— Не тесны, плавочки-то? — совершенно без иронии спросил один из его товарищей по группе.

— Тесноваты, — кокетливо согласился Коля. — Зато как удлиняют линию бедер!

— Понятно, — пробурчал ничего не понявший студент и полез с сачком в водоем.

Все трое стали тралить сачками и водную толщу, и дно, и заросли тростника.

Добычу они сносили на берег и отдавали студенткам, которые сортировали ее по банкам.

Олег Филиппович руководил процессом лова. А Миша заметил плавающую посреди пруда крякву и сказал об этом своим студентам. «Позвоночники» достали свои бинокли и начали ее рассматривать.

Эта идиллия совместной работы беспозвоночной и позвоночной групп длилась недолго. В сосредоточенной тишине занятых работой студентов, неожиданно сзади, там где работали сортировщицы послышался удивленный девичий возглас:

— Уя, трахаются!

Быстрее всего на это отреагировала мужская часть подгруппы Олега Филипповича, сидевшая в озере.

— Кто? — спросил один из негородских студентов.

— Где? — спросил второй.

А Коля ничего не спросил, зато явно засмущался и густо покраснел.

Олег Филиппович молча подошел, чтобы выяснить причину волнений.

И девушки ничуть не смущаясь предъявили ему полулитровую банку с водой, где даже в условии неволи спаривались два огромных жука-плавунца.

Но тут из озера раздался крик Коли, который торопливо выходил с сачком к берегу. В сачке шевелилось какое-то явно позвоночное существо.

— Вот, — гордо сказал Коля и перевернул сачок. Оба преподавателя оторопели — на землю выпал аксолотль — серовато-бурая, похожая на толстую сардельку с маленькими глазками саламандра, которая живет только в Северной Америке.

После этого обе группы и «беспов», и «позвоночников», закончив работу на берегу озера, повернули к Никольским Выселкам, так как близилось время обеда. Коля гордо нес, никому не отдавая, банку с аксолотлем.

Но студенты других групп еще трудились. У самой базы по краю невысокого соснячка было расставлено шесть стремянок. Только на одной стремянке сидел третьекурсник — чернокожий юноша по имени Лунда. Этот молодой человек прославился на весь факультет еще на первом курсе, когда товарищи по общежитию спросили африканца, кем работает его отец. Лунда подумал и ответил: »Папа работает каро́лем». А в этом году у группы Лунды была сельскохозяйственная практика, и Тулупкина поручила студентам прививку побегов сибирского кедра на сосну. У каждого «мичуринца» был огромный пук кедровых побегов и они в отсутствии Тулупкиной расползлись по лесу и стали бесконтрольно прививали кедры не только на все мыслимые и немыслимые сосновые места, но и на другие деревья. Миша заметив черенки кедра даже на березах, ивах и осинах, подумал, что кедровыми орешками с этих деревьев в Никольских Выселках будут лакомиться не скоро.

На территории биостанции утренние шутники-аспиранты под руководством Стланцева угрюмо переводили «жигули» из вертикального положения в естественное — горизонтальное. Пост девушек, наблюдавших за жизнью семьи горихвосток в преподавательском туалете был снят и передислоцирован к помойке. Там они наблюдали, сколько вареных макарон за день пара дятлов приносит своим птенцам.

И еще. На одном из окон столовой красовалась фанерная заплатка, а сам виновник этого происшествия — черный ворон был в наказание привязан за лапу к березке и истошно каркал.

Обед прошел без приключений, под музыку испанских гитар, гремевшую из двухкассетного магнитофона.

Профессора, доценты, ассистенты и аспиранты сидели за преподавательским столом и обсуждали последние новости. Олег Филиппович не выдержал и сенсацию, то есть аксолотля, выловленного на соседнем озере, принес в банке прямо в столовую, чем вызвал шумный переполох в стане «позвоночников».

Потом, когда преподаватели остыли, разговор потек в привычном русле — кто то радовался новой находке гнезда редкой птицы, Стланцев — обретению потерянного автомобиля, Осинский — пойманной им, наконец, шафранной желтушке. Миша рассказал, как они всей группой подпихивали доской студента лезущего в гнездо коршуна. Оказалось, что и со Стланцевым сегодня произошел казус: ему студентка наступила на голову. Группа осматривала развешенные по лесу дуплянки. Дюжий студент — единственный юноша в группе, таскал по лесу тяжеленную лестницу. Когда зоологи находили очередной птичий домик, студент приставлял к стволу дерева лестницу и они вдвоем со Стланцевым держали ее, а самая легкая из девушек подгруппы взбиралась наверх, открывала крышку и заглядывала внутрь дуплянки.

И вот один раз лестницу «повело», девушка потеряла равновесие и, боясь свалиться с такой высоты, наступила на самый надежный предмет, находившийся внизу, на голову своего преподавателя, а затем ловко спрыгнула вниз.

Улучив момент, один из аспирантов пожаловался Васильеву, что последняя глава его диссертации никак не пишется. Мол, ему не хватает вдохновения, музы.

— А я знаю такое место в Никольских Выселках, где музу можно найти. И даже не одну а целую стайку. Они всегда там порхают. Туда-сюда, туда-сюда.

— Да вы шутите, — недоверчиво сказал аспирант.

— Нисколько, — возразил Васильев. — После обеда точно покажу. Это место известно еще с моей молодости. Все там вдохновение черпали.

Обед закончился, Миша покинул столовую и остался на пороге, чтобы тоже посмотреть на место, где порхают музы. Мало ли, вдруг когда-нибудь пригодится.

Светило солнышко, дул легкий ветерок. Все это очень располагало к послеобеденному расслаблению. Студенты переваривали обед, лежа на кроватях в своих бараках, а студентки, забрав одеяла, располагались стайками на солнышке. Среди них Миша, уже без удивления обнаружил и Колю в умопомрачительных плавках, «удлиняющих линию бедер». Улегшийся было для загара Коля жеманно привстал, сорвал с ближайшего растения лист, выкроил из него небольшой кусочек, и прикрыв им свой нос, растянулся на одеяле. Миша, увидев какое растение для этого было использовано, хотел, было, подойти к Коле и снять с его носа эту защиту. Но потом передумал и не пошел. Ассистент почему-то не любил не традиционно ориентированных молодых людей.

Наконец на крыльце показался сытый Васильев с ищущим музу аспирантом. Лицо у профессора после обеда было такое же пунцовое, как и после завтрака.

Он поманил к себе аспиранта и показал ему на скамеечку, стоящую в тени липы рядом с тропкой, ведущей к туалету студенток.

— Вот оно, то самое место, где постоянно музы порхают, — сказал Васильев аспиранту. И как бы в подтверждение его слов по тропинке весело щебеча, пробежала стайка первокурсниц.

— Я так и знал, что вы надо мной смеетесь, — ответил аспирант и пошел к себе в комнату — писать диссертацию без муз.

А преподаватели направились в свое общежитие. Там они, аккуратно обходя расставленные повсюду муляжи коровьих внутренностей, расположились на своих кроватях и продолжили обсуждение дневных новостей.

Больше всего всех интересовало, откуда в озере появились аксолотли. Наконец, кто-то вспомнил, что весной в Никольских Выселках базировались юннаты, среди которых был один энтузиаст акклиматизации экзотических животных. Все сошлись на том, что аксолотли в подмосковных прудах — это его рук дело.

— И не такие случаи бывали, — сказал Стланцев. — У наших коллег из МГУ — тоже, кстати, на биостанции — прошлым летом похожий случай произошел. Их бывший выпускник им в подарок из Антарктиды пингвина привез. Императорского. Роскошная птица, в хорошем пере, упитанная. Они этого пингвина все лето на биостанции держали в вольере, кормили рыбой. Ему там неплохо жилось, только от комаров страдал — у птицы вся кожа вокруг глаз от комариных укусов опухла, как будто пингвин был после запоя. Жил он жил в своей вольере, но то ли его комары настолько замучили, то ли по какой другой причине, да только он однажды ночью подкоп сделал и ушел. Прямо в Москву-реку, благо она рядом протекает. А там в это время два пьяных местных мужика браконьерили — рыбу неводили. И поймали сетью этого пингвина. В темноте они не поняли, кого зацепили, только поняли, что это явно не рыба. Вытащили его на берег и долго с ним боролись, так как сорокакилограммовый пингвин оказался достойным противником и ловко отбивался ластами и клювом. Но его победили, запихнули в мешок и пошли сдаваться сами и сдавать пингвина. В милицию. Пришли ночью в свое сельское отделение. А там только сонный сержант. И вот к нему вваливаются два грязных, мокрых, пьяных мужика с мешком и говорят: