– Что случилось, Хизер? О чем ты подумала?

– Я подумала… о нем.

– О Джеймсе Эллиоте?

Хизер молча, кивнула.

– А что именно?

Хизер закрыла глаза и вцепилась ему в руку холодными пальцами.

– Помнишь, я рассказывала тебе о своем сне… о страшном человеке?

– Ты боялась, что он накажет тебя, ужасно накажет.

Господи, Боже мой, как он не подумал об этом?

– Он это и делал, – проговорила Хизер таким голосом, от которого даже у него по спине побежали мурашки. Дамиан напряженно ждал, что она скажет дальше. – Ты однажды спросил меня… не был ли этот человек из сна моим отцом. Не знаю, видела ли я Джеймса Эллиота. Да поможет мне Бог, но я не хочу в это верить. – Она протянула руку и погладила свое изуродованное колено. – Но во сне тот человек… Мне кажется, он это и сделал. Он что-то поднял над головой, а потом… ударил меня…

Дамиана охватила дикая ярость. Он весь затрясся. Хизер могла сомневаться, но он был уверен, что человек из ее сна и есть Джеймс Эллиот. Попадись ему сейчас этот убийца, он, не задумываясь ни на секунду, с наслаждением вырвал бы ему руки и ноги. И не только за Джайлза, но и за то, что он сделал с Хизер, невинной малышкой, которая была в полной его власти.

Лицо Дамиана исказилось от ярости, глаза побелели. Хизер побледнела от страха за него.

– Боже мой, – слабым голосом проговорила она. – Ты хочешь убить его! Когда ты найдешь Джеймса Эллиота, ты… ты, не раздумывая, убьешь его!

Дамиан глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

– Когда я найду его, он будет наказан. Больше я ничего не скажу.

Хизер, словно защищая, обхватила его руками.

– И не говори мне, Хизер, что его надо пожалеть! Он же убил моего брата!

– Да… Нет! – Хизер задохнулась. – Господи, неужели ты не понимаешь? Я ничего не знаю! Но нельзя допустить, чтобы ожесточилось сердце! Неужели ты убьешь его, даже не спросив, действительно ли он виноват!

Она рванулась из его рук, но Дамиан лишь крепче сомкнул объятия и спрятал лицо в сверкающем водопаде её черных волос. Наконец он поднял голову.

– Пожалуйста, не мучай себя, дорогая. Я обещаю тебе, невинный человек не будет расплачиваться за смерть моего брата. Джеймс Эллиот сам скажет мне правду.

– Дамиан, у меня тоже есть, что спросить у него. Я хотела бы знать, действительно ли он мой отец. А если да, то почему моя мать той трагической ночью ехала в карете с чужим мужчиной. И я хотела бы знать, отчего он не стал разыскивать свою дочь, когда вышел из тюрьмы, отсидев там двадцать лет. Честно говоря, я подумывала разобраться в этом сама…

– Не надо, Хизер. Если он узнает, что кто-то еще ищет его, то, вполне вероятно, мы его вообще никогда не найдем. Кроме того, учти, что этот человек способен на все.

Хизер похолодела от ужаса.

– А если он узнает, что его ищут, ты окажешься в опасности?

– Честно говоря, не знаю, Хизер. Но полагаю, что да.

Тогда она ничего не станет предпринимать. Пусть лучше неизвестность, чем подвергать риску жизнь Дамиана!

Дамиан словно прочитал ее мысли.

– В свое время ты узнаешь ответы на все свои вопросы, слышишь – на все! – горячо сказал он. – А теперь, может быть, мы не будем больше об этом говорить? Можем мы хотя бы день не думать о нем? – Он прижал палец к ее губам. – Мне хотелось увезти тебя подальше от этого безумия, хотелось отвлечь тебя от забот, тревог и страданий. Но больше всего на свете я хотел, чтобы мы были вдвоем, только ты и я. Ты позволишь?

Его низкий шелестящий шепот обезоруживал Хизер, лишал ее воли, словно бы ее никогда и не было.

Глаза Дамиана сияли нежностью – целый мир нежности, – но она все еще боялась поверить… И все-таки молча, кивнула, не в силах отвести взгляда от этих любящих глаз.

Это был самый удивительный день в ее жизни.

Дамиан привез ее к небольшому лесному озеру. Они неспешно позавтракали прямо на берегу, усевшись на ствол поваленного дерева. Неподалеку обитало целое семейство бурундуков, и Хизер от души смеялась, глядя на их забавные проказы. Держась за руки, они с Дамианом гуляли по берегу озера и любовались игрой солнечных зайчиков на голубой воде. День был наполнен тихой радостью взаимного доверия, беспечным смехом, душевным покоем.

Обо всем этом Хизер только мечтала, и сейчас ей хотелось, чтобы день этот никогда не кончался. Но солнце уже клонилось к западу, горизонт окрасился в розовый цвет, а небо над вершинами деревьев начало наливаться предвечерней синевой.

У Хизер сжалось сердце, когда карета остановилась перед родительским домом. Дамиан проводил ее до того самого места, откуда началось это удивительное путешествие.

Они стояли, обнявшись, не в силах расстаться. Длинные пальцы Дамиана купались в водопаде волос Хизер, прозрачная глубина его серых глаз была наполнена чувственностью.

Хизер охватила сладкая истома, не было сил даже шевельнуться. Ее пальцы машинально теребили его рубашку, прикасались к темным курчавым волосам, видневшимся в открытом вороте.

– Дамиан, пожалуйста, – проговорила она дрожащим голосом, – не делай этого.

– Почему?

– Да потому что я не могу бороться! Я не могу бороться с тобой!

Дамиан нежно коснулся ее шеи.

– Так и я тоже не могу бороться с тобой, – прошептал он и прижался губами к ее рту.

Поцелуй был долгим. В нем было все – сладостная нежность, горячая страстность, пьянящая чувственность… Это был поцелуй-воспоминание и поцелуй-обещание. И Хизер не устояла. С тихим стоном она припала к нему, обхватив руками за шею. У Дамиана вырвалось невнятное восклицание, он страстно сжал ее в своих объятиях.

Неохотно оторвавшись от ее губ, он слегка приподнял ее лицо за подбородок.

– Знаешь, – услышала Хизер, – я ждал этого момента с тех пор, как увидел тебя на балу у леди Сатон.

Хизер почувствовала, что сейчас расплачется, и попыталась высвободиться из его рук, но Дамиан не позволил ей этого.

– Неужели ты думаешь, – прошептали его губы, – что мои чувства слабее твоих? – Он сплел свои пальцы с ее тоненькими пальчиками и поднес их к губам. – Уверяю тебя, что это не так.

Хизер задрожала. Она оказалась безоружной перед его нежностью, и не было сил сопротивляться его воле и своему собственному предательскому желанию подчиниться ей.

– Дамиан, я хочу, чтобы между нами все было честно.

– По-другому и быть не может.

– Тогда я буду говорить без обиняков. Ты знаешь, что, кроме тебя, у меня не было другого мужчины. Но ты… О Господи, я же не такая дурочка, чтобы поверить, что у тебя не было других женщин. – Она старалась не смотреть на него. – Ты светский человек, у тебя большой жизненный опыт. И я прекрасно понимаю, что не иду ни в какое сравнение с другими женщинами, которых ты знал…

– Подожди, – прервал ее Дамиан. – Ты, похоже, считаешь, что я менял женщин каждый день. Ты заблуждаешься на мой счет.

Хизер медленно подняла глаза.

– Это правда?

– Не буду лгать, Хизер. Я мужчина и свои тридцать лет прожил отнюдь не монахом. Конечно, у меня были женщины. К одним я был привязан больше, к другим меньше. Но понимаешь, все эти привязанности были временными. – Он замолчал, глядя в самую глубину ее широко раскрытых глаз. – Я никогда не встречал женщины, похожей на тебя… Ты особенная…

Хизер не дала ему договорить:

– Да, и мы оба знаем эту особенность.

– Хватит! – почти грубо оборвал Дамиан. – Твоей хромоты для меня все равно что нет! Неужели ты до сих пор этого не поняла?

Хизер неотрывно смотрела ему в глаза. Ей хотелось верить его словам. Ну а если она ошибается? Что тогда?

Дамиан ласково положил руки ей на плечи.

– Ты добрая, нежная и ты красивая, Хизер. Ты не такая, как все… Ты другая. Во всем!

– Ну а ты, Дамиан? – не сдержалась Хизер, пытаясь развеять свои сомнения. – Ведь здесь, в Лондоне, ты пользуешься успехом у женщин и можешь иметь любую, какую захочешь…

– Но мне нужна только ты, Хизер. Понимаешь, только ты.

Сердце Хизер затрепетало от счастья, но неуверенность в себе была еще слишком глубока. Она боялась обмануться.