Да и он, бедняга, весь в делах и в заботах. Он у нас член Магистрата с совещательным голосом. Правда, этот его голос для совещаний требуется тоже чуть не каждый день. Радует лишь, что ради глубокомысленных бесед с магистрами его от рейдов пока освободили. Так что заблудших Мастеров к нам в город приводит кто-то другой.

Мы готовимся к войне. Именно с этой целью и идет спешный набор Мастеров. Пушечное мясо повышенной квалификации. И тут, знаете ли, выясняется, что запас Мастеров в природе ограничен. Мы как драгметаллы. Имеемся в небольших количествах, и использоваться должны исключительно в электронике и ювелирном деле.

Сейчас у нас насущная необходимость во все новых и новых рекрутах. И если вы думаете, что поток желающих присоединиться к нам неиссякаем, глубоко заблуждаетесь. Если ранее нас просто побаивались и слегка не любили, то сейчас, как мне кажется, все население Империи нас дружно ненавидит. И это, признаюсь, заставляет меня сомневаться в самой необходимости затеянной Мастерами перестройки Империи. Это во всем заставляет меня сомневаться, однако мысли держу при себе. Разве что Егору их пару раз высказывала. Но он каждый раз отделывается лишь общими фразами. Меня это не задевает — в семье не место политике.

Среди городских Мастеров Идеи и Обучения установлено своеобразное дежурство по вылазкам в окрестности Стапина. Мы воруем людей. М-да, мне тут популярно объяснили, что для блага страны это необходимо. А потому те, кто способен распознавать наличие в людях неактуализированной силы, а также, как это умею я, определять примерные показатели будущих Мастеров, обязаны время от времени обшаривать соседние деревни и мелкие городки в поисках новых лиц. До сегодняшнего дня решение вопроса о том, становиться человеку Мастером или нет, было делом сугубо добровольным. Власти понимали, что Мастерство — это не столько преимущество, сколько бремя. И не стоит взваливать его на людей, желающих жить нормальной человеческой жизнью, предполагающей минимальное, а не как у нас, служение обществу. Магистрат решил, что этот принцип устарел. Мое мнение на данный счет мало, кого интересует, а жаль. Свою работу я втайне ненавижу, хотя и признаю ее целесообразность. Лица учеников не запоминаю.

Кроме меня в этом питомнике юных Мастеров работает еще шесть специалистов по актуализации. И мы, не сговариваясь, зовем свою работу Школой зомби.

Вскоре приходит и моя очередь отправляться на полевые занятия киднеппингом. Мне дают в помощь молоденькую проводницу Анечку — наивное и восторженное существо. Всю дорогу она вещает о благородном деле революции Мастеров. Я за рулем, ее старательно не слушаю, а потому большая часть реплик этой дурочки остается без ответа. После нескольких неудачных попыток, одна из которых заканчивается небольшой погоней за нами, от которой мы уходим исключительно благодаря хорошей проходимости своего внедорожника, обнаруживаем потенциальную жертву километрах в шестидесяти от города. Это парень лет восемнадцати. Угораздило же ребенка отправиться на зимнюю рыбалку. Угораздило и нас заблудиться на проселочной дороге и свернуть к озеру. Заметив наш автомобиль, он пугается и пытается бежать. Глушу его легонечко, чтобы сознание потерял, но повреждений не было. Потенциал так себе, средненький. Но нам пригодится.

Вдвоем с Анечкой загружаем тело неактуализированного Мастера в машину. Возвращаемся в Стапин через три дня после выезда. Я устала, я зла. Сдаем ребенка в школу зомби. Он у нас будет ускоренником, но пусть его актуализирует кто-то другой. А мне пора домой, к Егору под бочок.

А вот дома-то меня и поджидает самая большая неприятность. Старостина нет. В Магистрате тоже. Первый помощник Старшего Магистра Олежка Зимачев, мой старый, пусть и не очень близкий, друг, по большому секрету сообщает о том, что Егора два дня назад отправили с суперсекретной миссией. Какого-то Мастера Врачевания сопровождать. Но не в Стапин, а в Карачинск, который в полутора тысячах километров отсюда. Настроение у меня падает до нуля. По Кельвину.

Дней семь я покорно ожидаю возвращения мужа. На восьмой мое отнюдь не безграничное терпение заканчивается. Снова звоню Зимачеву. Требую новостей. В ответ он каким-то тусклым голосом сообщает, что сам Старший Магистр хотел бы со мной на эту тему побеседовать. Впечатляет. Страшно, но и лестно. Старший Магистр — Мастер Идеи 11 уровня. Ему лет шестьдесят пять, по слухам. Сама я его ни разу не видела. Рангом не вышла. Так что сейчас я, можно сказать, приобщаюсь к великому. Только бы это великое гадостей мне каких-нибудь не наговорило.

Надеваю форму, причесываюсь и следую на встречу. Меня не заставляют ждать, и лишь я появляюсь на пороге приемной, моментально проводят в кабинет к Магистру. Он старый, седой, худой, высокий. Похож на графа Дракулу, как я его себе представляю. И глаза такие пронзительные и недобрые. В общем, мороз по коже и резкое усиление плохих предчувствий получаю сразу же по прибытии.

Не дожидаясь приглашения, усаживаюсь в кресло для посетителей.

— Здравствуйте, Майя Алексеевна, — сухо произносит он, — я пригласил Вас потому, что хотел сам сказать Вам эту неприятную новость.

Молча киваю.

— Ваш муж… Егор Старостин… пропал вместе со своим подопечным.

— Когда?

— Ориентировочно на второй день после выезда из города. То есть почти сразу после встречи с Мастером.

— Восемь дней назад? — уточняю я.

— Да, примерно.

— Что Вы предприняли?

Он отводит взгляд.

— Мы, — отвечает, — получили эту информацию только что.

Я, кажется, начинаю понимать, к чему он клонит.

— То есть, — уточняю я, — Вы не сделали ничего.

— Я решил, что это нецелесообразно.

Я не злюсь. В душе какой-то холод.

— Вы ставили этот вопрос на голосование в Магистрате?

— Нет, — говорит он, покачав головой, — конечно нет. И вы, Майя Алексеевна, должны были знать, что мой ответ будет именно таким. И смысла нет ставить в известность Магистрат.

Устало киваю. Америку он мне не открыл.

— Егор Старостин был очень полезным человеком, — произносит Старший Магистр этаким противно-проникновенным тоном.

Был?!!!

— Но, — продолжает он, — есть два момента, препятствующим его поискам. Во-первых, никто, учитывая его непроницаемость, не может дать гарантий, что этот проводник не перешел на сторону врага. Во-вторых, даже если это и не так, сами понимаете, пленник такого ранга может быть полезен лишь до тех пор, пока она не выдал необходимую информацию. Вы согласны?

О, да! Я согласна, и не надо говорить мне банальностей. Но молчу.

— А потому, если он попался, смысла вызволять его уже нет.

— Но, — протестую я, — Вы только что говорили о его непрозрачности! Даже если допрашивать с использованием разлома, если предположить, конечно, что у них есть Мастер, не перешедший на нашу сторону, они не смогут получить информацию!

Он невесело усмехается.

— Майя Алексеевна, Вы, кажется, все время забываете о том, что на Мастерах, к моему сожалению, свет клином не сошелся. И помимо этого есть достаточно эффективные методы допроса. Да, я не спорю, Ваш муж — весьма примечательная личность. Я нисколько не сомневаюсь в его телесной и психической стойкости. Однако… Вы знаете, что Мастера Врачевания 11–12 уровней могут выращивать отрезанные части тела?

Вздрагиваю. Меня тошнит. К чему это он?

— Не встречала, — говорю, — на своем жизненном пути Мастеров врачевания 11–12 уровня, а потому мало себе представляю, на что они способны.

— Неважно, особенность телесной конституции проводника, насколько мы смогли это изучить, заключается в том, что он просто не способен потерять сознание. Если, образно говоря, представить сообщество Мастеров в виде стада овец, то проводники — это овчарки. Они должны постоянно бдеть. И чтобы волки не напали, и чтобы овцы не растерялись. А если к такому человеку применить методы допроса третьей степени… Вы ведь понимаете, о чем я говорю? Потом с помощью Мастера Врачевания заставить его регенерировать, а потом вновь применить те самые методы… И при этом он не будет иметь возможности ни на мгновение расслабиться… Как Вы думаете, сколько времени может протянуть Проводник при такой схеме? А Старостин отсутствует уже восемь дней.