Ко всему прочему, в тот день мы играли с моим сыном Ганнером, когда Брэнди ворвалась в дом, сказав, что на этой неделя он должен быть с ней. Ганнер хорошо проводил время и не хотел уезжать, но Брэнди настаивал. Несмотря на то, что Ганнер начал кричать и плакать, её, казалось, это совершенно не волновало. Перед Донной и Ганнером она начала орать и оскорблять меня. Я выбежал из комнаты, зарядил девятимиллиметровый пистолет в своей спальне, и поклялся, что на этот раз я это сделаю. Я прострелю башку этой бессердечной сучке. Я слышал крики Ганнера, доносившиеся через весь дом. Вся моя логика отключилась, и мой разум почернел от гнева.

Я выбежал в коридор, но Донна перехватила меня. “Успокойся, Лицо со шрамом”, сказала она.

После нескольких минут уговоров, я отдал ей пистолет и понёсся мимо неё в комнату моего сына. Но Брэнди и Ганнера нигде не было. Она уже уехала с ним. Я рухнул на кровать Ганнера и разрыдался. Меня трахнули со всех сторон: Вероятно, я отпугнул Донну навсегда.

Тем не менее, забавная штука с этими девчонками состоит в том, что, чем чаще вы поступаете неправильно, тем больше они вас любят. Между всеми этими глупыми факсами и моим неконтролируемым приступом гнева, она смогла разглядеть, что я был просто потерянным маленьким мальчиком, которому очень нужна была помощь. Поэтому она начала мне помогать. На следующий день она приехала в мой дом с красиво упакованным подарком: Набор из пятнадцати компьютерных дисков (a fifteen-disc CD-ROM), под названием “Составитель генеалогического древа” (”Family Tree Maker”). Я напечатал своё имя, затем имя моего отца. Привод компакт-диска затрещал, и на экране появились имена моих родителей. Ниже их было написано моё имя, данное мне при рождении, и имя моего брата, Рэнди Феранна (Randy Feranna). Постойте! Мой брат Рэнди? У меня не было никаких братьев.

«В КОТОРОЙ ЧИТАТЕЛЬ УЗНАЁТ О СУДЬБЕ СЕЙФА ТОММИ ЛИ И ВИДЕОКАССЕТЫ, ХРАНИВШЕЙСЯ В НЁМ»

Никто не думал, что это может сработать. Но это работало — какое-то время. Памела и я были так невообразимо счастливы (so rucking happy) — казалось, что мы поймали друг друга в сети. Она больше всего в мире хотела ребенка, точно того же желал и я, с тех самых пор как женился на Хизер. Но находиться рядом с Памелой было куда более спокойно (easygoing) и весёло. Вместе у нас возникала масса различных идей — от мебельных компаний, которые мы хотели начать, до линий одежды и сценариев. Вместо того чтобы сдерживать наши амбиции, наш брак только подстёгивал их. Её мать и брат, в конце концов, извинились и поддержали наш брак, и всё складывалось прекрасно. Если бы не фотографы, которые, чёрт побери, преследовали нас повсюду.

Мне действительно было не понять папарацци, потому что я никогда не испытывал на себе такого сумасшествия, находясь рядом с Хизер. Тогда это дерьмо происходило как-то более организовано. С Памелой же это был совершенно другой уровень преследования. Фотографы выскакивали из кустов, когда мы выходили из дома, и на большой скорости начинали преследовать нас по автостраде. Я не мог понять — зачем людям столько её фотографий. Возможно, если бы мы были голые на пляже, я бы ещё понял, но что было такого захватывающего в том, что мы просто идём по улице или выходим из наших автомобилей?

Всюду, где мы проходили, кто-нибудь обязательно вскрикивал “Памела” или “Томми”, и если мы оборачивались, нас ослеплял миллион фотовспышек. Если же мы не оборачивались, они начинали освистывать и проклинать нас. Попытки придумать сложные схемы, чтобы избегать их, превратились в какую-то больную игру: отправка её помощницы из дома в парике блондинки в качестве приманки или смена автомобилей, чтобы сбить их с нашего следа. После нескольких недель такого собачьего дерьма по отношению к нам со стороны папарацци, мы начали воспринимать их как грёбаных червей (maggots). Мне хотелось давить их всех: не столько из-за их назойливости (invasiveness), сколько из-за недостатка уважения к нам как к людям. Когда Памела потерпела неудачу и из-за выкидыша потеряла нашего первого ребенка (проклятие семьи Ли, как сказала моя мать), папарацци были так заинтересованы в получении фотографий, что даже подрезали машину скорой помощи по пути в больницу. Чёрт, чувак, я ещё могу понять, когда они пытаются пролезть без приглашения на наши вечеринки (trying to crash our parties), но когда они пытаются разбивать нашу санитарную машину — это уже совершенно другая история.

Это выбило меня из колеи, потому что я так долго хотел иметь детей. Я так ревновал к Никки, потому что у него, чёрт возьми, были такие красивые дети. Всякий раз, когда я бывал у него дома, я превращался в двухлетнего ребёнка и играл с ними по многу часов подряд. Я любил возвращаться в то время, когда всё в моей жизни было невинно и бессмысленно.

После выкидыша у Памелы я несколько месяцев находился в депрессии. Чтобы подбодрить нас и развеяться, Памела устроила грандиозный сюрприз — вечеринку стоимостью в триста тысяч долларов по случаю моего тридцатитрёхлетия. Я пришел домой тем вечером, и она сказала, “Я хочу, чтобы ты оделся, как король!”

Она схватила огромную фиолетовую мантию и безумную корону, которую она купила, затем художник по гриму покрыл меня белой пудрой так, что я стал похож на индейца племени Кроу или что-то вроде этого (Crow — название североамериканского племени индейцев, отличавшихся высоким ростом). Памела нарядилась в костюм циркового конферансье (ringleader) в большом старомодном цилиндре (big ol’ top hat), она схватила меня за руку и повела к под’ездной дорожке нашего дома, где стоял припаркованный наш тур-автобус, увешанный праздничными баннерами по случаю дня рождения. Внутри были девять карликов, которые пели “С днем рождения” (”Happy Birthday”), струящееся шампанское и десяток моих друзей, одетых в женские платья (dozen of my friends were dressed in drag).

Мы ехали минут десять до близлежащего места под названием Сэмлер Ранч (Semler Ranch), и я сошёл с автобуса в свой собственный персональный фильм Феллини (Fellini) (Федерико Феллини — великий итальянский кинорежиссёр). Два ряда огней протянулись передо мной на сотни футов. Повсюду были карлики, которые говорили своими тонюсенькими голосами (helium voices), “Добро пожаловать в Томмилэнд (Tommyland), добро пожаловать в Томмилэнд, хи-хи-хи”, пока сами они раскатывали красную ковровую дорожку между полосками огней. Тут же появились разные клоуны и акробаты, наполняя воздух конфетти. Я даже не был ещё под действием наркотиков, но я чувствовал себя так, словно я уже их принял.

Памела — конферансье — процессией вела меня и моих друзей по ковровой дорожке. Перед нами гигант на ходулях в костюме дьявола шёл сквозь толпу карликов, рассекая её, словно море. Позади него был огромный щит с надписью «Томмилэнд» и нарисованным на нём безумным клоуном. Когда я приблизился к надписи, я понял, что Памела фактически устроила для меня целый луна-парк. Там были грёбаные «Чёртовы колёса» (Ferris wheels), «американские горки» (roller coasters), «люди-змеи» в ящиках, львы в клетках и машины, пускающие мыльные пузыри (bubble machines). Под огромным шатром была оборудована профессиональная концертная сцена с барабанами и прочими инструментами для джема. Также на сцене стоял мой детский рояль, который Памела причудливо украсила золотистыми листьями с изображением рыбки кои (koi fish) и ножками из кованого железа. Там был грёбаный Слэш (Slash) и чуваки из «Guns N’ Roses», также был наш друг Бобби (Bobby) из «Orgy» с группой, в которой он играл в то время, «Electric Love Hogs». Она пригласила чуваков из «Цирк дю Солей» («Cirque du Soleil» — цирковая труппа), который нам очень нравился, а из колонок звучала наша любимая группа «Radiohead». Там были все виды гурманских блюд, красиво выложенные наркотики (designer drugs), таитянские танцовщицы, барабанщики с острова Бали, движущиеся прожектора, плюс с’ёмочная группа с 35-тимиллиметровой кинокамерой и грузовик со звуковой аппаратурой, чтобы документировать всё это. В 3 часа утра она вынесла мне торт с долбаным Майти Маусом (Mighty Mouse) на нём, потому что ему всегда достаётся девчонка, чувак, а затем мы все играли в лилипутский футбол, бегая на коленках.