Иризис немного помолчала, затем продолжила исповедь:

– Все шло превосходно до тех пор, пока не умер дядя Баркус. Он оставил нас с Тианой соперничать ради звания старшего мастера, а отношения между нами и так были прохладными. Однажды я не смогла выполнить какое-то задание и решила обратиться к Тиане, чтобы исподтишка вынудить ее сделать за меня эту работу. Но она оказалась слишком сообразительной и вдобавок нетерпеливой. Тиана просто рассказала мне, что именно я должна сделать, и ждала, пока я выполню задание. Это был один из самых унизительных моментов в моей жизни. Я держала хедрон в руках и не могла вынести ее испытующего взгляда. Естественно, я ничего не смогла сделать. Тогда я поблагодарила Тиану и вышла из комнаты. К счастью, в тот день она отправилась навестить мать, а потом дорогу занесло снегом, и Тиана осталась в городе почти на неделю. К ее возвращению я рассказала одному из начинающих ремесленников, что и как он должен сделать, и проблема была решена. Больше я никогда не обращалась к Тиане. Она тоже не интересовалась, как я справилась с трудностями, но не забыла этого случая. Я была уверена, что она догадывается о моей беспомощности, и с тех пор ненавижу ее. Поэтому так хотела от нее избавиться. Я боялась, что рано или поздно она меня выдаст. Ужасно, правда?

– А как бы ты справилась, если бы стала старшим мастером? – спросил Ниш.

– Это совсем просто, – с улыбкой произнесла Иризис. – Я могу использовать талант любого ремесленника. Чаще всего они не задают вопросов, особенно самые способные из них, они просто работают. Я легко могу управлять людьми и точно знаю, что надо сделать. Я просто не могу это сделать сама.

– А почему бы не поступить так же в случае с чувствительницей?

– Исследование Тайного Искусства – совершенно новая проблема, здесь требуется поистине гениальное решение. Я не имею ни малейшего представления, как это сделать, другие ремесленники тоже. Если бы Тиана была здесь, я бы переложила заботу на ее плечи… – Иризис горько рассмеялась. – Забавно, правда?

Ниш промолчал. Иризис задула лампу, и юноша вскоре задремал, а она вернулась к своим невеселым мыслям. И с чего это она так разоткровенничалась? Ниш больше не собирается поддерживать ее, при первом же удобном случае он ее выдаст, лишь бы спасти свою шкуру. Остается лишь один выход. Иризис спустила ноги с кровати, стараясь не потревожить больного.

– Куда ты собралась, Иризис?

– Никуда. Навстречу своей судьбе.

Ниш схватил ее за руку. Она попыталась освободиться, но не смогла, только чуть не стащила его с кровати. Голова Ниша стукнулась об угол столика, и юноша вскрикнул от боли. В это мгновение в коридоре послышались чьи-то шаги, дверь распахнулась, и в глаза ударил свет фонаря. Иризис различила фигуру Ял-Ниша, за его спиной толпились еще какие-то люди.

– Что здесь происходит? – резко спросил следователь. – Что ты сделала с моим сыном?

Ял-Ниш схватил Иризис за руку. Ниш потер ушибленное место. На повязке выступило кровавое пятно. Иризис затаила дыхание, ожидая нового наказания. Она не сомневалась, что ее обвинят и в этом грехе, поскольку мерила всех по собственным меркам.

– Ну? – рявкнул Ял-Ниш. – Посторонись, женщина, дай мне пройти.

Ниш неуверенно встал на ноги и оперся о край кровати. Он подмигнул Иризис, но девушка насторожилась еще больше.

– Спасибо, отец, но я сам могу разобраться со своими проблемами.

– Ничего подобного, – отрезал Ял-Ниш. – Каждый знает, насколько ты беспомощен.

Ниш передвинулся к столику. Глядя прямо в глаза отцу, он упрямо выставил нижнюю челюсть.

– Это была просто любовная возня. Не вмешивайся в мою личную жизнь, папа.

Ял-Ниш отпрянул, как от пощечины. Впервые сын осмелился противоречить родителю. Наконец он кивнул и, вцепившись в локоть Иризис, заставил ее подняться.

– Марш на свое рабочее место. Время не ждет.

– Она останется, – вмешался Ниш.

Иризис переводила взгляд с отца на сына и обратно. Что это Ниш затеял?

– Мы вместе будем работать над твоим заданием, – сказал Ниш.

– Тебе незачем туда соваться, Крил-Ниш, – возразил следователь.

– Я неплохой механик, и умею делать приборы. А еще я умею разговаривать с людьми и знаю несколько языков. Вместе с Иризис мы найдем способ общения с чувствительницей и решим проблему.

Лицо следователя превратилось в непроницаемую маску. Он нахмурился, кивнул и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Ниш дрожащими руками зажег лампу и тяжело опустился на кровать. На его бледном лице выступили капли пота. Иризис не шелохнулась.

– Почему ты это сказал?

– А чего ты от меня ожидала?

– Правды, – просто ответила она. – Давай не будем обманывать друг друга, Крил-Ниш. Я вовсе не ангел, да и ты тоже.

– Может быть. Но если я и усвоил хоть один урок из своего детства, так это чувство верности своей семье и своим друзьям!

Иризис закашлялась и прикрыла рот рукой. Дружба ничего не значила в ее жизни. Скорее ее отношения с людьми можно было определить лозунгом: «Используй других, пока не использовали тебя!» Дружба делала людей слабыми и нередко заставляла страдать. У нее никогда не возникало потребности в этом чувстве.

– Почему, Ниш? Извини, я хотела сказать Крил-Ниш.

– Я знаю, ты способна на ложь и мошенничество и, может быть, отравила аптекаря. Но я видел тебя на стене в ночь нападения лиринксов. Ты обладаешь храбростью, которой мне недостает.

– Я тогда так боялась! Я должна была убить лиринкса, или он убил бы меня и съел… – Иризис даже вздрогнула от своих воспоминаний.

– Тем более твое поведение достойно похвалы, – мягко возразил Ниш. – Ты убила лиринкса своими руками. Немногие могут этим похвастаться.

– Просто удачный выстрел, – сказала Иризис, все еще не в силах преодолеть подозрительность.

– Мастерский выстрел! А потом ты решилась на операцию и спасла мне жизнь.

– С таким же успехом я могла и погубить тебя. Я могла бы представить все как неудачное лечение.

– Но ты этого не сделала! Никто не знал, что предпринять, только ты осмелилась попробовать. Они готовы были оставить меня умирать от потери крови, лишь бы не рисковать. А ты решилась, хотя и знала, что в случае неудачи тебе грозит казнь. Следователь, мой отец, не из тех, кто прощает ошибки.

– Это был порыв. Я даже не задумалась о последствиях.

– Не спорь, ты все понимала. Может быть… может быть, ты любишь меня, Иризис?

Она не могла поверить, что Ниш или кто бы то ни было беспокоился о ее чувствах.

– Не льсти себе, маленький пятнистый Ниш-Наш. Любовь превращает в глупцов даже самых умных людей. Я просто пыталась заслужить благосклонность твоего отца.

– И я тоже всего несколько минут назад пытался добиться того же, – огрызнулся Ниш. – А теперь я устал, шея болит, и, если ты не возражаешь, я посплю. Спокойной ночи!

Иризис неподвижно застыла в тени позади притушенной лампы. Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но передумала.

– Ну что еще? – спросил Ниш, с трудом повернув голову.

– Ничего, – прошептала Иризис. – Совсем ничего.

Она вышла и бесшумно притворила за собой дверь. Иризис вернулась в мастерскую и долго сидела в темноте, перебирая события сегодняшнего дня, словно ворочая камни на пустынной равнине. Она все пыталась отыскать подвох в поведении Ниша, но не могла. Это раздражало Иризис.

Поздней ночью почтовый скит принес послание от наместника. Его содержание не разглашалось, но всем стало понятно, что это снова неутешительные вести с фронта. Ял-Ниш, побледневший и встревоженный, долго совещался с Фин-Мак, после чего она разослала поисковые партии во всех направлениях.

Утром Ниш узнал, что Ги-Хад с группой вооруженных солдат отправился в шахту на поиски лиринкса. Даже самые опытные воины не горели желанием спускаться под землю в темные лабиринты туннелей, но долг есть долг.

Иризис посетила его комнату около восьми часов утра.