Прием в Доме Вод начался с того, что всем собравшимся Отец-Солнце помыл ноги в знаменитом тазу. Затем гостям предложил пиво разных сортов, самогонку, хань и манную кашу без ограничений. Для услаждения слуха почтенного собрания были приглашены мириады мух, ос, пчел и шмелей. То есть с самого начала было довольно весело.

Все уже достаточно опьянели, но чувствовалось, что не хватает чего-то позабористее. Тапиры, бородавочники, чесапели, козоблюдки, древопийцы, коги, фуги, щаповеи, некоторые прокрасты, пожиратели фаллосов, остроухие долгоносики, мангусты, водяные крысы, бобры, змеи, лисы, кузнечики, жуки-плавунцы, стрекозы, медведи, киты, бактерии, компьютерные вирусы и прочие, прочие, прочие — сидели не разберешь где кто, тем более в таком состоянии. Хвосты у всех сделались такой невообразимой длины, что приходилось их закидывать себе на плечи и оборачивать вокруг шеи по многу раз.

На этой пестрой, шумной, всепьянейшей ассамблее присутствовала и Цуна, у которой отошли воды и что-то у нее наклевывалось. Это стало очевидно, когда ее затуманенный взор встретился с лучистым взглядом Отца-Солнца. Цуна, будто сообразив нечто важное, выскользнула на двор и… столкнулась нос к носу с Янгой — своей свекровкой и колдуном Фуемой. Они что-то делали с входной дверью в Дом Вод.

— И не стыдно тебе! — нашлась первой старуха, — Беременная женщина, так сказать, а таскаешься незнамо где…

— Тебе же родить пора! — вторил подруге Фуема, — Вон, уже появилось чего-то…

— Молчать! — грубо отвечала им роженица, — а то Отца-Солнце вызову. Он вам покажет как у него на задворках колдовать!

— Ой не надо, не надо! — заголосили на пару колдун со старой чертовкой, — Мы боимся.

— Смотрите у меня. — строго сказала Цуна и пошла на сеновал.

— Пойдем посмотрим чего она. — осторожно предложила Янга, глядя вслед голенастой снохе.

— Немного погодя. Про остроухих забыла? — напомнил подруге о главном Фуема.

И они вернулись к оставленному колдовству.

Да, в старые времена пользоваться помощью колдуна духи считали ниже своего достоинства. И то сказать, разве можно серьезно относиться к существам, проводящим свой досуг за такими занятиями: выдумал один колдун заставить соседей костер в пруду разжечь, в костер камней накидать, а как сделаются камни красными — вытаскивать их и в друг дружку швырять. Вышло все, как колдун захотел и более того: раскаленные камни прожгли в соседях дырки, и соседи довольно долго, пока дырки зарастали, ходили эдакими ломтями сыра. Иные колдуны посылали ближних своих на ежах в лесах иголки считать, паутину с ветвей сдувать или мох на небесах сажать. И всегда своего добивались. До сих пор есть на свете страна, в которой вместо неба — мхи свисают. От того у жителей той страны не самолетов, ни вертолетов, ни программы освоения космического пространства нет, и царят пещерные нравы. То есть, идет себе, допустим, на танцы девка — все на ней по самое не балуйся, шкандыбы — мечта мазохиста ловко переставляет, выбирая места посветлее, а приходится тьму преодолевать так чинарик в уголке рта прилепленный выручает, а ей навстречу мужик — шасть из ближайшей распивочной. При галстуке, с портфелем, в шляпе и стеклышками очков посверкивает строго-строго, будто девка ему таблицу умножения должна отвечать. Мужик девке свою болонию распахивает и говорит:

— На тебе, девка!

— Давай, дядька! — отвечает девка и хвать его за чирошек.

Мужичишка, натурально, от стыда сквозь землю проваливается, а ведь мог бы и дальше теорему Ферми доказывать, а теперь им канаки будут печки топить — летучих лисиц в муке запекать. Девке что — она на помеле летает, мхи отжимает, полученную жидкость Самому сдает, а Тот ей за это в уши дышит.

Раньше духи таким историям предпочитали истории про богатырей, а того лучше песни. Как узнают, что где-то веревки вить или мешковину ткать собираются, так слетаются в то место. Собьются в темных углах и прутся только шумок стоит, будто сверчки с мышами возню затеяли.

Особенно такая песня пользовалась успехом. Исполняется под бубен: Видишь птицу в небесах, Что привольно скачет! Видишь рыбку при усах — Никогда не плачет. Благодарствуй за сие Нашего героя. Вот сидит он на коне, Строго смежив брови. Корень бытия его Благо мира Божьего. И ему уже легко В Рай взять подорожную. Он отнюдь не из картона, Не из бетонмешалки. Он вчера убил дракона. Ему его не жалко. Встретится ему упырь Иль другой редиска. Зашибет их Богатырь — Никакого риска. Если ты, дружок под ним Чистить себя будешь. Станешь сам героем кин И в веках прибудешь.

У Янги на чердаке сорокопятка с записью этой песни долго валялась, пока ребятня, балуясь не запустила ее в Роксдейл, штат Невада, США. Ее еще в 1947 году за корабль пришельцев приняли глупые янки. Молятся на нее, как папуасы на В-52, и что интересно — помогает. Все таки богатыри круче колдунов. Но и колдуны, из тех, что не пальцем деланы, при определенных обстоятельствах годятся кое на что…

Фуема был неплохой колдун. Он многое изощрился cотворить, но пиком своей колдовской карьеры почитал создание дерева шкрю. Многие не верят в существование такого растения, так же как и в существование древопийцев. Напрасно. Любой тапир или броненосец укажет вам какую-нибудь свою траву, лиану, кактус, мох, а многие так и дерево. И уж любой остроухий долгоносик укажет вам место, где кучкуются древопийцы, где они играют в шашки, шахматы, домино, кости, читают газеты и пьют кукурузное пиво с вяленными кальмарами. Над этими местами всегда стоит зарево, подобное ранней заре. Теперь такие места наперечет, не так ли, особенно после того как солнце погасил хулиганистый Наяп и его товарищи. Но Фуема был бы не Фуемой, не умей он предвидеть будущего. Создавая дерево шкрю, Фуема предвидел исчезновение солнца, ибо, натеревшись соком дерева шкрю мог видеть в темноте как белым днем. Вот и теперь он остался в выигрыше. Сок шкрю сделался ходовым товаром в новых условиях. Даже Наяп и его приятели покупали его в значительных количествах. Вот придурки. Сам Фуема считал их достаточно наказанными за свою дерзость. Об этом он говорил Янге, показывая ей свои запасы птичьих перьев, раковин каури и кредитных карточек. Но Янга была непреклонна. Пачу не отмщен и еще неизвестно какой новый мир народиться в мире без солнца. Будет ли он так уж удачен или с ним хлопот не оберешься. Фуеме пришлось колдовать.

Прежде всего они обошли кругом поляну, на которой стоял Дом Вод, из под него, собственно, и вытекала речка Прорваниха. Обход вполне удолетворил Фуему. Он нашел на поляне заросли крапивы, кучу пищевых отбросов и остов давно сгнившей летающей тарелки. Покопавшись в ее внутренностях, Фуема вытащил из них хорошо сохранившийся череп гуманоида. Янга в это время нарвала молодой крапивы. В куче пищевых отбросов Фуема отыскал еще свежую банку из под тушенки. В ней еще оставалось немного желе и несколько волоконцев мяса. В банку набрали воды, бросили листочки крапивы и поставили на костерок, разведенный перед камнем на который положили череп гуманоида. Пока вода закипала, друзья исследовали дупла нескольких деревьев рядом с поляной и насобирали в них древесных лягушек в числе равном числу гостей на приеме у Отца-Солнца за исключением Наяпа и его дружков. Волшебным образом Фуема подчинил лягушек своей власти и заставил сесть рядком перед костром с варевом на нем и черепом на камне. Теперь для колдовства все было готово. Оставалась последняя операция. Фуема достал из-за пазухи длинную веревку. Подсунул один ее конец под дверь Дома Вод, а другой пропустил между лягушками обвел вокруг костра и засунул в череп через глазницу на лбу. После этого Фума снял с пояса флягу из дикой тыквы, откупорил ее и глотнул немного огуречного рассола. Янга спряталась за ближайшее дерево, ибо Фуема перестал быть похожим на бесформенную гору теста, а приобрел черты ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖЕНЩИНЫ. Она была совсем голая, в ее руке был бубен из кожи ленивца, в который она била каменным пенисом. Женщина била пенисом в бубен и скакала вокруг костра с варевом и черепом гуманоида на камне, а лягушки пели: Череп, череп, черепок, Оживи-ка на часок. Дай врагу укорот, Чтобы знал наперед Как с Янгою вязаться, Фуеме попадаться…