные сюрпризы, один из которых обнаружился примерно на полпути к вершине. Скатившийся сверху огромный валун лежал как раз посреди дороги, в окружении миниатюрных гор из собственных осколков.

– Не так давно свалился, – заметил Том. – Грязь вокруг еще свежая. Думаю, вон там будет легче объехать.

– Наверно, ты прав.

Майкл сжал коленями бока коня, и тот двинулся вокруг валуна, сначала осторожно, потом более уверенно. Почва под ногами была влажная, зыбкая, но конь, казалось, понимал, как нужно действовать, и упорно продвигался вперед, несмотря на то что утопал в грязи по щиколотки.

Конфетке, однако, пришлось потруднее. Предприняв несколько безуспешных попыток, Том окликнул Майкла:

– Не думаю, что она справится. Я, пожалуй, привяжу ее и пойду дальше пешком.

– Это ни к чему. Возвращайся. Я поеду один.

Том сначала не соглашался, но в конце концов уступил.

– Я вернусь до заката, – заверил его Майкл.

– Опусти щиток. И если с кем-нибудь встретишься, будь повнимательнее со своим английским.

Майкл рассмеялся, опустил плексигласовый щиток шлема, поднял большой палец в знак того, что все нормально, и снова сжал ногами бока коня.

Жеребец осторожно, шаг за шагом, продвигался вперед, изумляя Майкла своей способностью сохранять равновесие. Обогнув очередную груду камней, они воспользовались естественным разрывом в зарослях кустарника и направились вдоль дороги, но вернуться оттуда обратно оказалось нелегко; кусты, хоть и лишенные листьев, росли плотно, и продираться сквозь них в костюме, который мог от этого пострадать, Майклу хотелось меньше всего. Он похлопал коня по крупу и приглушенно – из-за шлема – сказал:

– Просто нужно добраться до ближайшей оленьей тропы, верно?

Какое-то время они двигались параллельно дороге, а потом Майкл снова заметил впереди слева разрыв в кустарнике. Значит, совсем скоро он сможет вернуться на дорогу. Они уже почти добрались до этой прорехи, когда почва ушла из-под ног коня. Тот заскользил вниз, а Майкл, вцепившись в поводья, отклонился в противоположную сторону, борясь с гравитацией в попытке помочь Галену сохранить равновесие.

Однако гравитация победила; конь упал на бок, и Майкл свалился с него, с такой силой ударившись спиной, что едва не лишился чувств. Гален дико молотил ногами в неистовых попытках подняться. Майкл сел и слегка отодвинулся от него. В конце концов жеребец встал, фырканьем и топаньем выражая недовольство собственным падением.

Майкл со стоном, медленно поднялся на ноги, ощупал руки и ноги; вроде бы ничего не сломано. Он начал отряхиваться, однако в перчатках делать это было затруднительно, и возникло искушение снять их, но он удержал себя от этого.

Пока он отряхивался, палец зацепился за что-то. Выворачивая, насколько можно, голову, Майкл поглядел на бедро.

– Твою мать! – В пластифицированной ткани костюма виднелся разрыв около трех дюймов. – Твою мать, какого черта!

Он поднял щиток шлема, сдернул перчатки и в ярости швырнул их на землю. Теперь, когда уши оказались открыты, в них хлынул поток звуков: птичий щебет, вой далекого ветра. И потом он услышал то, чего никак не ожидал.

– Не двигайтесь!

Он резко обернулся и увидел дуло пистолета: в него целилась невысокая женщина в куртке из овчины. Правая рука Майкла инстинктивно метнулась к бедру, где, не будь на нем костюма, висело бы оружие. Однако свой пистолет он засунул под ремень впереди седла; взгляд устремился к жеребцу, но тот стоял таким образом, что разглядеть, там ли еще пистолет, не представлялось возможным.

– Он на земле, – сказала женщина. – Взять его для меня пара пустяков.

Она уверенно сидела на сером в яблоках коне; к седлу были приторочены обмякшие тела двух или трех лисиц. Весенний ветер вздымал вокруг головы женщины пряди длинных светлых волос. Ее глаза, на одном уровне с дулом пистолета, были неотрывно прикованы к Майклу. Чувствовалось, что она свое дело знает.

Он медленно поднял руки; а что еще оставалось в подобной ситуации? Возможно, впервые в жизни он понял, что это такое – оказаться во власти человека с оружием. Сам он сотни раз стрелял из химического ружья в плохих парней; теперь настоятельно требовалось убедить женщину, что он хороший парень.

– Я… я… я коп! – выпалил он наконец.

К его удивлению, женщина рассмеялась – ни на мгновение не отводя взгляда.

– Я и сама догадалась. – Она слегка опустила пистолет, и Майкл увидел ее лицо; хорошенькая, хотя чувствовалось, что она много времени и в любую погоду проводит на свежем воздухе. – А костюмчик-то какой славный.

Служанка тянула Кэт за рукав ночной рубашки.

– Просыпайтесь, миледи, – настойчиво твердила она. – Принцесса вас зовет.

Кэт открыла один глаз и с подозрением взглянула в лицо девушки.

– Зачем?

– Понятия не имею. Знаю только, что она приказала вам одеться для верховой езды.

Кэт села на постели; сам по себе вызов раздражал, но одновременно ее окатила волна восторга. Для верховой езды… мало ли какая представится возможность!

– Куда мы поедем?

– Прошу прощения, миледи, но этого я тоже не знаю. Будьте любезны, поторопитесь, пожалуйста, сестра ждет вас.

– Где мои охранники?

– За дверью, как всегда.

Кэт подошла к прикроватному столику, где стоял кувшин со свежей водой, и умылась. Девушка протянула ей полотенце. Кэт вытерлась, подошла к окну и выглянула наружу.

Внизу, сквозь туман раннего утра, она увидела конюхов, державших в поводьях коней, которые взволнованно топтались в предвкушении скачки. Некоторые охранники уже сидели в седле, с рогом под мышкой; гончие нетерпеливо натягивали поводки. Возглавляющий процессию всадник держал знамя с гербом Черного Принца. Кэт пробрала непроизвольная дрожь.

При виде такого количества охранников сердце у нее упало; их слишком много, сбежать явно не получится. Со вздохом смирения она достала из сундука простое платье с широкой юбкой, хотя для езды верхом предпочитала рейтузы, к которым привыкла за время скитаний с Алехандро. На память пришли возмущенные слова Изабеллы, произнесенные, когда Кэт еще в самом начале попросила рейтузы:

– Мы не потерпим, чтобы в нашем присутствии женщины расхаживали в штанах.

Служанка помогла Кэт с пуговицами и завязками, после чего протянула ей расческу. Она расчесала волосы – то, что ее избалованная сестрица, похоже, не в состоянии делать самостоятельно, – и полоской черной кожи связала их сзади в хвост; все это – ни разу не глянув в зеркало.

– Возьмите еще и это, миледи, – сказала девушка, когда Кэт проходила мимо. – Сегодня вдруг так похолодало.

Кэт заметила выражение сочувствия на лице служанки; она часто видела его на лицах тех, кто ей прислуживал. Она взяла предложенный плащ и поблагодарила девушку. В зале уже собрались щебечущие дамы. В центре – окруженная, естественно, квохчущими воздыхательницами – стояла Изабелла, в великолепно расшитой накидке для верховой езды; именно эта деталь ее одежды и вызывала неумеренные восторги.