Она переглядывается с Георгием, причем последний ей весьма благожелательно улыбается.

— Я — проводник, — отвечает женщина, — его проводник. А вам идти пора. Вы не переживайте, все с ним будет хорошо. Одеяло только оставьте, и тачку. Ладно?

Мы синхронно киваем. Затем быстро собираем вещи и трогаемся в путь. В молчании.

Примерно через час я не выдерживаю.

— Сергей, — спрашиваю, — проводники это кто, секта какая-то? Общество по оказанию помощи терпящим бедствие Мастерам? Вы кто?

Сергей только ухмыляется и молчит. Георгий вообще делает вид, что меня рядом не наблюдается. Ну а Егор, как всегда, бегает где-то по кустам. В общем, не видно его и не слышно. Обычно он только на местах стоянок появляется, ну, и сейчас не исключение. Интересный, кстати, парень. Есть в нем что-то такое, вкусное…

— Не, в самом деле, я так не могу! — жалобно ною я.

И тут не выдерживает Георгий. У него точно на мое хныканье аллергия.

— Береги дыхание, — рявкает он, — все ты узнаешь в свое время.

Я его явно раздражаю. Интересно, чем?

Мы не можем идти кратчайшим путем. Нам приходится огибать все крупные поселения. Парни мои обросли окончательно, а я последний раз голову мыла в озере километров так сорок назад. Теперь вот косички заплетаю, чтобы выглядеть более-менее прилично, и чтобы ветки за космы не цеплялись. Все же слишком тяжело нам даются эти триста, или сколько их там было, километров.

Больше всего мне хочется помыться горячей водой, поесть чего-нибудь домашнего и поспать не на травке, а на вполне нормальной кровати. С подушкой и одеялом. И, если честно, я постоянно ною на эту тему. Довела до белого каления даже обычно снисходительного Сергея, а уж Георгий так вообще, по-моему, мечтает меня где-нибудь закопать. Желательно, в вечной мерзлоте, чтоб поглужбе.

Но, в конце концов, именно от моего потенциального убийцы Георгия поступает дельное предложение.

— Хорошо, — говорит он, — я тебе устрою и постель, и горячую воду. На одну ночь. Ладно? Вот только, чтобы ты нас больше не доставала. Обещаешь?

— По этому поводу? Ну, обещаю. А как ты это сделаешь? Осторожность, и все такое…

— Не все же люди — звери. У меня есть одна знакомая, скажем так, времен ранней молодости. У нее частный дом на окраине села. Баня своя. Село неподалеку. Километров семь. Вот если ты молча до темноты эти семь километров пройдешь, будет тебе все, что душе угодно. Не пройдешь — ночуешь в лесу. И котелок чистишь вне очереди. Такой расклад устроит?

Задумываюсь. Семь километров до темноты — ерунда. Не так уж я и устала сегодня. Но вот молча… Здесь придется делать над собой невероятные усилия. Хотя ночь в тепле и неге, наверное, того стоит.

Утвердительно киваю ему и бодро шагаю вперед.

— Май, — окликает Георгий, — ты мне не ответила, тебя это устраивает?

Поворачиваюсь к нему лицом и снова киваю, сохраняя на физиономии чрезвычайно серьезное выражение.

— Ага! — догадывается он, — ты молчишь! Молодца. Ну, тогда нам направо.

Я сделала это! Нет, я горжусь сейчас собой больше, чем после сдачи вступительных экзаменов в Вышку. Хотя это понятно. Там меня впереди ждало некоторое количество лет учебы, а здесь — классическая замечательная награда. Баня, еда и постель.

К селу мы подходим в сумерках. Долго огибаем его по окраине, шарахаясь от звуков и теней. Нужный дом, на наше счастье, действительно стоит сам по себе. И собак поблизости не видно, то есть лаять на нас пока некому. Георгий, наш флагман, гордо шествует впереди. Мы трое плетемся чуть поодаль, пыхтя и спотыкаясь.

Тук-тук. Дверь открывается сразу, будто нас ждали с минуты на минуту. На пороге стоит стройная невысокая женщина, одетая в длинное, до середины икр платье. Лица не видно. Темно.

— Дусенька! — шепчет Георгий.

Оказывается он, при желании, может быть и ласковым.

— Жора! — нежно отвечает она.

Ага, для нее так «Жора», а для нас, так только «Георгий». Хотя Георгий ему, на мой взгляд, больше подходит. Солиднее как-то.

— Дусенька, не приютишь нас на ночь? Меня, Серегу — брата моего, ну, ты в курсе. Серега, иди сюда. Познакомься, это Евдокия, моя хорошая подруга.

Серега выходит из тени, важно кивает и даже ручку этой подруге целует. Джентльмен, блин.

— Очень приятно, — говорит он с придыханием.

— Взаимно, — отзывается Евдокия.

И тут меня начинают мучить какие-то нехорошие предчувствия. Так в душе все свербит и чешется. И очень хочется сбежать обратно в лес, и черт с ней, с травкой, посплю и на ней. Морда в росе — умываться не надо. Но пути назад нет. Сама напросилась.

— А это Майя, — продолжает официальную часть Георгий, — наша знакомая.

Ну, моя очередь делать шаг вперед.

И тут мои дурные предчувствия обретают форму.

— Куда ты меня привел?

— Кого ты ко мне привел?

Эти две фразы мы с Евдокией произносим одновременно.

Помню я эту… женщину. Сколько она, зараза, крови мне выпила! Утешает одно — я в долгу не осталась.

А Георгий глядит на нас в недоумении. Взгляд так и мечется с одной на другую. А мы сопим молча. Я так подумываю, не вцепиться ли ей в космы. Судя по ее физиономии, наши мысли текут в одном направлении.

— Извините, — вмешивается Сергей, — а мы можем войти? А то внимание к себе привлекаем. Излишнее.

Ну ладно. Входим, там входим. А в доме неплохо. Чистенько так и чем-то вкусным пахнет. Заметно, правда, что мужчина здесь на постоянной основе не водится. Стол какой-то покосившийся, пол скрипит, а вокруг, куда ни глянь, всякие рюшечки и салфеточки розовенькие. Ставни на окнах, кстати, тоже в розовый выкрашены. Женское такое обиталище.

Стою и думаю: какая жизнь, все-таки, штука интересная. И какая Империя у нас, оказывается, маленькая по размеру. Прямо-таки крошечная! Куда не сунься — везде знакомые.

Да и тут, встреча на Эльбе, не меньше. Восхитительная наша Зинаида Львовна. Только выглядит она сейчас иначе — попривлекательнее как-то, и зовут ее почему-то Дусечкой. Я ж ее, заразу, помню. Мой лечащий врач, когда-то. В Монастырской такой тишине. Она очень удачненько сбежала перед соответствующей проверкой. Я-то ее точно не забуду, но, видать и ей Майя Дровник в свое время встала поперек горла. Ума не приложу, что может связывать эту криминальную личность с моими вполне благопристойными, на первый взгляд, проводниками, но что-то ведь общее есть! Георгий вон весь так к ней ручки свои волосатые и тянет. А она все на меня косится. Нет уж, я предпочитаю гетеросексуальные отношения. Причем без садистской подоплеки. Помню я, помню, как ловко она с травками всякими управлялась. Век того своего отупения не забуду. Очень, знаете ли, неприятное ощущение.

Георгий, впрочем, гладит на нее, как дворовая собака на сардельку, облизываясь и предвкушая. А она на меня — как та же собака на кость. В смысле, явно желает загрызть. Спасибо тебе, Жорик, за такую баньку.

Сидим за столом. Пьем чаек из разноцветных чашек. Пирожки с капустой кушаем. Вкусные, кстати. В баню что-то я пойти не решаюсь. Как бы она не сгорела ненароком. Вместе с некоторыми бывшими инквизиторами. И спать мне уже не хочется.

— Ну-с, — спрашивает Евдокия, она же Зина, — какими судьбами у нас тут оказались?

— Да вот, — отвечает Георгий, — решили мы в Стапин податься. А машина сломалась. Так мы пешочком. Проходили мимо, да я о тебе вспомнил. Дай-ка, думаю, зайду к своей старой знакомой.

При этом он все это так неестественно бодро проговаривает, что если бы даже я не знала, что это вранье полное, и то бы не поверила. Она, полагаю, тоже не дура.

Снова пауза, во время которой мы все с интересом разглядываем содержимое тарелок, как будто за последние две минуты в них могло появиться нечто, неизвестное науке.

— А вы, я так понял, друг друга знаете? — интересуется Сергей, поглядывая по очереди на меня с Дусей-Зиной.

Мы синхронно киваем.

— Встречались, — говорит хозяйка дома. Я вздрагиваю. Как противно она это произносит!