Али заставила себя смотреть вниз, чтобы видеть, куда наступать. Кругом валялись оторванные конечности. Хуже всего были руки — они так и тянулись куда-то с мольбой.

Несколько солдат смотрели на Али пустыми глазами. От их рвения не осталось и следа. Она решила, что они испуганы содеянным и теперь раскаиваются. Но все оказалось еще ужаснее.

— Тут только женщины… — бормотал один солдат.

— И дети.

И Али пришлось вглядеться в раскрашенные тела и лица с нависшими бровями. Несколько минут назад здесь была целая толпа, которая просто дожидалась, пока уйдут люди.

Али посмотрела, какого они пола, и поняла, что солдат сказал правду.

— Суки и их отродье, — сострил кто-то, пытаясь скрыть стыд.

Но его никто не поддержал. Всем это было не по вкусу — безоружный противник, ни одного мужчины. Избиение младенцев.

У входа в боковой коридор появился солдат — он кричал и махал рукой. Услышать его было невозможно из-за водопада, но Али расслышала голос из чьей-то рации.

— Сьерра Виктор, это Лиса-один, — говорил взволнованный голос. — У нас тут живые хейдлы. Что нам делать?

Бродивший среди трупов полковник выпрямился и потянулся за своей рацией. Али ждала, какой он отдаст приказ. Уокер уже потерял троих. Он, не задумываясь, велит солдатам довести дело до конца. Полковник поднес рацию к губам.

— Стойте! — закричала Али и бросилась к нему. Он сразу понял, чего хочет монахиня.

— Сестра! — приветствовал он ее.

— Не делайте этого!

— Идите к остальным.

— Нет.

Спор мог зайти слишком далеко. Тут у входа появился человек и громко закричал. Это был Айк. Он стоял на цилиндре, и его обтекала вода.

— Что вы сделали?!

Подняв руки, словно не в силах поверить в случившееся, Айк спрыгнул на землю. Все смотрели на него, а он подошел к какому-то трупу и опустился на колени. Перевесил на бок обрез. Потом приподнял с земли девочку, обхватив ее за плечи. Голова с белыми курчавыми волосами вокруг рожек запрокинулась, рот открылся. Зубы у нее были заточены.

Айк обращался с ней ласково. Приподнял голову, посмотрел в лицо, понюхал за ухом и снова опустил на землю. Рядом лежал младенец — Айк поднял его и стал покачивать на руках, словно живого.

— Вы не понимаете, что наделали, — простонал он.

— Лиса-один, говорит Сьерра Виктор, — бормотал Уокер в рацию. Полковник прикрыл рот ладонью, но Али услышала. — Открыть огонь!

— Что вы делаете? — крикнула она и выхватила рацию. Ткнула пальцем в кнопку передачи и сказала: — Не стрелять! — И добавила: — Черт бы вас побрал!

Али отпустила кнопку, и все услышали растерянный голос:

— Полковник, прошу повторить приказ.

Полковник пытался отобрать у Али рацию.

— Мы не знали, — сказал Айку молодой солдат.

— Тебя там не было, — пожаловался другой. — Ты не видел, что они с Томми сделали. А этому вообще горло выдрали.

— А ты чего ожидал?! — ревел Айк.

Все притихли. Али никогда не видела его разъяренным. Непонятно, откуда взялся такой голос.

— А младенцы?! — гремел он.

Все попятились.

— Это хейдлы, — заметил Уокер.

— Да, — сказал Айк.

Он держал на вытянутых руках мертвого детеныша, разглядывая маленькое личико, затем прижал его к груди. Потом поднял обрез и застыл.

— Они звери, Крокетт. — Уокер говорил громко, чтобы слышали все. — Они убили троих наших. Украли контейнеры и хотели их открыть. Если бы мы не напали, они бы разграбили наши припасы, и нас ждала бы смерть.

— Вот, — ответил ему Айк, сжимая в руках малыша, — вот — ваша смерть.

— Мы находимся… — начал было Уокер.

— Вы убили себя, — сказал Айк немного спокойнее.

— Ну хватит, Крокетт. Определись — или ты с людьми, или с ними.

Рация в руке Али снова ожила, и она подняла ее так, чтобы было слышно Айку.

— Они нас обходят. Повторите приказ. Стрелять или нет?

Уокер выхватил у Али рацию, но Айк был начеку. Не колеблясь, он направил обрез прямо полковнику в лицо. Обросший бородой рот Уокера перекосился.

— Отдай мне малыша, — попросила Али и взяла у Айка мертвого детеныша. — У нас есть и другие заботы. Правда, полковник?

Уокер взглянул на нее потемневшими от гнева глазами. Он принял решение.

— Огонь не открывать! — прорычал он в рацию. — Мы сейчас придем.

Каменный пол был в рытвинах и горбах, и Али все время приходилось обходить ямы с водой. Люди вскарабкались по скользкому наклону в верхний, меньший, грот. Смертельный град пуль сюда не достал, но и попавшие рикошетом наделали немало бед — прежде чем добраться до верха, Али и ее спутники увидели еще несколько тел.

Уцелевшие прятались в нише и, казалось, кожей чувствовали свет фонарей. Али насчитала семерых, причем двое были совсем молодые. Хейдлы молчали и шевелились только тогда, когда на кого-то слишком долго светили.

— Тут все? — спросил Айк.

Ему указали еще на одну кучку — одиннадцать или двенадцать хейдлов жались у протоки. Они отворачивали лица от света, а матери старались прикрыть детей.

Кожа у них была блестящая. Когда они двигались, шевелились шрамы и татуировки.

— Вот так толстухи! — сказал Уокеру солдат.

Некоторые и впрямь были тучными. Или, точнее, у них была стеатопигия — большие жировые отложения на ягодицах — и огромные груди. Али они показались похожими на «неолитических венер». В глаза бросались нависшие брови и низкие лбы — и ей по-прежнему было трудно воспринимать их как людей.

— Они считаются священными, — сказал Айк. — Они неприкосновенны.

— Прямо-таки девственницы-весталки, — ухмыльнулся Уокер.

— Как раз наоборот. Матери. Беременные и недавно родившие. И их дети. Хейдлам известно, что они вымирают. Это сокровище их расы. Если женщина забеременеет, ее помещают в такую вот общину. Нечто вроде гарема. Или скорее монастыря. О них заботятся, их охраняют и чтят.

— Ну и?..

— Хейдлы — кочевники. У них бывают сезонные миграции. Когда они передвигаются, каждое племя держит своих женщин в середине — чтобы защитить.

— Ничего себе — защита! — влез какой-то солдат. — Мы из их следующего поколения наделали котлет.

Айк промолчал.

— Погодите, — сообразил Уокер. — Ты говоришь, что мы пересекли середину их каравана?

Айк кивнул.

— То есть с двух сторон идут самцы?

— Такое уж везение, — ответил Айк. — Гнилое. Думаю, не стоит ждать, пока они сюда явятся.

— Ладно, — сказал Уокер. — Ты посмотрел, теперь нужно с этим кончать.

Но Айк вошел в толпу хейдлов.

Али не расслышала полностью, что он говорил, только заметила, что он то возвышал, то понижал тон и иногда прищелкивал языком. Женщины-хейдлы удивились, солдаты, державшие их под прицелом, тоже. Уокер метнул взгляд на Али, и ей вдруг стало страшно за Айка.

— Если хоть кто-то попытается бежать, — приказал Уокер, — открыть огонь по всем сразу.

— Но там же Эль-Капитан, — заметил кто-то.

— По всем! — непреклонно ответил Уокер.

Али отодвинулась от полковника и приблизилась к Айку, находясь прямо на линии огня.

— Вернись! — прошептал Айк.

— Это не ради тебя, — солгала она, — а ради них.

Хейдлы тянули руки, чтобы потрогать Айка и Али. Жесткие ладони, обломанные заскорузлые ногти. Айк присел на корточки. Али позволила хватать себя за руки и нюхать. Особый интерес у хейдлов вызвало тавро Айка. Одна старуха с бельмами на глазах держала его за руку. Она поводила пальцами по рубцам и что-то спросила. Когда Айк ответил, отпрянула, как будто в отвращении. Потом зашептала что-то остальным; хейдлы засуетились, затолкались, стараясь от него отодвинуться. Айк, сидя на корточках, опустил голову. Он попытался произнести еще несколько фраз, но их страх только усилился.

— Что ты делаешь? — спросила Али. — Что ты им сказал?

— Свое хейдлское имя.

— Ты говорил, что его запрещено произносить вслух.

— Было запрещено, пока я не ушел от племени. Теперь я хочу узнать, насколько плохи мои дела.

— Они тебя знают?